"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27

Но она поехала неизвестно куда, неизвестно зачем. Почему? Неужели лишь потому, что грубоватый, неотесанный Ратибор посмотрел на нее иначе, чем все остальные, и разглядел в ней не девичьи качества, а человеческие?

Никто до него не смотрел на нее так. Староста в деревне видел в ней сначала приемную дочь, а затем искупление зла, сотворенного даже не ею. Парни хотели ее, и порой Мара готова была согласиться, особенно когда внутреннее томление тела не давало вечерами сидеть на месте. Но, подумав, отказывала.

Всему виной была тетка. Заменив Маре мать, она сама еще не была матерью и говорила с девушкой скорее как подруга, чем как родня.

– Не трать себя понапрасну, – часто говорила она. – Желаниям тела не всегда нужно потакать. Близость с мужчиной – это не кружку пива вместе распить, это больше единство душ, чем тел. И радость от этого совсем не в том, что ты себе представляешь.

– Ну а другие девки? – иногда злилась Мара. – Им можно, а мне нельзя?

– Да кто же тебе может запретить после пятнадцатой весны? Но я хочу, чтоб ты в точности знала, на что идешь. Хочешь ли ты понести ребенка от нелюбимого, хочешь ли быть кухаркой и прачкой за тем, кто видит в тебе только плоть, да и то лишь когда ему надо. Я знаю, чего хочу, поэтому смогла себя перебороть…

– Ну и что в том хорошего? – не могла понять Мара. – Одна, без семьи, без детей. Кругом бабы как бабы, одна ты перестарком.

– Мой витязь за мной еще не приехал, – смеясь, отмахивалась тетка.

– Неужто тебе не хочется?

– Еще как. Только с этой напастью можно бороться самой.

Мара часто спорила с теткой, хотя внутренним чутьем ее понимала. Но самое странное произошло, когда тетка взяла клятву перед Лелей с неприметного и никем не любимого охотника из той же деревни.

– Ты что, получше никого не нашла? – на второй же день удивленно спросила Мара.

– Лучше никого нет, – просто ответила тетка.

– Но ведь за ним нет даже дома пригожего!

– Будет. Мужа себе не готового надо брать, а делать его из того, кто люб. Из другого не сделаешь.

Мара никак не могла себе объяснить такой странности – тетка берегла себя, берегла, отказывала даже богатым людям, а тут вышла за оборванца, на которого ни одна девка смотреть не желала. Мало того, она ни на шаг от него не отходила, на охоту ездила с ним, выучилась стрелять и держать медведя рогатиной.

Домашние их дела от этого пришли в полный упадок, и вся деревня посмеивалась над такой непутевой семьей, но мяса они стали приносить все больше и больше. Теперь они не только стреляли, но и ставили затейливые ловушки, которые тетка придумывала сама. Уже через год другие охотники перестали ходить в лес – проще было взять у «странных» мяса за мед, за наконечники к стрелам, за одежду и другие полезные вещи, чем целыми днями бегать по лесу.

Голодной зимой приезжали из других деревень и из города, платили серебром за мясо и шкуры. А через два года муж тетки за серебро нанял мальчишек, чтобы ходили по лесу и собирали зверье из ловушек, по дому тоже нанял девку – от желающих работать за серебро не было отбою. Многие с тем серебром потом уехали в Киев и добром устроились в большие дома, вышли замуж и по сей день живут в теремах. А тетка с мужем так и остались в деревне, никуда уезжать не захотели.

– Лес нас кормит, – объяснила она. – Зачем нам от него уезжать? К тому же есть у меня мечта: хочу научиться скатерти ткать, которые и на княжий стол постелить не стыдно. Не для денег, а для красы.

И выучилась ведь. Муж ей нить цветную возил из города, мастерил мудреные штуки из дерева, чтобы тетка руки иглой не ранила. Так ведь дело в том, что именно на княжий стол те скатерти и легли! А поскольку пир у Владимира не прекращался, кроме красы, получились еще и деньги – за хорошую работу князь никогда не скупился. А потом пошла слава, и говорят, даже у царьградского базилевса была в праздник такая скатерть. Может, и врут, но от правды не далеко.

– За что же вам боги такую судьбу подарили? – спросила Мара, уезжая от тетки.

– За то, что мы любим друг друга по-настоящему, – ответила тетка. – Я хочу, чтоб и ты свое счастье не пропустила.

– Как же узнать?

– Только сердцем. Не гляди ни на красу, ни на стать, ни на полноту кошеля. И на мнение людское махни рукой. Самым неказистым на вид может оказаться тот, кто на всю жизнь сделает тебя счастливой. А чего боги ему не дали, ты сама сделаешь, если любишь.

Тетка помолчала, словно раздумывая, говорить или нет.

– Мой ведь совсемникудышным охотником был, – призналась она. – Стрелял хорошо, но чутья в нем не было. Но если бы я другому советы давала, он бы меня со свету сжил, а мой любит меня, потому и прислушался. Так что, если сердце тебе подскажет, разумом не оценивай.

Мара вспомнила все это, и тревога еще сильней овладела всем ее существом. Девушка вдруг поняла, что сердце ей давно подсказало, но разум так и пытается заглушить этот голос. Ну какой же парой может быть витязь, котырый жизнь свою не мыслит без стрельбы и походов? Это же не семья получится, а половина семьи.

Такой доли Мара себе не хотела. Муж в походах, а жена с детьми даже не знает, вернется он или нет. Худшую судьбу, придумать сложно – не девка, не вдова и не мужняя жена.

Вот как разум нашептывает. Но тетка ведь говорила, что разумом такое оценить невозможно…

Шорох осыпавшихся камней вывел девушку из задумчивости. Мара хотела прикинуться спящей, чтобы Волк с Ратибором не решили, что она о них очень уж беспокоилась, но голос меча заставил ее вскочить на ноги и схватиться за рукоять.

Только она собралась выхватить меч из ножен, как лунный свет выплеснул на нее две лохматые вонючие тени – низкорослые и юркие. Кони заржали и вздыбились, колотя копытами воздух.

Еще не поняв, что случилось, Мара с размаху ударила ножнами одну из теней, метя в то место, где у людей голова. Руку рвануло от удара, под ножнами глухо стукнуло, и тень рухнула возле стены, издав человеческий крик, полный боли. Краем глаза Мара заметила, что это действительно человек – обросший, грязный, вонючий, одетый в невыделанную медвежью шкуру.

Девушка закричала изо всех сил, но вторая тень навалилась на нее и подмяла. Кони снова заржали и с топотом выскочили из пещеры.

– Лесные люди! – снова крикнула Мара и почувствовала, как шершавая ладонь зажимает ей рот.

Вторая рука в это время пыталась сорвать одежду, девушка попробовала отбиться и тут же получила крепкий удар кулаком в скулу. В голове помутилось, но крепкая восставшая плоть лесного мужчины, упершаяся ей в бедро, вновь вернула силы сопротивляться.

Мара высвободила одну руку и, нащупав шею напавшего, вцепилась ему в кадык. Вопль боли и ярости так резко ударил в уши, что девушка зажмурилась. В следующий миг она открыла глаза и тут же получила два страшных удара кулаками по ребрам – мир вокруг сразу заволокло красноватым туманом.