"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
В воздухе запахло грозой. Хизаши поймал взгляд Чиёко, и сердце пропустило удар. Дурное предчувствие охватило его, такое, что дышать стало тяжело. И он сказал, преодолевая сопротивление:
– Я хочу услышать, что она скажет.
– Это невозможно! – раздалось сразу на множество голосов. И красивая картинка, в которой все рады видеть Хизаши, рухнула. Нет, никто тут не рад его вознесению. Никто не жалеет, как поступил с ним тогда. Они друг другу все еще не ровня.
– Довольно, – негромкий голос Аматэрасу погасил волнения. Стало тихо, и Хизаши слышал, как тяжело дышала Чиёко. – Рано или поздно это бы произошло. Пусть он все узнает и поймет, что так было лучше для всех.
Вот оно. Хизаши вцепился в сложенный веер, едва не ломая пополам. Зал наполнился холодом, осенний ветерок пробежался по нему, шевеля дорогие одежды божеств и запутавшись
– Они все здесь, они готовы говорить.
Ее голос будто бы ей не принадлежал. Хизаши понимал, что это означает, однако лично видел впервые. Адзи-сики отошел, и Чиёко плавно опустилась на колени и начала раскачиваться из стороны в сторону. Холод расходился от ее хрупкой фигуры, и Хизаши вспомнил, что может увидеть скрытое змеиным глазом – и увидел.
Они и правда все были здесь – люди, чьи лица навечно запечатлелись в памяти, даже если и стало казаться, что он забыл. Люди, добрые к нему, его первые молящиеся. Вся деревня собралась вокруг итако полупрозрачными тенями, и Хизаши ощущал на себе их взгляды. Хотелось сжаться, свернуться клубком, раствориться в агонии вины. Это желание было настолько сильно, что он поздно заметил, как одна маленькая тень отделилась от толпы и встала прямо рядом с ним. Призрачная ладошка застыла у его рукава, не в силах коснуться.
– Ей очень жаль, – сказала Чиёко, и сомнений не осталось. – Она не хотела так говорить. Хизаши-но-ками-сама…
На мгновение Хизаши увидел в дымке, скрывающей лицо мертвой души, те самые глаза-вишенки, и стало так больно, так больно! Ни одна темница мира, ни один мастер пыток не смог бы причинить боль, равную этой.
– Ты не виноват, – слышал он отстраненный голос юной шаманки, читающей в душах тех, кто уже ничего и никогда не сможет сказать сам. – Это не твоя вина. Прости нас. Прости нас. Прости нас…
Ему казалось, он слышит хор голосов – зычные мужские, мягкие женские, звонкие детские, скрипучие старческие. Конечно, это неправда, он бы не смог. Но память – коварная штука и она же такая безжалостная.
Голова Чиёко рухнула на грудь, и тени исчезли из зала, оставив после себя зыбкий аромат поминальных благовоний. Никто не спешил нарушать тишину, и Хизаши с громким шелестом хаори повернулся лицом к богам и спросил:
– Так за что я был наказан?
В голове пронеслось столько разных мыслей: «этого момента я ждал так много лет», «наконец боги признают свою ошибку», «я был прав, и все это увидят». Хизаши мог бы испытывать торжество, удовлетворение, мог злорадствовать или радоваться. Но он… он просто хотел, чтобы все поскорее закончилось.
– Что ж, тогда ты в качестве награды услышишь правду о случившемся в ту ночь, – кивнула великая богиня. – Ошибки в нашем решении сделать тебя смертным не было. Мы поступили так, потому что это могло спасти хрупкий мир людей.
– Вы не хотели меня наказать, – вдруг понял Хизаши, – вы хотели от меня избавиться.
Наверное, он стал единственным за все время существования миров, кто расхохотался в лицо богам, стоя прямо напротив их тронов. Хизаши так смеялся, что слезы выступили, и он подумал, вот бы сейчас это все слышал Кента. Они бы знатно повеселились вместе.
– Мы рады, что смогли позабавить тебя, – прозвучало будто ответ на его мысли. – Но двигали нами причины куда серьезнее, чем жизнь одного хэби.
– Еще бы, – не выдержал Хизаши. – Я ничуть не сомневаюсь.
Его грубость осталась без ответа. Лица богов скрыла золотистая дымка, и перед Хизаши возникла старая знакомая Увабами. Он догадался, что рассказывать, как все было, будет именно она, ведь боги и так уже уделили ему, жалкому существу, достаточно своего времени.
– Я предупреждала тебя, что ты можешь услышать много того, о чем бы предпочел не знать, – произнесла она. – Ты готов?
Хизаши кивнул и очутился в темной пустоте. За пределами его видимости двигалось массивное змеиное тело и сверкали яркими фонарями глаза с вертикальным зрачком. Голос Увабами звучал отовсюду, и Хизаши обратился в слух.
– У каждого живого человека есть средоточие его силы, его духа. У практикующих искусство оммёдо оно именуется средоточием ки. Это особый духовный орган, икигимо. Ходят слухи, что если поглотить чужой икигимо, заберешь его силу. И это действительно так. И были времена, когда желание легко заполучить то, над чем стоило бы работать самому, настолько охватило слабые человеческие сердца, что мир погряз в хаосе охоты. Это было очень
давно, задолго до твоего рождения. И тогда боги решили, что подобное знание людям ни к чему, и с тех пор практика поедания икигимо была утеряна, а вернувшиеся к ней порицались. Но не только. Вместе с украденной силой они разрушали свои тело и дух, такова плата за запретное. Конечно же, всегда находились те, кто считал себя достаточно осторожным, чтобы избежать последствий, или же был слишком жадным или слишком смелым. Человеческая природа постоянна в своем несовершенстве. И однажды заблуждение настигло и юношу по имени Хироюки. Он мог бы остаться еще одним глупцом среди многих, кто рискнул собой в погоне за могуществом и проиграл, но даже боги не способны предусмотреть все. Хироюки обладал несгибаемой волей и отчаянной жаждой – и их причиной был мальчик по имени Ясухиро. Само его существование, такое незаметное для остальных, было для Хироюки его собственным средоточием сил. И кто знает, насколько талантливый и знаменитый в веках из него вышел бы оммёдзи, если бы не судьба, что была ему изначально уготована. Судьба нищего сироты.Хизаши уже знал все это, заглянул в душу Хироюки и увидел всю ее злую, безысходную боль. Но и свет тоже.
– Ясухиро было суждено умереть в детстве, и так бы и произошло, не вмешайся Хироюки. Полотно судьбы потревожили, Хироюки горел своей страстью так сильно, что спалил себя дотла. На запах пепелища откликнулись в глубинах Ёми, послали демоницу соблазнить Хироюки сладкими посулами. Но даже Ёми в итоге стала для него лишь источником, а не тюрьмой. Мир давно не видел человека, что с такой готовностью отравлял себя, пока не извратил саму свою суть во имя единственного, но порочного желания – стать равным богам, нарушив главное правило. Ничего не дается просто так. Чтобы стать богом, надо заплатить сполна, умереть и только после, если твои деяния окажутся достойными Такамагахары, получить желанную награду. Деяния же Хироюки, убийцы ёкаев и ками, могли создать из него разве что демона. Это и произошло. Боги все видели, они направили хитреца Хагивару к мысли воспользоваться юным Ясухиро, чтобы обмануть его брата, они следили за битвой, вошедшей в легенды. Но знаешь ли ты, Мацумото Хизаши, что низвергнутый в Ёми, Хироюки вовсе не проиграл. И это была еще одна ошибка в ровной линии судьбы. Извращенный, переродившийся по собственной воле в совершенно новое существо, Хироюки питался энергией Ёми, и демоны, что считали себя его хозяевами, стали его рабами. А Ясухиро умер, брошенный всеми, и я была там, рядом с ним. Мой господин Адзи-сики-така-хико-нэ послал меня найти его, глубоко встревоженный судьбой человеческого ребенка. Я почувствовала в нем удивительную силу, но и подумать не могла, что своим вмешательством мы с господином внесем еще больше путаницы в эту историю. Должно быть, ты думаешь о том, что знал все и так, и я лишь трачу твое время?
Прямо перед Хизаши из тьмы выплыла треугольная змеиная голова – протяни руку и дотронешься до жемчужно-белой крупной чешуи между огромных сияющих глаз. Не верилось, что это его создательница, и если бы не она, душа Хизаши растворилась бы в вечности. Едва ли бы после всего, что натворил Хироюки, стоило ждать перерождения.
– Ясухиро стал хэби и взял себе имя Хизаши. Он утратил воспоминания о человеческой жизни, и почти двести лет в мире царил покой. Однако во владениях демонов покоя точно не было. Хироюки оставил после себя две частички души, и если бы они соединились, открылся бы его путь к свободе и к новому телу. Когда боги узнали об этом, они не могли позволить случиться большой беде. Меч Дзайнин, что Хироюки создал из своей плоти и крови, надежно скрывали под горой Тэнсэй. Оставался Ясухиро, ныне живущий жизнью хэби по имени Хизаши. И ничем бы он не был примечателен, если бы не возникшее вдруг желание возвыситься до ками. Приглядевшись, боги разглядели в его икигимо заложенную туда искусственную божественность – результат порочных изысканий Хироюки. Сам того не зная, хэби по имени Хизаши уже тогда, по сути, был богом.
Хизаши показалось, он ослеп и оглох, так его поразило услышанное. Все те годы, все те старания, все те неудачи встали перед глазами, будто случились вчера, и сколько бы человеческих чувств ни узнал Хизаши, ни одно из них не могло описать того, что он испытал сейчас. Наверное, люди попросту не способны были пережить такого. Ему хотелось оглушительно смеяться – и горько плакать. Изрыгать проклятия и посыпать голову пеплом. Поэтому он просто стоял, опустив руки, и таращился в темноту, скрывающую безжалостно искреннюю посланницу богов.