"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

Он говорил что-то еще, но Хизаши заснул под его негромкий голос. И ему ничего не снилось.

А на рассвете он стоял возле своего святилища, скрытого во влажной тени сосны, чьи могучие корни обвивали фундамент, и нежный свет восходящего солнца ронял на него робкие блики. Хизаши еще не до конца проникся своим новым статусом. Бог… Будучи маленькой серебряной змейкой с большими стремлениями, он мечтал стать ками, а получил гораздо больше, когда уже готов был навсегда остаться человеком. Может, при всей своей несправедливости боги сделали ему самый ценный подарок, какой только могли, – дали почувствовать людей, понять и полюбить их, став их частью. Однажды, в следующей или много жизней спустя, Хироюки тоже поймет то важное для себя, что подарит ему покой.

– У нас вся жизнь впереди, – сказал Кента, неслышно подойдя со спины. – Давай проживем ее так, как хотим мы?

Они встали плечом к плечу, глядя, как утро омывает светом крошечное святилище никому не известного божества, собирающегося оберегать не землю, не дом, не деревню, а одного особенного человека, пока над ними обоими не зайдет солнце.

– Куда пойдем? – спросил он.

– Туда, где нужна наша помощь, – ответил Кента. – Выбирай любую дорогу, каждая из них приведет нас к тем, кто нас ждет.

– Тогда идем на юг, – решил Хизаши.

– Почему не на север?

– На севере холоднее, – рассудил Хизаши и шлепнул Кенту веером по плечу. – Лучше заботься о своем божестве, Кента-кун. И, кстати, я хочу есть.

Наступивший день был наполнен теплом и светом, омытый дождем лес сверкал подсыхающей влагой, будто усыпанный хрусталем. Дорога на юг начиналась от домика на отшибе, и Хизаши с Кентой ступили на нее одновременно.

Три месяца спустя

Начало месяца сивасу возле горы Тэнсэй было укрыто белым-белым снегом, но холод не казался злым и колючим, наоборот, бодрил не хуже пиалы хорошего вина. Именно такое Хизаши планировал заказать на всех в идзакае, куда они с Кентой направлялись по главной улице Ямаситы. Ранняя даже для здешних мест зима придавала городу сказочный вид, как из той легенды, что Хизаши рассказывал Кенте и Мадоке перед Ониби-мацури. Шла середина часа Пса, и, несмотря на все беды, свалившиеся на голову Дзисин, ее ученики так же безмятежно проводили дни своей юности, сбегая с горы в город, где можно было повеселиться, вкусно поесть и от души выпить. Красные фонари идзакаи манили погрузиться в теплое ароматное нутро и забыть обо всех своих горестях и тревогах.

– Мы бы уже закончили обучение, если бы не ушли раньше, – сказал Кента. На нем, как и на Хизаши, не было формы школы оммёдо и экзорцизма, но любой, глядя в его глаза, увидел бы в них опыт и мудрость настоящего оммёдзи.

– Жалеешь?

– Ничуть. Но лицензию на самостоятельную работу получить все-таки придется.

Хизаши безразлично пожал плечами. Ему, юному еще божеству, на всякие человеческие бумажки было наплевать.

За три минувших месяца они побывали в двух деревнях, где сражались с одичавшими ёкаями и затерявшимися среди людей выходцами из Ёми, оголодавшими и одуревшими от вседозволенности. И вот возвращались к горе Тэнсэй, чтобы повидаться с товарищами.

В идзакае было шумно, но никто не обратил внимания на двоих путников, заглянувших погреться. Они отряхнули снежинки с одежды и волос, поздоровались с хозяином, и тот сразу узнал знакомые лица, указал за ширму, где их уже ожидал первый гость.

Учида Юдай пил чай, сидя спиной к подошедшим. С ног до головы в черном, только ворот сияет снежной белизной, верная нагината тут же, подле него. Едва зашуршала одежда, как он отставил чашку и произнес:

– Вы долго.

– И тебе доброго вечера, фусинец. – Хизаши обошел его и опустился на дзабутон.

– Это не совсем верно, – поправил Юдай. – Строго говоря, я уже несколько дней как покинул ряды школы Фусин.

Об этом ни Хизаши, ни Кента не знали.

– Как же так? – удивился Кента, усаживаясь подле Хизаши.

– Разве ты не собирался изобличить там всех? – поддел Хизаши. – Или предатели закончились так быстро?

– Мне предложили служить при столичном департаменте оммёдо, – ответил Юдай, закрыв глаза на издевку.

– Значит, тебя можно поздравить?

– Нет. Я еще не согласился.

Таланты и ум Учиды заметили за пределами его бывшей школы, но принципиальному фусинцу пока было сложно понять, какой путь правильный именно для него. Но Хизаши знал, что скоро он разберется. Он и правда очень умный, этот Учида Юдай.

Не успели договорить, как стало в два раза теснее и в десять – громче. Это пришел Мадока Джун. Кажется, он еще подрос и окреп с их последней встречи, когда он хлопнул Хизаши по плечу, разве что треск не раздался.

– Мацумото! Кента! Вы и правда пошли путем героев, прям как Морикава-сэнсэй и Сакурада-сэнсэй! – Он потянулся хлопнуть и Учиду по спине, но иногда даже в нем просыпалось здравомыслие. – Храбро искореняете зло, не требуя ничего взамен.

– Вообще-то требуем, – поправил Хизаши. – Мы еще не настолько герои, чтобы совсем отказаться от еды.

Принесли столько закусок, что можно было накормить десять Мадок, к счастью, он у них один, но аппетит его ничуть не изменился.

– Не хватает Сасаки, – сказал Джун, подливая Учиде вина, пока Кента делал то же самое для Хизаши. – Слышал, он стал личным учеником главы Кёкан, теперь вообще ни на что времени нет.

– А ты, не иначе, метишь в новые главы Дзисин? – поддел Хизаши.

– Да больно надо, – отмахнулся тот. – Герои не стремятся к вершинам, они живут ради подвигов. Ну же, выпьем скорее за это!

Он опрокинул в себя всю пиалу и довольно причмокнул.

– Я тут подумал, может, нам свою школу создать, а? А то Сасаки скоро и впрямь главой станет, кто бы мог догадаться.

Кента пил все так же мало, хотя бояться больше было нечего, никто не заберет контроль над его телом, пока разум затуманен, однако он больше улыбался и слушал других, изредка теребя агатовые бусины на запястье, чем уделял внимание напиткам.

– Мы навестим его по пути отсюда? – спросил он у Хизаши.

– Если Кёкан нас впустит.

– Мне почему-то кажется, что впустит, – сказал Кента.

– К слову об этом, – вклинился Мадока. – Так Мацумото у нас теперь не ёкай?

Под взглядом Кенты Хизаши даже как-то смутился.

– А тебя что-то не устраивает, макака?

– Эй, ты посмотри на меня, – Мадока поиграл мышцами, и просторное кимоно не могло этого скрыть, – я император среди макак!

Улыбнулся даже Учида, а Хизаши меж тем продолжил: