"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

И есть кравмага — боевой стиль, разработанный израильскими спецслужбами. Тот самый «ультимативный», приспособленный к современному бою — с применением автомата, пистолета, ножа, каски, ремня в автомобильном кресле, тяжелых ботинок, против нескольких противников и так далее. Зная технику этого стиля сразу понимаешь и условия в которых он разрабатывался — и они чем-то похожи на условия в которых рождалось традиционное каратэ. Кравмага своими приемами и способами ликвидации противника словно говорит нам — кругом враги, нет времени миндальничать, действовать надо быстро и жестко, даже жестоко. Вбей кости переносицы прямо в мозг, вырви глазное яблоко, сломай колено, лишай врага жизнедеятельности, удар, удар, удар. Кравмага — это современное каратэ, как бы это странно ни звучало. Как говорят сами адепты — это не стиль, это способ жизни.

Так о чем же может сказать нам такое искусство обезвреживания противника как БТО? Кто-нибудь когда-нибудь слышал об этом? Я — нет. И способ, которым хрупая девушка Мария Сантос, скромная служащая государственного департамента в два счета сложила на землю и скрутила его же ремнем нашего майора ЕИВ Инквизиции — мне незнаком. Она словно слегка подтолкнула его в одном направлении, туда, куда он и намеревался идти, и тут же — изменила это направление, просто коснувшись его, подправила это движение бедром, предплечьем, заставила его застыть в нелепой позе, словно бы танцуя какой-то модернистский танец из пьесы импрессионистов, которые эпатируют публику нелепыми жестами. В этот самый момент Такаги-сан ничего не мог сделать, он был слишком занят попыткой сохранить равновесие, знаете, бывает такой момент, когда вы словно зависаете на секунду, балансируя едва-едва, такое случается на ровном месте, потеря баланса, проскользнула нога, ступенька оказалась чуть ниже, или наоборот — вы задели непредвиденное препятствие. Вспомните это мгновение — эта секунда, когда вы беспомощны, хотя никто вас не держит в захвате, никто не бьет вас, нет болевого приема — вы сами не можете ничего сделать с инерцией тела и своими первобытными рефлексами — удержать равновесие. На какое-то время организм перехватывает управление, чтобы сделать так, как ему кажется нужным — и на это самое время вы беспомощны и не управляете своим собственным телом. Чем-то похоже на айкидо, но айкидо более прямолинейно и часто действует на уровне грубой инерции тела, а вот так… чтобы так справляться со своим противником… Нет, я видел подобное, но только раз и только один человек в мире мог так сделать. Сам Морихей Уэсиба. Он мог просто сместив центр тяжести в сторону — уронить удерживающих его за плечи четырех восьмидесятикилограммовых дзюдоистов, обладателей черных поясов. Он мог, практически не прилагая усилий — вывести из равновесия и уронить практически любое количество противников. Говорят в конце своей жизни великому сенсею уже не было необходимости даже вставать, чтобы сокрушить противника.

И это — очень значимо. Сам Морихей Уэсиба говорил что его искусство — это путь любви. К себе и к своему противнику и что задачей айкидо является остановить агрессора, не причинив ему излишних повреждений. БТО — бестравматическая оборона — имеет похожие корни. Современное, изящное, рассчитанное на крайне высокую координацию и хладнокровие пользователя, но со странной фиксацией на непричинении вреда и боли противнику. Мы тут отвыкли от такого, нам тут тычок в горло, чтобы заставить задыхаться и умереть от асфиксии — за здрасьте. Мелочей не бывает, и я сразу же понимаю, кто такая Мария Сантос и как с ней разговаривать.

— Вот мы и увиделись снова, Мария-сан. — говорю я, обозначая поклон. Сбоку ко мне вдруг прижимается Кикуми и я чувствую, что за время нашей с ней разлуки — она очень даже выросла в определенных местах. Вот до чего у некоторых удачная генетика, думаю я, у кого-то все в живот уходит, а кому-то везет. Мария кидает на Кикуми и меня оценивающий взгляд, и я вижу в этом взгляде расчет траектории, просчет вероятностей и оценку ситуации. Видимо, приняв решение — она расслабляется и вздыхает, опуская плечи.

— И вам здравствуйте Сумераги-тайчо. — говорит она: — давно не виделись.

— Возможно я чего-то не понимаю. — пыхтит откуда-то снизу Такаги-сан: — и я рад, что все тут друг друга знают. Но не могли бы вы меня развязать, пожалуйста. У меня рука затекла. И нога.

— Если Мария-сан позволит. — говорю я: — я бы мог предложить сперва побеседовать. Потому что у нашей команды есть претензия и подозрения. И мы не сможем продолжать сотрудничество, пока не решим эти вопросы.

— Понимаю. — Мария смотрит на Кикуми: — думаю, мы могли бы продолжить в более уединенном месте, не привлекая излишнего внимания. У меня есть основания полагать, что меня ищут. А также… — ее лицо затвердевает: — сразу могу сказать, что в мои планы не входит сдача в руки правосудия… или вот этим — она кивает на ворочающегося у нее ног Такаги: — мясникам. Если эта вероятность присутствует, то я бы предпочла разрешить все сразу — здесь и сейчас. Единственная просьба — не вмешивать сюда Кикуми, она и так настрадалась.

— Я могу уверить вас, что выдача вас Такаги-сану или иным представителями властей пока не рассматривается нами в качестве опции. Более того в случае вашего сотрудничества я могу даже дать слово, что мы не выдадим вас. — говорю я и сзади едва-едва шевелится Читосе. Но и только. Она не понимает, она недовольна, она считает Марию-сан ответственной, но я вижу, что Мария просто защищает Кикуми. Может быть эта история глубже и тут налицо Стокгольмский синдром во всей его безобразной красе, но такое слово я могу дать. Даже если Мария-сан окажется тем самым маньяком — мы же никогда не собирались выдать его властям. Сами бы разобрались. Кстати, хорошо, что за моей спиной сейчас именно Читосе. Майко бы обязательно встряла, высказала свое мнение, да и Акира бы, наверное, выразила сомнение в выбранной линии поведения. Читосе — доверяет. Не понимает, не согласна, но — доверяет. Что непонятно — спросит потом, не при посторонних.

— Что же. — говорит Мария и одним движением выдергивает ремень, связывающий Такаги-сана, легко и непринужденно. Такаги-сан, кряхтит, встает на колено, Мария протягивает ему руку, чтобы помочь подняться, но он от помощи отказывается, бросив на нее недовольный взгляд.

— Давайте пройдем куда-нибудь, где можно поговорить. — говорит Мария и я с ней абсолютно согласен. Нам нужно поговорить.

— Ты можешь поехать с нами. — говорит Мария. В комнате становится прохладно, ночи все холоднее, а Читосе открыла окна, чтобы проветрить, уж слишком много сигаретного дыма в процессе объяснения выдал как майор Такаги, так и она сама. Такаги курит свои невозможно вонючие сигары, короткий огрызок от которой все еще дымится в пепельнице. Читосе и Кикуми уже ушли, потому что Кикуми пора спать, а идти спать одна она боится. На кухне остались мы с Марией и господином майором. Как выяснилось, Мария и Кикуми ехали в Сейтеки, потому, чтобы не терять времени — мы поехали в Сейтеки все вместе. И остановились у нас дома. Завтра, если ничего не изменится, в это же время Мария и Кикуми уже будут на борту контейнеровоза с поэтическим названием «Утренняя Звезда». В контейнере.

— С вами? — произношу я вслух, чтобы услышать, как это звучит. Мария работает на КОМКОН, Комитет по Контролю, вся эта разрекламированная служба тайного мирового правительства, а фактически — эдакий магический интерпол. Мария не вправе разглашать, она хотела бы сохранить тайну и все такое прочее, но у меня за спиной была очень недовольная Читосе и уехать из страны Мария могла бы только через наши трупы. А факт владения БТО означал что Мария-сан в жизни не станет умножать трупы без крайней на то необходимости. КОМКОН и его агенты — исповедники заповеди невмешательства и умеренного прогрессорства, такого плавного направления человечества в нужную сторону. На мой взгляд человечество если в чем и нуждается, так это в хорошем пинке, сделанном в нужном направлении, а не уговорах и плавных разворотах. Уговаривать и похлопывать по плечу — бесполезно. Но прогрессоры из КОМКОН считают, что насилие — это не выход. Где находится штаб-квартира этой организации, кто стоит во главе ее, каковы ее настоящие цели и задачи — никто так и не знает. Все что известно о Комитете по Контролю — это то, что он появился спустя двадцать лет и два года после манифестации миру Супермена, что КОМКОН никогда не навязывает свою волю ни правительствам, ни отдельным индивидам. Комитетчики в свое время помогли Южной Африке с ее термоядерным синтезом и ртутными реакторами, что конечно вывело Африку из средневековья в плане технологий, но только погрузило в междоусобную войну местных феодалов. Так называемый «золотой» рис, в котором есть витамины группы «А», и увеличенное количество белка, рис, который спас от голода всю Юго-Восточную Азию — тоже их рук дело. Предотвращение гуманитарной катастрофы в Мьянме в восемьдесят пятом, эвакуация беженцев из Вьетнама в семидесятых, заключение соглашения между варлордами Северного Китая и Далай-ламой, трудно перечислить все, чем отличились комитетчики за все время своего существования. Так, понемногу, КОМКОН стал неотъемлемой частью политического и экономического пейзажа. Как будто всегда и был. Эмиссары КОМКОН вхожи в любые круги, их можно найти и в высшем свете и на самой большой свалке на планете, они помогают людям, но никогда не вмешиваются в борьбу за власть. В политику. И они никогда не действуют силой. Агентов КОМКОНА очень трудно выявить, они умны, они владеют высокотехнологическими устройствами, помогающими им избежать подозрений, они в совершенстве владеют своим телом и даже если их удается поймать — не выдадут своих секретов. Они расскажут только то, что хотят рассказать. Судя по рассказам, гуляющим по сети — каждый из агентов Комитета в любое время может произвольной уйти из жизни. Эта техника у индийских йогов называлась «Вынуть Шип Жизни» и позволяла остановить собственное сердце и прекратить жизнедеятельность мозга.

Судя по всему, что было известно о Комитете — у них там было хорошо. Они не приемлют насилие, а значит в их Эльдорадо или Шамбале — нет насилия. Они превыше всего ценят человеческую жизнь и свободу выбора — а значит никто не будет заключать тебя в тюрьму или пускать пулю в голову. И когда Мария зовет меня с собой — это означает что меня приглашают в рай. Парадайз. Земля обетованная. Просто сделай шаг и все эти войны кланов, разработка стратегии, переговоры с сильными мира сего, необходимость быть жестким, а порой и убивать — только для того, чтобы выжить — останется позади. Наверняка у них там все белое, думаю я, широкие белые коридоры, огромные панорамные окна, а за окнами пасутся невиданные звери, а спокойные, умные и интеллигентные люди в белых одеждах — наблюдают за ними, ступая по мягкой белой поверхности. Они идут по своим делами — в лаборатории, дискуссионные аудитории, мастерские. Они занимаются важными делами, они спасают человечество — от голода, от болезней, от нашествия враждебно настроенных инопланетян, от исполнения мрачных пророчеств и конечно же — от самого себя. Неспешные беседы под белыми сводами, хорошие, умные люди рядом.

Я вздыхаю. Очень охота поехать вместе с Марией-сан под белые своды неведомого Города, где везде царит мир, покой и справедливость. Где нет насилия, где высоколобые теоретики рассуждают о этических проблемах, где никто не убивает никого просто потому что надо выжить самому. И если кто и заслужил такого вот общества и такого вот будущего — так это Читосе.

— А сколько людей я могу с собой взять? — спрашиваю я у Марии. Почему нет, думаю я, почему бы и нет? В жопу все эти козни Имперской Канцелярии, все эти скандалы, интриги, расследования, брошу вот все и уеду. Возьму с собой всех, кто захочет. Майко — конечно захочет, она только за веселуху и движуху, из нее выйдет отличный полевой агент КОМКОНа, буде она заскучает в Золотом Городе. Акира — поедет, потому что в глубине души она даже не администратор, а ученый, а ученым такая жизнь и нужна — все эти уютные аудитории с высокими белыми потолками и очень умными собеседниками, а то ей тут с нами слова подбирать приходится, чтобы ее поняли. Читосе — без вариантов. Читосе поедет туда, куда поеду я. Не знаю, чем я заслужил такое вот отношение, но это так. Юки, Иошико — если захотят, но думаю захотят. Джин — тоже без вопросов, она привязалась к Читосе как к старшей сестренке или даже маме. Остается только сестренка Нанасэ, но та сама выбрала свой путь и … И потом, — это же не ссылка, не уход в другой мир, всегда можно за ней вернуться. Да, мы поселимся все вместе в какой-нибудь светлой башне будущего, с открытыми панорамными окнами и диковинными летающими машинами (в жизни не поверю, что у КОМКОНа таких нет!), с большим бассейном и огромным балконом… скорее даже террасой. И начнем жить долго и счастливо, как мы все это заслужили. Интересно, а у них есть там горячие источники? Должны быть.

— Извини. — говорит Мария: — извини, но я могу взять только тебя. Ты и твоя способность… вы уникальны. Даже ты одна — уже представляешь собой опасность для города… своим образом мысли. Как бы тебе это сказать? Вот смотри — стремление к насилию — это как болезнь. И у тебя, и у вас всех эта болезнь есть, но вы уже привыкли в ней, ваши организмы выработали иммунитет к этому. Но граждане Города — у них такого иммунитета нет. Я понимаю, что вы здесь вынуждены были делать то, что вы делали, но…