"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21

Молниеносно пригнувшись, Марсель сделал вид, будто ищет на земле оброненную монетку, спрятавшись за спиной у дородной горожанки.

— Вино святого Фюлёпа! Вино святого Фюлёпа! — надрывались служки, наполняя кропильницы, которые наперебой подставляли им десятки рук одновременно. Осторожно выпрямившись, Валме стал подбираться поближе к той стене, за которой скрылся Жан-коновал. Откровенно говоря, Марсель не испытывал ни малейшего желания идти в монастырь – тем более в мужской! – однако Рокэ ясно потребовал, чтобы бывший разбойник был доставлен к нему для дачи показаний. Сам Марсель считал эту меру совершенно излишней. Увы! Мнение офицера по особым поручениям не интересовало господина Первого маршала.

Доставка разбойника в Олларию могла стать проблемой – аббат Олеций отнюдь не собирался выдавать в Талиг спасённую от погибели овечку. К счастью, молодой Эпинэ настойчиво искал встречи с бывшим гальтарским бандитом. Из-за стоявшего вокруг гвалта Марселю не удалось разобрать тему их беседы, однако было ясно, что Жан-коновал отнюдь ей не обрадовался и сбежал, едва представилась возможность.

Неужели Алва угадал, и со смертью юного Окделла действительно не всё так гладко, как казалось поначалу? Марсель приподнялся на цыпочки и, украдкой выглянув из-за плеча какого-то дылды, нашёл глазами молодого Эпинэ. Тот с похоронной миной принимал благословения настоятеля, вышедшего за ворота, чтобы лично почтить людей принцессы Ракан. Телега с вином и свечами тем временем уже поворачивала на проезжую дорогу: стало быть, что бы не связывало его с бывшим бандитом, Эпинэ собирался ехать обратно в Сакаци.

Путь был открыт. Марсель ловко протиснулся к свечным лавкам, поставленным прямо у монастырских стен, и, купив полгрошовую свечу – нет, он не скупердяй, но святой Фюлёп обойдётся, – уверенно направился к церкви святого Гермия. Набожные алатцы шли туда поклониться праздничной иконе. Было вполне возможно, что кающийся разбойник забился внутрь и замаливает прошлые грехи в одном из приделов.

Но, хотя в церкви толпилась тьма народу, серой послушнической рясы нигде не было видно. Поразмыслив, Марсель поставил свою свечку святому Фюлёпу, прося пособить в поисках. Чудотворец оказался своекорыстен и мстителен: не только не помог, но ещё и подгадил. Когда Марсель, прикинувшись погружённым в благочестивые размышления, попытался выйти через боковую дверь на закрытую территорию, какой-то монашек вежливо, но непреклонно, преградил ему путь. Марсель принялся путано объяснять на талиг, что хотел бы исповедаться местному аббату (благо тот был совсем в другом месте), но алатский варвар не понял ни слова. Он выпроводил Марселя обратно за ворота, что-то любезно и многословно объясняя – то ли правила монастыря, то ли местонахождение аббата. Вторично Марсель решил не рисковать.

Впрочем, дело шло к трём часам пополудни. Церковный ход начинался в шесть, и Жан-коновал должен был присоединится к нему вместе со всей братией. Тут-то и можно было бы улучить удобный момент и выхватить зазевавшуюся овечку из стада. Правда, лавры этого подвига придётся делить с кэналлийцами, выделенными Алвой под начало виконта Валме. До вечера они сидели затаясь: их характерная внешность слишком бросалась в глаза.

Тем временем расстроенный Эпинэ велел кучеру ехать прямиком во дворец. Прощаясь с аббатом, он едва не попросил отдать Жана-коновала себе во временное услужение, но тут же устыдился своей мысли: это была бы уже последняя подлость.

В Сакаци, куда телега прибыла через три четверти часа, царила предпраздничная суета. Матильда отдавала приказы, сойдя прямо во двор. В бытность её в Агарисе Огненную ночь отмечали скромно: обходили с освящёнными свечами дом, и только. Однако Сакаци всегда был провинциальным дворцом, жившим в ладу с окрестными земледельцами. Матильда, женщина просвещённая, знала, что некогда Огненная ночь являлась праздником первой жатвы. Поэтому сегодня нужно было позаботиться о вечерней процессии, об освящённом вине и свечах, об угощении, где главную роль играли плоды нового урожая. Знакомые с юности хлопоты вливали в Матильду новые силы.

Следом за принцессой робко выступала Мэллит, одетая в лёгкое платье алатского покроя. Её солнечные волосы были уложены в высокую причёску, искусно маскирующую их небольшую длину; тоненькую шейку обвивало жемчужное колье.

«Госпожа Мелитта Такози. Теперь её зовут Мелитта Такози», — напомнил себе Робер историю, сочинённую при активной помощи Матильды.

Юная госпожа Мелитта, очаровательно краснея, опиралась на руку Альдо, который вёл её по двору. Сюзерен крутил туда-сюда головой и строил забавные гримасы: местные обычаи были для него в новинку.

— Робер, хоть ты скажи мне, — шутливо взмолился он, когда Иноходец спешился, — неужели и у тебя в Эпинэ творилось то же самое?

— Конечно, творилось, — подтвердил Робер, чуть улыбнувшись недоумению друга. — Ведь мой дед был Повелителем Молний. Кто же, кроме него, мог возглавить процессию Истинного огня?

— Что?! Я должен буду возглавить сегодняшнее шествие?! — наигранно ужаснулся Альдо.

— Шествие поведу я, — добродушно вмешалась Матильда. — Тебе такое дело доверять нельзя: ещё затащишь нас всех в болото или в непроглядные дебри.

— А разве не в этом цель?! — легкомысленно воскликнул её внук и тут же схлопотал от бабки шутливый тычок.

— Гици принц притворяется, — проницательно заметила Вицушка, вылезая из телеги с корзинами, — гици принц всё понимает.

— Даю слово, что нет, — развёл руками «гици принц». — Зачем нам вечером обходить весь парк с зажжёнными свечами?

— Как будто ваше высочество не знаете!

— Расскажи, и я буду знать!

Вицушка вопросительно взглянула на Матильду, которая слушала эти пререкания со смеющимися глазами. Мэллит с застенчивым любопытством смотрела на служанку, но не посмела присоединиться к просьбе Альдо.

— Расскажи, — велела Матильда. — Мой внук вырос в Агарисе, а там другие обычаи.

— Ну, случилось как-то раз в одной местности в Золотой Анаксии, — несмело начала Вицушка, искоса поглядывая то на Альдо, то на Матильду, — что облюбовали её огненные демоны. За главного у них был колдун, служитель Астрапа, который раз в год, в самую жаркую ночь, созывал их резвиться на окрестные поля. А видом те демоны походили на огненных коней с пламенными гривами и хвостами, и там, где проходил их табун, начинался страшный пожар. В огне гибли и посевы, и люди, и целые деревни… И никакая вода не могла загасить колдовской огонь.

— Пирофоры, — неожиданно для самого себя брякнул Робер, заглядевшись на Мэллит.

Все с удивлением уставились на него. Он развёл руками и улыбнулся с извиняющимся видом.

— Кажется, так их звали. Простите, ваше высочество. Как-то само вырвалось.

Сюзерен с подозрением покосился на друга, но промолчал. Матильда только недоуменно приподняла брови.

— А дальше? — спросила Мэллит у Вицушки с детским любопытством.

— Да-да, рассказывай, милая, — оживился Альдо, не спуская глаз с Робера.

— Э-э… — несмело протянула сбитая с толку Вицушка. — Так вестимо, что дальше. Когда стало совсем невмоготу, жители пошли к одному отшельнику, верившему в нашего Создателя. Звали его Фюлёп. (Как и все алатцы, Вицушка выговорила имя святого на местный манер). И попросили его: избавь нас, Фюлёп, от губителей-демонов! Ведаем мы, что ты чтишь неизвестного нам бога, и обещаем: если твой бог окажется сильнее Астрапа, все мы перейдём в твою веру! И тогда Фюлёп, — продолжала Вицушка, указывая на свёртки со свечами, — велел каждому взять по семь свечей и освятил их перед алтарём. А в самую жаркую ночь приказал зажечь их и пошёл со всеми жителями туда, где как раз скакали демоны. А те, едва увидали шествие, сразу стали беситься, вставать на дыбы и бить копытами, но ничто им не помогло! Колдовской пожар сам по себе погас там, где проносили освящённый огонь. И погибли демоны, а все жители перешли в истинную веру. Так святой Фюлёп истинным пламенем одолел нечистое пламя, — закончила Вицушка, довольная тем, что ей дали закончить, не перебивая.