"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21

— Робер! — потрясённо выдохнул Рихард Борн, мгновенно узнав вошедшего. — Ты здесь!

Капитан Карваль смотрел на мужчину во все глаза.

— Монсеньор герцог… — поражённо выдохнул он. — Одно лицо!..

— Монсеньору виват! — вопили слуги и солдаты, сгрудившись вокруг Иноходца в полном восторге.

Робер высоко поднял левую руку, жестом призывая их к тишине.

— Я рад видеть всех вас, — отрывисто сказал он. — Но сейчас прошу всех удалиться. Мне необходимо посовещаться с друзьями, которые собрались на военный совет.

Солдаты, толкаясь и восторженно гомоня, попятились назад в переднюю.

— Ваша светлость… — пробормотал граф Агиррэ, забыв поклониться и глядя на Робера как на привидение.

— Герцог Эпинэ! — громко провозгласил барон Горуя не хуже иного церемониймейстера, приходя в себя. — Вы как нельзя более вовремя!

— Где Альдо? — обратился к Роберу Рихард Борн в радостном возбуждении. — Ведь вы, конечно же, приехали вместе? Мы должны его встретить, господа!

— Да здравствует принц! — с энтузиазмом воскликнули его брат, Дуглас Темплтон и Анатоль Саво.

— Нет! — остановил их Робер. — Альдо здесь нет. И он больше не появится. Никогда. И нигде.

Рихард Борн застыл, недоуменно уставившись на Робера.

— Что ты имеешь в виду?

— Господа! — громко произнёс Робер, окинув взглядом присутствующих. — Я должен сообщить вам кое-что важное. То, что может в корне переменить ваши планы. — Он осторожно вывел вперёд усталую и испуганную Мэллит, которая продолжала бессознательно цепляться за его руку, и бережно усадил на одно из жёстких дубовых кресел, стоявших в зале. — Позвольте представить вам её высочество младшую принцессу Ракан.

— Я свидетельствую брак её высочества с принцем Альдо, — вмешался Левий, тоже выступая вперёд. — Обряд имел место 10 дня Осенних Волн в Агарисе, и его совершил сам Святой отец. Я сослужил ему.

Услышав голос своего посаженного отца Мэллит робко протянула к нему дрожащие руки. Удивлённый отчаянным выражением её лица, Левий осторожно наклонился к ней:

— Дитя моё, что с вами?

— Это младшая принцесса Ракан, — повторил Робер, и кадык на его горле судорожно дёрнулся. — Младшая вдовствующая принцесса, господа.

После этих слов в зале наступила полная тишина.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Рихард Борн, явно отказываясь верить собственным ушам.

— Альдо погиб в Агарисе во время наводнения, — негромко ответил Робер. — Увы! Его больше нет среди нас.

Рихард Борн отшатнулся. Удо Борн и Дуглас Темплтон, поражённые ужасом, заговорили одновременно:

— Нет! Быть такого не может!

Анатоль Саво стоял безмолвный, словно его ударило молнией.

— Альдо мёртв, — твёрдо повторил Робер. — Принца Ракана и его дела больше не существует, господа.

Алатские гости замерли в растерянности. Барон Горуа в знак скорби поднёс левую руку к губам; его сын и оруженосец, поколебавшись, сделали то же самое. Епископ Риссанский, сложив руки на груди, беззвучно зашептал молитву. Граф Дени Агиррэ вопросительно переглянулся с капитаном Карвалем, и тот решительно выступил вперёд.

— Ну и что же? — воскликнул он. — Что это меняет? Пусть принц Ракан погиб. Но Великая Эпинэ жива!

Робер оглянулся на него с недоумением.

— Кто вы, сударь? — поинтересовался он.

— Капитан гарнизона замка Никола Карваль, — по-военному чётко отозвался тот. — А это мои теньенты Дюварри и Левфож.

— Вас назначил мой дед? Не вы ли летом отправили ко мне гонца в Сакаци с письмом моей матери?

— Таково было пожелание покойного герцога, ваша светлость, — с готовностью отозвался Карваль. — Он надеялся увидеть вас перед смертью.

Робер кивнул:

— Я понимаю. Вы верный офицер моего деда.

— Я служил ему как самому Создателю, ваша светлость, — ответил Карваль, смело глядя прямо в лицо Роберу. — И хотел бы вновь обрести его в вас. Но я виноват перед вами, я не выполнил своего долга так, как надлежало. Мне не удалось уберечь графа Штанцлера, чьи советы поддерживали герцога Анри-Гийома, а сейчас существенно помогли бы вам.

— Что?! — воскликнул Робер, подумав, что ослышался. — Штанцлер умер?

— О, ваша светлость, имело место ужасное злодейство! — воскликнул граф Агиррэ, вмешиваясь в разговор. — Герцог Алва подослал в ваш замок своего офицера по особым поручениям. Мы арестовали его и заточили в тюрьму, но мерзавец всё-таки смог сбежать и злодейски умертвить господина кансилльера!

— Всё случилось не совсем так… — попробовал вставить слово кардинал Левий.

— Преступление произошло не далее, как третьего дня, ваша светлость! Тело несчастного всё ещё лежит в замковой церкви. Мерзавец размозжил господину кансилльеру голову каминными щипцами.

— Я знаю у Алвы лишь одного офицера по особым поручениям, — произнёс Робер, силясь вникнуть в суть дела. — Его звали виконт Валме.

— Это он! Он приехал сюда якобы с письмом от принца Ракана к вашей светлости. Граф Штанцлер догадался о ловушке и приказал заточить его в подвале. Однако этот подлый Валме…

— При чём здесь Алва, любезный граф? Виконт Валме приезжал ко мне в Сакаци с поручением… личного характера. То письмо от принца Ракана, которое, как вы говорите, он привёз, всё ещё у вас?

— Граф Штанцлер приказал сжечь его, монсеньор, — ответил Карваль. — Он полагал, что это фальшивка, призванная нас одурачить.

— Что за чушь! — воскликнул Робер с досадой. — Валме приезжал летом в Сакаци. Может быть, он и впрямь виделся с Альдо после моего отъезда и взялся выполнить его поручение. За какими кошками вы его арестовали?

— Но граф Штанцлер…

— Был лжец и мерзавец! — резко закончил Робер за него. — Вы не знали этого человека, если доверяли ему. Это старый интриган, который бесчестно пользовался людьми в своих интересах. Говорите, что Валме прикончил его? И правильно сделал.

Карваль изумлённо отступил, уставившись на Робера во все глаза:

— Монсеньор! Монсеньор!..

— Ро! — внезапно окликнул Робера негромкий женский голос со стороны передней.

Тот обернулся: его мать стояла на нижней ступеньке лестницы, ведущей в прихожую, протягивая к нему руки.

— Жозина!

Робер бросился к ней и осторожно обнял. Бедная женщина уткнулась лицом в покрытый пылью и грязью плащ сына и замерла, едва заметно подрагивая в его объятиях. Иноходец осторожно поднял руку и принялся тихо гладить её по волосам, успокаивая.