"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21

Марсель отёр пот со лба и, подумав, накинул на него свой плащ.

Теперь сцена убийства стала выглядеть безобидно, даже отчасти по-домашнему. Штанцлер походил на доброго дядюшку, пришедшего вразумить племянника на сон грядущий, и задремавшего на стуле у его ложа. Чем не идиллия? Марсель перевёл взгляд на себя.

Его рубашка была вся измазана кровью.

— Кошки закатные!

Марсель схватил свой халат, лежавший в изножье кровати, и закутался в него. Теперь он походил на человека, собирающегося лечь или только что вставшего с постели – за стаканом воды, например.

Его колотила мелкая нервная дрожь.

«И что теперь? — лихорадочно соображал он. — Было ли у него оружие?».

Оружие у Штанцлера было: короткий и широкий кинжал, подвешенный к поясу. Марсель снял его и спрятал в рукаве собственного халата.

Дальше предстояло самое сложное: постучать в дверь, чтобы привлечь внимание охраны, и сообщить, что граф Штанцлер просит одного из караульных войти внутрь за его распоряжениями. А после этого положиться на удачу и на Леворукого.

К тому же, если в замке идёт панихида по Эсперадору, солдат могли позвать на неё. Если повезёт, то охранников будет вполовину меньше, чем обычно: всего двое.

Марсель глубоко вздохнул, как перед броском в воду, отодвинул ящик для дров в сторону и несколько раз стукнул кулаком в крепкую дубовую доску. Караульные откликаться не торопились. Возможно, проклятые эсператисты молились, а возможно, тянули тинту за упокой души Юнния. Нервное напряжение Марселя достигло своего предела: он нетерпеливо выругался, ещё раз саданул кулаком по двери и с силой дёрнул её на себя.

___________________

[1] Филипп Депорт. «С годами я узрю за муки воздаянье» (пер. Ю. Верховского).

[2] В роли Филиппа Лепорта выступает Филипп Депорт.

[3] Поспешай медленно (лат).

Глава 7. Смута. 2

2

Дверь поддалась, словно стояла незапертой. Это было так чудовищно неправильно, что Марсель весь сжался, как заведённая до предела пружина. Он судорожно вцепился в кинжал Штанцлера, спрятанный в широком рукаве халата, и настороженно просунул голову в щель между косяком и тяжёлой створкой.

В караульной царила темень. Факелы не горели; огонь в очаге погас. Вокруг стоял пронизывающий холод и вдобавок сильно воняло плесенью: всё-таки подвал, что ни говори, всегда держит влагу.

Неужели Штанцлер отпустил солдат Карваля прежде чем явиться к узнику? Или известие о смерти Эсперадора привело эпинских мятежников в такое смятение, что в замке начался хаос?.. Размышлять об этом было некогда.

Марсель бесшумно проскользнул в дверную щель, торопливо пересёк караулку и выскочил в тёмный коридор, сырой и стылый, как подземный лабиринт.

Солдат не было и здесь.

Темнота казалась настолько плотной, что давила почти физически. Марсель осторожно нащупал стену и вздрогнул, случайно попав в холодное пятно плесени. Брезгливо скривившись, он крадучись двинулся вперёд.

Коридор заканчивался лестницей. Споткнувшись в темноте о нижнюю ступеньку, Марсель остановился и прислушался.

Подвал словно вымер. Вокруг царила гулкая тишина.

Взбудораженный неожиданным везением, Марсель начал подниматься, поминутно замирая и озираясь. Ни шороха, ни звука. Только его собственные туфли шаркали по камню – так испуганные мыши шуршат в поисках норы.

Входная дверь стояла приотворённой. Свежий воздух, проникавший со двора, был заметно теплее подвального, и казалось, что снаружи светлее, чем внутри, хотя уже царила глубокая ночь.

Марсель просочился на крыльцо как привидение. Сам знаменитый Вальтазар позеленел бы от зависти, увидев его маневр. Но любоваться было некому: двор был полностью загромождён штабелями бочонков, ящиками и тяжело гружёнными телегами, из-за которых в свете звёзд то тут, то там поблёскивали длинные дула кулеврин и фальконетов. Слева доносилась отрывистая речь и слышалось движение. Марсель припомнил, что несколько дней назад мятежники начали устанавливать артиллерию на верхние площадки Эр-Эпинэ. Вероятно, рабочие готовили деревянные платформы для подъёма орудий на Герцога и Герцогиню – башни, возвышавшиеся по обеим сторонам от замковой церкви.

Следовало убраться отсюда как можно скорее.

Марсель немного помнил здешнюю топографию: в плане замок представлял собою треугольник с тремя мощными башнями по вершинам. В прежние времена его окружал глубокий ров с водой и земляная насыпь, но после приснопамятного восстания Эгмонта Окделла кардинал Сильвестр приказал сровнять насыпь и завалить ров, а главную замковую башню – двойную, находившуюся на въезде и заключавшую в себе подъёмные ворота – снести до основания. В результате внутренний двор стоял теперь нараспашку, беззащитный перед любым вторжением и открытый всем ветрам. Когда Марсель прибыл сюда летом, въезд напомнил ему щербатый оскал человека, которому выбили передние зубы.

Сейчас с той стороны тянуло резким запахом навоза: похоже, мятежники спешно пытались восстановить защитную насыпь. Марсель пригнулся и, прячась за телегами, бесшумно двинулся к выходу. Прямо под его ногами блеснула узенькая полоска изморози – словно тропа, едва намеченная крупинками сухого снега и мелкого слюдянистого льда. Казалось, кто-то набросал хлебные крошки, указывая верный путь, как мальчик-с-пальчик из старинной эпинской сказки. Марсель решил слепо довериться этому знаку.

Он не прогадал: ему удалось выйти никем не замеченным. Он слышал голоса солдат, стоявших на страже возле насыпи и у частокола, который возводили рядом. Он прошёл буквально в нескольких шагах от дозорных и повернул за угол стены, чудом разминувшись с караулом.

Ему удалось сбежать! Леворукий явно покровительствовал грешнику.

Оставалось добраться до редкого леска, окаймляющего берег речки, которая протекала к востоку от Эр-Эпинэ, и отыскать способ переправиться на другую сторону – там, в нескольких хорнах к северу, по слухам, располагался лагерь Алвы. Марсель надеялся, что правильно истолковал все слышанные им намёки и обрывки солдатской болтовни.

Но добраться до леса было не так-то просто: между ним и замковой стеной лежало поле, лысое, как тонзура монаха. И хотя луна скрывалась за облаками, света звёзд могло оказаться достаточно для какого-нибудь зоркого стрелка, не ко времени глянувшего в эту сторону.

Марсель нёсся во весь дух и уже достиг первых кустов орешника, когда уловил у себя за спиной цокот лошадиных копыт. Лошадь шла неторопливо и, похоже, прихрамывала.

Вероятно, это загулявший крестьянин возвращается домой с поздней попойки. Но, увидев среди ночи незнакомца, он вполне мог завопить благим матом, и поэтому Марсель поспешно юркнул в ближайший куст.

Он не успел даже затаить дыхание: цокот копыт затих. Марсель таращился сквозь ветки до рези в глазах, но перед ним лежало только голое поле, которое он только что пересёк. Припозднившийся крестьянин исчез, словно растворился в воздухе.