"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43

— Это кому? — немного не понял Олег.

— Ты не так давно в войске Владетеля служил, помнишь?

— А, эти…

— Ну да, они. Большая часть жива, здорова.

— И чем эти милые добрые люди занимаются?

— А всё как обычно, тренировки, марш-броски, рота подъём! Они превращаются в казаков, путем тренировок и морального роста через страдания. И когда я поговорю с новым атаманом, то интенсивность тренировок только вырастет. Хочешь с новым атаманом познакомиться?

— Нет, я стесняюсь. А какие ещё карты Вы мне сдаёте?

— Третий вариант — оставайся тут, всё как раньше, забудь про наш разговор.

— А если я разболтаю про войну? Накажете?

— Нееее, — протянул я. — Это часть моего плана. Разогнать безмятежность с этой степняцкой идиллии в предгорьях. Пусть поволнуются, потому что причина реальна.

— Железная информация?

Я посмотрел на него изучающе. Не думаю, что он морально готов, чтобы я рассказал ему про доску цыганских гаданий и мутные намёки моего пернатого Предка.

— Ты рисунки сделал, фотографии, задокументировал виды стойбища? — резко сменил я тему разговора.

— Ну да.

— Хорошо, молодец. Так вот, угроза реальна. Это не значит, что я знаю, когда и кто. Но тут становится неспокойно.

— А как же Тайлер и дядя Миша?

— У меня под рукой ты, с тобой и говорю. Есть ещё четвёртая карта, которую ты можешь вытянуть из рукава. Сбежать. Как и раньше, я тебя не держу. Вольному воля.

— Лучше бы Вы меня, барин, на цепи держали. Видел бы цепь, знал, что она — моя неволя, а так…

— Э нет, братец. Всё, что происходит, было и произойдёт с твоей жизнью, результат твоего выбора и действий. Живи с этим. А насчёт военной угрозы — суть в том, что, когда начнутся разборки по-крупному, никто не вспомнит про простого никому не нужного парня. Будешь сам бегать между толпами степняков с ятаганами, на свой страх и риск. Понимаешь меня? Ну, думай. В целом — дело твоё.

— Э! Не буду я думать. Поехали к Вашему этому Николаю. Я может страсть, как рыбалку люблю.

— Уважаю твой выбор. Подчёркиваю, это твой самостоятельный и свободный выбор. Собирай барахло, скоро полетаешь на самолёте. Я пока с пилотом пообщаюсь.

…

Самолёт был на своём месте, то есть том же, что и в прошлый раз. Так же окружён широким кругом из белых камушков, но желающих посмотреть за вознаграждение совершенно не было, видимо клиентская база перекочевала к Юбе.

— Фёдор Иванович! Как тебе в этот раз степняки и стойбище?

— Спать в юрте — не очень. А так, люди как люди, точно такие же на столичных стройках работают.

— Как долетел?

— Живописно, над горами трясёт от восходящих потоков, пару раз нас чуть не прибили птицы, в первый раз промахнулись мимо стойбища, а так всё нормально. Жду, когда можно будет в обратный путь.

— Ну, отчасти я по этому поводу и пришёл. Хочу, чтобы ты самолёт перегнал.

— Слово «перегнал» совершенно не напоминает по смыслу рейс по возвращению домой. Куда летим?

— А есть карта?

Карта нашлась, я показал ему нужное место.

— Короче, к Николаю.

— Так я помню это место, мы там садились, когда первый рейс делали.

— А, ну да, было такое. Только не прямо там, а на другом берегу, на западный, где разливные луга. А так всё верно. Теперь надо лететь на восточный берег.

— Там же лес и бурелом.

— Может, там уже полоса появилась…

— Аркадий свет Ефимович, я полечу, но если мне тот берег не понравится, то сяду там, где самолёту удобнее.

— Не смею спорить.

— Я отметку сделаю на карте… «Николай». Могу уже сейчас лететь. Ты со мной?

— Нет, я тебе пассажира придам, Олега.

— Ему тут уже надоело?

— Вроде того.

— Ну, пусть приходит, я сразу в полёт. Надеюсь, груза нет? Мне над горами с грузом летать неуютно.

— Груз я сам перетащу. Ладно, до встречи на месте.

— Ага. Только Олега пни, погода портится, если что я улетаю, он догоняет пешочком.

По дороге я действительно попросил Олега ускориться, а сам побрёл к источнику шума и гама.

Не знаю, насколько это в национальной традиции, либо местная специфика, но между юртами растянут большой шатёр, поставлены столы, которые ломились от еды. Кругом пили, ели, разговаривали, чокались и спорили.

Как такового входа в шатёр не было, он вообще не имел стен, так что мне удалось, не привлекая особого внимания, пристроиться и незамеченным осмотреть это массовое мероприятие.

Во главе самого большого стола на кресле восседал Юба. Возле него наспех сооружённое чучело, здоровенный бык или какой-то зубр. Не знаю, кто тут водится. Прямо-таки монстр. Видимо из-за него считается, что охота удалась.

Меня же больше заинтересовало кресло. Насколько я помню, это я придарил старому монарху это кресло и то, что сейчас он сидел на нём, хорошо. А вот то, что кресло было покрыто чехлом из английского сукна с классическим рисунком в квадрат, это уже не есть хорошо.

Юба, как невоспитанный пёс, жрал из чужих рук, либо просто хитро лавировал, играя за обе стороны.

Теперь-то я понимал, что значит фразы из истории «польская партия в России», «английская партия во Франции». Я был имперской партией в каганате, хотя и продвигал в значительной степени свои шкурные интересы, помнил и про общую политику партии.

В отличие от всех присутствующих, напрочь поглощённых рассказом какого-то щуплого степняка, восседающего подле Юбы, представитель моей же партии (дядя Миша) заметил меня

Ну, тут чувствуется специфика службы.

Вообще, дядя Миша, такой высокий, подтянутый, с короткой флотской стрижкой, выбритый до синевы, что только подчёркивало угловатые скулы, которые расходились от его обаятельной улыбки, когда он говорил, хвалил, поддерживал тосты, шутил (причём он так шутил, что все смеялись), размахивал сильными руками с пролетарскими ладонями, словом, был душой компании. И сидел он всего в шести креслах от Юбы, а у степняков всё просто, чем ты ближе к главному, тем выше у тебя и личный рейтинг крутизны.

Но за всем этим он ухитрился заприметить меня, стоящего в тени под прикрытием толпы пьяненьких конников.

Он посмотрел на меня, убедился, что я смотрю ему в глаза, поднял ладонь к щеке, показал два пальца и похлопал по висящему у него на поясе сумке-планшету, потом мельком указал пальцем на себя и на сидящего рядом Тайлера.

Мне потребовалось пара секунд, чтобы понять смысл его послания.

Юба в стойбище всего несколько часов, а дядя Миша уже подписал указы на назначение себя и Тайлера министрами. Красавчик.