"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43

«Прошу огонь в лесу… поджечь этот участок».

«Там люди», — недовольно отозвался элементаль.

«Мы сейчас уедем».

«Попробую».

— По машинам! — заорал я, поскольку казаки замерли в сомнениях, не устроить ли лёгкое мародерство, пока хозяева лагеря разбежались.

Меня минутная победа не убеждала, мы разогнали только тылы, только тех, кто был тут. Ещё пара минут и к нам прискочат те, кто под стеной, а это основная масса конницы.

Казаки неохотно вернулись, я развернул машину и крикнул Баранову:

— Стрелок, разверни оружие на сто восемьдесят!

Потом тронулся и посмотрел, что два других стрелка поняли мою мысль, что сейчас вероятно понадобится отстреливаться при выполнении тактического манёвра «отступление» и развернули стволы для стрельбы назад.

Собственно, ногайцы не подвели. Стрельба из орудия прекратилась, артиллеристы не знали, чего от нас ожидать. А командиры конницы под стенами, поняв по грохоту выстрелов, что какая-то подлая сила напала на их лагерь, бросили на нас лавину конников.

Мы выскочили на дорогу и припустили, но не в сторону города, а в противоположную. В рациях по-прежнему ругался вездесущий Дмитрий.

Надо сказать, каким бы ты ни был быстрым, для преодоления больших расстояний тебе нужно время. Не знаю, могут ли «козлики» соревноваться с конницей в скорости, но очень скоро она появились за нашими спинами и тут же об этом пожалела.

Мой стрелок, а я старался держаться последним, хладнокровно подпустил ногайцев поближе и даже проигнорировал пару выстрелов от них (они пытались стрелять по нам из ружей на ходу).

Когда пара десятков конников оказалась близко, он открыл огонь и срезал их одной долгой очередью, после чего загрохотал коробками и проорал у меня за спиной «перезаряжаю!».

Гибель передней группы сделала остальных острожными, но не заставила отступить. Мы бежали, а они, следуя инстинкту хищника, догоняли.

Однако первая тройка «козликов» стояла в лесу и даже, благодаря ору Дмитрия знала о динамике приближения волны конницы.

Мы проехали мимо засады стремительно, так что только когда я начал тормозить, номера пять и шесть тоже стали останавливаться, причём шестой всё-таки улетел в кювет.

— Мать твою! Пятый, стать на позицию для ведения огня.

Я врубил заднюю и газанул к шестому.

Каким бы «козлик» ни был устойчивым, он завалился на бок и опёрся о ствол дерева, который от такого события — треснул.

Я выскочил их кабины, игнорируя вопли Дмитрия и метнулся к задней части «козлика», где был буксировочный крюк. Там же был и трос, который я размотал, зацепив за арочную опору колеса шестого и за свой крюк, осторожно тронул машину вперёд, чтобы выровнять его. Получилось. Кабина пострадала, сами казаки помяты, но ничего, техника всё ещё в строю.

Они откинули трос, а я газанул на дорогу прямо за ним. И как раз вовремя.

По широкой дороге и вокруг неё плотной и как казалось со стороны, несокрушимой кавалерийской волной со свистом и криками неслась ногайская конница. Было их по меньшей мере тысяча человек.

Три пулемёта с обоих сторон дороги ударили синхронно, повинуясь крикам Дмитрия, который, казалось, был готов охрипнуть. Наши пулемёты присоединились через секунду.

Надо сказать, в этом раз ногайцы стреляли в ответ. Воздух наполнился росчерками разгневанного свинца и сполохами искр попаданий, когда пули ударяли о металл.

Стекло справа от меня разлетелось, по шлему чиркнули осколки, но я лишь поморщился.

Впереди что-то взорвалось, досталось нашей кабине, меня даже ударило по грудным пластинам броника.

Во время марша механик-водитель главный, а во время ведения огня он статист, который ждёт и молится, чтобы по нему не стрельнули чем-то более весомым.

Но, пулемёты есть пулемёты. За пятнадцать секунд они остановили, а ещё за минуту обратили в бегство или убили всю толпу ногайцев.

Ещё через две минуты на месте скоротечной битвы были только «козлики», дымящие выхлопом от работающих дизелей.

— Это шестой! Прошу разрешения подобрать трофеи! — раздалось в рации.

— Разрешаю! — гаркнул Дмитрий. Видимо, ему там со стены видно. — Но следите, чтобы раненые вас не подстрелили.

Козлики из засады тоже выехали, чтобы поучаствовать в грабеже.

Я тоже вышел, но трофейные ружья, шитые золотом пояса и прочие богатства меня не интересовали. Зато нашёлся раненый, у которого я отобрал пистолет, но добивать не стал.

— Этот из знати! — весомо сказал Баранов за моей спиной. Стрелки своих позиций не покидали. — Тащи его ко мне, будет твоему атаману язык.

Было убито по меньшей мере три сотни конников, а сколько получили ранения, мы даже не могли себе представить.

Я приподнял и оттащил к нему раненого, которого, к чести сказать, он тут же перевязал штатным медпакетом. И поместил у себя у ног, в люльке.

— Атаман, как там враг? — задал вопрос я.

— Пока что в панике разбежался по лесу. Там, кстати, возник пожар.

— А арта? То есть, а артиллерия?

— Английская дисциплина. Стоят.

— Атаман, это четвёртый, прошу разрешения разгромить артиллерию.

Даже по рации было слышно, как скрежещет зубами Дмитрий.

— Четвёртый и пятый, следуйте к месту расположения артиллерии. Маневрировать зигзагами, в случае опасности приказываю отступить немедленно.

— Есть.

Пятый с сожалением прекратил мародерство.

Я, конечно, понимал, зачем Дмитрий разрешил грабить перебитых и благородство тут ни при чём, как и алчность. Его даже не интересовал тот факт, что казаки — бывшие каторжане и им банально нравилось грабить.

Дело в том, что скоро мы оставим поле боя за противником и укроемся за стеной. Значит каждый собранный с тел патрон, винтовка и пистолет — это оружие, которого противник лишается.

И пока мы двинулись к артиллерии, остальные набивали кабины винтовками и награбленным барахлом.

Баранов разделял моё стремление разделаться с артиллерией. В какой-то момент они лишились прикрытия, надо с ними поквитаться.

Через минуту около нас раздался грохот картечного разрыва. Артиллерия заметила нас и пытается подбить. И всё же это осадное орудие, не противотанковое (да и нет в их мире пока что, противотанковых-то). Артиллерия засела в болотце так, чтобы враг не смог подойти незаметно.