"Фантастика 2025-51". Компиляция. Книги 1-28

— Все хорошо, сестра! Ты только не волнуйся!

Обошли таверну. Шли к знакомым валунам. Умут, видимо, услышав наши шаги, не выдержал, выглянул из-за каменюки…

Янис опередил всех.

— Папа! — крикнул племянник и бросился к отцу.

У сестры и Умута подкосились ноги. Он присел, разведя руки, готовые к объятьям. Шаг навстречу он сделать не смог. Сестра вскрикнула, оперлась на меня. И сейчас была похожа на рыбу, выброшенную на берег — хватала ртом воздух. Наконец, совладала с собой. Бросилась к мужу. Оба они уже рыдали. И все трое говорили хором. Умут уже держал сына на руках и крепко прижимал к себе сестру. Не переставая, целовал их поочередно.

И какая бы у человека не была нервная система, но смотреть сейчас на них без слез было невозможно. Я огляделся, думая куда себя деть. Посмотрел вверх на строящуюся церковь. Пошел к ней. Когда проходил мимо своей семьи, Умут бросил короткий и полный благодарности взгляд.

— Я подойду через десять минут, — шепнул ему.

— Благослови тебя Аллах! — кивнул он мне в ответ.

Я поднялся к храму, обошел по кругу. Потом сел подле. Думать ни о чем не хотелось. Просто смотрел на церковь, которая через век — чуть больше или чуть меньше — исчезнет с лица земли. Безусловно, мысли в голове порывались слепить нечто глубоко философское и пафосное, соответствующее моменту. Но я их отгонял. Думать не хотелось. Даже о трудной дороге к храму…

Когда я подошел к семье через десять минут, все уже более-менее успокоились. По-прежнему не размыкали объятий. Сестра, не переставая, всхлипывала. Умут гладил её по голове. Оба с улыбкой слушали Яниса, который рассказывал все подряд. Увидев меня, сестра вскочила, бросилась на шею. Опять зарыдала.

— Ну, ну, сестра! Все же хорошо! Перестань, прошу тебя! А то и я сейчас заплачу!

— Да, да! — сестра засмеялась, начала вытирать слезы.

Умут встал. Все замолчали, смотрели на меня.

— Янис, пойдем домой! — я протянул племяннику руку. — Папе с мамой нужно обсудить очень важные дела! Нам нельзя им мешать. Завтра мама вернется, и вы снова будете вместе. Хорошо?

— Да, дядя!

Умут и сестра расцеловали Яниса. Оба понимали, что слова сейчас не нужны. И не стали комментировать намек на подаренную им ночь. Просто с благодарностью мне кивнули.

Мы пошли с Янисом к дому. Тут я вспомнил.

— Умут!

— Да! — он слегка напрягся.

— Очень прошу тебя: не надевай больше здесь эти желтые сапоги!

— Обещаю, шурин! — рассмеялся Умут.

По-моему, он тут же забыл о своем обещании…

…Когда подошли к дому, все уже сидели за столом.

— А где Мария? — удивилась Эльбида.

— Она со своим мужем, с отцом Яниса, — я был совершенно спокоен.

Пока все переваривали сказанное, уселся рядом как ни в чем не бывало.

— Сначала, прошу вас, выслушайте меня, а потом решайте…

Я им все рассказал. Мне было легко. Я ни разу не покривил душой. И в основном я говорил не о том, как Мария и Янис любят Умута. Я говорил о том, как изменялось мое отношение к нему: от первой мысли, что он, в общем-то, неплохой мужик, до момента, когда я признался себе, что он мне очень нравится и как человек, и как муж моей сестры, и как отец моего племянника. И о том, что Умут-ага на все готов ради Марии и сына. И о том, какие слова он мне сказал, достойные высечения на камне.

Ваня, Эльбида и Варвара слушали молча.

— Иоанис, Эльбида, Варвара, вы для нас стали родными. Если вы решите, что мужу моей сестры здесь не место, я сейчас же встану, заберу Яниса, — тут Эльбида инстинктивно прижала крестника к себе. — Мы уйдем, и, к великому моему горю, вы нас больше никогда не увидите. Но я не могу поступить по-другому. Я ни за что не разлучу сестру и племянника с их мужем и отцом! А теперь — решайте!

Никто не промолвил ни слова. Вдруг Ваня встал, пошел в дом. Меня начала пробивать мелкая дрожь. Варвара смотрела вслед мужу. Эльбида, по-прежнему, крепко обнимала Яниса. Через полминуты Ваня вышел. В руках нес бутылку тутовой водки и четыре стакана. Поставил стаканы на стол, откупорил бутылку, разлил. Все делал молча. Когда все стаканы были наполнены мы, не сговариваясь, взяли их в руки.

— Значит, так и сказал, что Мария — его Родина, а Янис — его Бог? — задумчиво спросил Ваня.

— Да, так и сказал…

— Смотри-ка, — хмыкнул Ваня, — турок, а сказал, как настоящий грек!

Эльбида и Варвара покивали.

— И где они сейчас? — поинтересовался Ваня.

— Умут в соседнем ауле снял домик…

— Ох, и жаркая у них будет ночка! — усмехнулся Ваня.

Эльбида и Варвара прыснули.

— Что ты при ребенке такие вещи говоришь?! Постеснялся бы! — Варвара, все-таки, решила пристыдить мужа.

— Давайте! — Ваня поднял стакан, не обращая внимания на упреки жены.

Мы все также подняли стаканы.

— И ты, Коста, и Мария, и Янис — теперь наша семья. И мы вас никуда не отпустим. А, значит, мы примем Умута!

— Да! — сказала Эльбида, целуя крестника.

— Да! — согласилась Варвара.

Я выдохнул. Мы выпили.

— А закуски ты не догадался прихватить, старый пьяница! — заворчала Варвара, вскакивая и направляясь в дом.

Вынесла тарелку с овощами и сыром.

Мы дружно захрустели свежими огурцами.

— Теперь другая проблема! — сказала Эльбида.

— Да, знаю! — кивнул я. — Надо всем нашим рассказать.

— Надо! — подтвердил Ваня.

— Не знаю почему, но я уверен, что найду нужные слова и смогу их убедить! — говорил я под журчание разливаемой Ваней водки.

— Мы тебе поможем и поддержим! — сказал Ваня. — Потому что семья для грека…

— Наипервейшее дело! — закончил я вместо него под общий смех.

… Две недели пролетели незаметно. Строительство шло полным ходом. Дом Марии уже превратился в настоящую греческую виллу под черепичной крышей с гостеприимно распахнутыми синими ставнями. Краска из Одессы прибыла вовремя и добавила именно тот штрих в этностиле, которого я добивался. Как и древняя мраморная ванна, заменяющая цистерну посередине двора.

По случаю перехода к отделочным работам решил устроить барбекю-вечеринку для знакомых офицеров и особо отличившихся солдат. Умут-ага тайком притащил разделанного барашка из аула. Я наготовил шампуров из виноградной лозы, которыми разжился в «Новом свете», как и огромной вязанкой сухих веток все из той же лозы. Дома, в Грузии, мы всегда на ней шашлыки жарили, считая, что только так следует готовить мясо. Особый аромат дымка от сгоревшего хвороста не заменят никакие угли.

Думал поразить моих греков. Надо мной только посмеялись. По всей Греции сувлаки готовят с древнейших времен. Еще Гомер об этом писал, напомнил мне кум.

Впрочем, отказываться от мяса дураков не нашлось. Сидели без кителей и сюртуков около родника за конюшней за столами, которые притащили из будущей таверны. Наслаждались неторопливой беседой, запивая сочную баранину вином из подвалов Голицыной. Чтоб грек да не нашел путей закупить у соседа пару корзин с хорошим вином? Держите меня семеро! Поверенный в делах княгини Голицыной долго не упирался — сторговались за пять минут!

Настала та священная минута застолья, когда главные тосты сказаны и наступает время просто расслабиться и получать удовольствие. Именно этого момента я ждал, чтобы начать разговор насчет Умут-аги.