"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
«Днепр» ушёл к берегам Камчатки в полдень 15 июня. На борту вспомогательного крейсера находилась рота добровольцев, наскоро набранная из солдат гарнизона, примкнувших к ним двух десятков казаков и полусотни «застоявшихся» матросов не обладавших дефицитными для флота специальностями. Вице-адмирал своей властью, а исходя из телеграмм царя, Николай Иванович сам становился «царём и богом» прибрежных районов, входящих в зону деятельности Тихоокеанского флота с правом (при необходимости) командовать армейцами, сформировал сие подразделение и даже назвал его «Особой ротой морской пехоты Тихоокеанского флота». После посещения Петропавловска «Днепр» должен был пройтись по цепочке Курильских островов, уничтожая инфраструктуру и беря в плен подданных микадо. Отработать
Командиру вспомогательного крейсера после Камчатско-Курильского рейда предписывалось зайти в Николаевск на Амуре, выгрузить пленных, пополнить запасы и ждать указаний комфлота на дальнейшие действия. Небогатов не исключал, что оставит самый вооружённый вспомогатель в распоряжении Клапье де Колонга. Мало ли…
Ну а подготовка к выходу всей крейсерской эскадры заняла более двух суток — только утром 17 июня 1905 года командующий Тихоокеанским флотом на «Урале» покинул рейд гостеприимной «Амурской базы». Небогатов за эти несколько дней помимо неизбежного «телеграфного бдения» с Петербургом и Владивостоком, сумел посетить большинство кораблей эскадры, включая транспорта и госпитальные «Орёл» и «Кострому».
Вечером 15 июня, после суматошного дня, в салоне «Наварина», который стараниями умельцев с «Камчатки» таки «забегал» на 11–12 узлах, за чаем беседовали два адмирала. Клапье де Колонг намерение командующего оставить его в «Амурской луже» совсем без крейсеров не одобрял, но спорить с вице-адмиралом не собирался, только кивал и соглашался с предложениями высокого начальства.
— Константин Константинович, я вот что подумал, — Небогатов потянулся к чаю, — у вас простаивают два госпитальных судна, как хотя бы «Орёл» во Владивосток перегнать, есть соображения?
— Невозможно, Николай Иванович, невозможно! Задержат госпиталь японцы, уведут к себе, и до окончания войны не видать «Орла», найдут какую-нибудь причину азиаты, они на этот счёт изобретательные, — начнут проверять врачей, команду, скажут, что под видом перехода госпитального судна имеет место перевозка военных грузов …
— Гм, ну а если не перевозка военных грузов, а тело адмирала Фёлькерзама для передачи безутешным родственникам, которые ждут гроб во Владивостоке? Вот и получится — послужит Дмитрий Густавович Российскому флоту, даже после кончины своей послужит…
— Тогда почему сразу в мае «Орёл» не пошёл во Владивосток с телом адмирала?
— Ну, вы прямо как жандарм въедливый, — рассмеялся Небогатов, — простите, Константин Константинович, но право, хороший вопрос задали. А японцам Яков Константинович и ответит, — мол, только вот сейчас приехали родственники Фёлькерзама, дорога то не близкая от Питера до Владивостока.
— Как-то это не очень прилично, ваше превосходительство…
— Да полно, Константин Константинович, что вы как гимназистка: «Ах, что люди скажут». Госпитальный «Орёл» нужен в главной базе флота. Риск, что японцы его интернируют большой, но попробовать стоит. Вызовите завтра на утро кавторанга Лахматова, сообща продумаем как всё обставить таким образом, чтобы Камимура не прицепился, пропустил госпиталь. Нужен «Орёл» во Владике, — нужен! Бухвостов докладывает — Того вышел из Гензана всеми силами, наверняка Хейхатиро из Токио настропалили, — без большого боя не обойдётся. Что толку если простоит отлично оснащённый госпиталь здесь, без малейшей пользы?
— Николай Иванович, простите, но ведь прав Семёнов — вам надо на главную базу, к броненосцам, а вы решили
каперствовать. Почему?— Бухвостов, имея в тылу крепость, отобьётся. И пускай «Бородино» в ремонте, а от хромого «Осляби» толку мало, оставшиеся три броненосца хороши. Как разгрузили «Александр», «Суворов» и «Орёл» от излишков, как отпала нужда угля брать «с запасом» — неплохие корабли оказались. И скорость 15 узлов держат и стрельбы последние провели прилично, да и сплавалась эта троица неплохо. Думаю, будущие эскадры надо комплектовать отрядами в три единицы, — четыре уже многовато, сложно управляться с таким отрядом, ошибки при маневрировании неизбежны. А три — в самый раз. Но вернёмся к делам сахалинским, Константин Константинович, о будущем развитии Российского флота после войны думать будем. Если выживем, и если победим, конечно…
Глава 20
Разговор с командиром госпитального «Орла», капитаном второго ранга Лахматовым прошёл ожидаемо нервно.
Яков Константинович ещё в мае категорически настаивал на сопровождении его «Орлом» отряда новейших броненосцев, заявляя, что «разлучать двух „Орлов“ — плохая примета». Если отбросить лирику, резоны в доводах Лахматова были — ход плавучего госпиталя достигал 17 узлов (и это без надрыва машинной команды), тормозом прорывающейся эскадры он бы точно не стал, а во Владивостоке был — ну край как нужен.
Но Небогатов посчитал, что обнаружение госпитального судна, несущего все положенные по закону огни, нарушит его план по дезинформации противника.
Кавторанг, выдернутый на войну из глубокой отставки, тогда здорово поспорил с «нечаянным начальником», как он в запале назвал контр-адмирала, возглавившего самое мощное соединение русского флота.
Никаких последствий для Лахматова та его фронда не имела, не до показательных выволочек было, но сейчас пожилой капитан второго ранга, всего то на три года моложе вице-адмирала, всё так же как и в мае, на островах Амами, хмурился и сопел, выслушивая задание командующего.
Клапье де Колонг составил выдержанное в лучших рыцарских традициях обращение от своего имени и имени командующего Тихоокеанским флотом к адмиралам Того и Камимуре с просьбой не препятствовать прохождению госпитального судна во Владивосток поскольку опытные врачи «Орла» и великолепное медицинское оборудование, которого нет в городе крепости, нужны для проведения повторной операции с адмиралом Бирилёвым, подло раненым революционным отребьем. К тому же во Владивостоке безутешные родственники ждут тело покойного контр-адмирала Фёлькерзама, перевозимое в холодильной камере плавучего госпиталя.
— Вам бы Николай Иванович романы писать, — Лахматов не отказал себе в удовольствии поддеть вице-адмирала, — будь я Камимурой, непременно бы расчувствовался и довёл «Орёл» до залива Петра Великого с почётным эскортом.
— Всё шутите, Яков Константинович, это хорошо. Что думаете — получится убедить самураев, или интернируют госпиталь до заключения мира?
— Вести свой корабль в японский плен нет ни малейшего желания, а оснований, по которым «Орёл» пропустят, нет. Вся эта романтика и призыв к адмиральской солидарности, простите, но чушь собачья, приличествующая восторженным гардемаринам, но никак не командующему воюющим флотом.
Клапье де Колонг задёргался, но Небогатов хорошо выспался и был настроен благодушно.
— Вы правы, Яков Константинович. Мой план — чушь полная, но дальше держать великолепный корабль на приколе роскошь непозволительная. Семёнов предлагал даже переделать ваш «Орёл» во вспомогательный крейсер, а всё оборудование и персонал перевести на берег, коль уж дошли до земли русской дальневосточной.
— Я, ваше превосходительство с удовольствием сдам на сушу врачей и медицинских сестер, установлю пушки, погоняю японских рыбаков и каботажников, но только «Орёл», как вы правильно заметили, корабль уникальный, нужный для флота. Такой быстроходный и комфортабельный корабль-госпиталь Тихоокеанскому флоту необходим поболее чем очередной «крейсер-купец». Поверьте, не от малодушия так говорю, могу и на миноносце в море выйти…