"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21

А тут такое — вооружившиеся ломами и кувалдами поляки в хлам разнесли оружейный заводик и как начали разгром по пути следования бригады, так любо-дорого посмотреть! Офицеры и солдаты КША, слегка робевшие от соседства с сиятельными польскими вельможами, изумились не меньше генерала Стюарта, но уж коль командир меланхолично покачивался в седле, не делая замечаний ретивым шляхтичам, значит так тому и быть! И запылали склады и мастерские в штате Огайо, разрушались заводы и железнодорожное полотно…

Три недели рейда и тысяча с боями пройденных миль, отвлечение с фронта нескольких полноценных дивизий Союза для «ликвидации занозы», невероятно прославили бригаду Стюарта, ушедшую в итоге на Запад, в район Большого Солёного озера, где закрепился кавалерийский корпус Турчанинова. Лихие южане потеряли в боях всего с полсотни человек, всех раненых вывезли с собой и смешали все планы янки на завершение компании 1861 года сильнейшим решающим ударом.

Промышленники Севера, подсчитав убытки, прокляли «русских» разрушителей, а когда оказалось, что бесчинствовали в тылах Союза исключительно поляки, вынудили Президента Сьюарда объявить войну королевству Польша…

Занавес…

По идее, по всем канонам законам и правилам Польша, получившая лишь автономию в составе Российской империи, и так находилась в состоянии войны с Северо-Американскими Соединёнными Штатами. Но когда поляков «особо выделили», тут шляхта как с катушек слетела. Надо же! Их заметили! Признали! Признали полноценной стороной конфликта!

Король Польский Александр Первый Романов, на спешно созванном Чрезвычайном Сейме, к вящему восторгу «цвета нации» 7 ноября 1861 года объявил войну САСШ. Предварительно его величество бомбардировал меня тревожными телеграммами, спрашивая, что делать. Каково же было удивление брата, когда император всероссийский отбил предельно лаконичный ответ: «Саша, поступай как считаешь нужным. Победим — будут Польше и репарации и контрибуция и колонии заокеанские. Дерзай»…

И поляки дерзнули. Семь тысяч добровольцев только в первые два дня проведения Чрезвычайного Сейма. А когда Александр обмолвился о разделе «американского пирога» после победы, число панов, желающих покарать негодяев янки, одномоментно скакануло до тридцати тысяч…

Вот она энергия, скопившаяся в польской нации и вылившаяся в восстание 1863 года! Лучше уж направить её через океан, пускай там саблями да кувалдами орудуют. Я даже решил немного урезать программу переселения в Орегон и Калифорнию, только бы побольше поляков загнать в армию Конфедерации.

А на море у нас как-то не заладилось. После эпического подвига «Алабамы», моряки воодушевились и готовы были «повторить Бостон», но отрезвление пришло быстро. «Опричник» и «Варяг», преследуя пароход-прорыватель блокады из Европы, нарвались сразу на четыре военных корабля САСШ, более сильные в плане артиллерии, нежели чем полуторатысячетонные, к крейсерству длительному предназначенные, русские клипера…

«Варяг» чудом ушёл, помогли сумерки, отличная работа машинной команды, удержавшей предельную скорость и азарт янки, спешивших добить героический «Опричник».

С «Опричника», по сведениям североамериканцев, спасённых не было…

Вообще же, флот САСШ действовал у побережья, миль так на 50-100 от берега очень хорошо, пресекая малейшие попытки Истомина даже разведку провести, не говоря уже о высадке десанта. Похоже, в этой реальности отладить систему береговой охраны у янкесов получилось лет так на 80 раньше, нежели чем «у нас».

А «Опричник» жаль — и командир был хороший и экипаж отменный. На «Варяге», кстати, офицеров повыбило практически всех, мичман Лебедев принявший командование после гибели старшего офицера, к тому моменту сам еле стоял на ногах и свалился после успешного прорыва прямо на раскуроченном мостике.

«Патриотическая общественность» требовала предать команду «Варяга» суду. Как же — сам погибай, а товарища выручай, закон русского флота!

Отстучал Истомину открытую телеграмму, перепечатанную «Петербургскими ведомостями». Мичман Лебедев за прорыв и доставку важнейших сведений командованию стал кавалером Ордена Святого Георгия и производился сразу в капитан-лейтенанты. Ордена получили все участники боя, три четверти из героев — посмертно. Поймал себя на цинично-кощунственных размышлениях, — жаль «Опричник» не рифмуется так же здорово как «Варяг», ведь уже готов хит: «Наверх вы товарищи, все по местам»…

Всё-таки пропагандистские приёмы 21 века на хроноаборигенов середины века 19 действуют убийственно. Только-только вышли газеты в траурной рамке, с фотографиями молодых и весёлых моряков с «Опричника» и «Варяга», как дом на Литейном, где располагалась «контора» Добровольческого Корпуса, словно кольцами удава окружила-обвила очередь впечатлительных патриотов.

Благо люди, занимающиеся у меня кадровой политикой, — спецы высшей пробы, не первый год, даже десятилетие не первое служат «ситом», отыскивая кандидатов на переселение в Калифорнию, решая кого в Константинополь-Тихоокеанский направить, кого во Владивосток, или же на освоение Севморпути. Знают, куда порекомендовать человека семейного, лучшей доли ищущего, что посоветовать пылкому романтику, жаждущему подвигов во славу Отечества. Психологи — у-у-у-у-у какие. С их подачи жандармы начинали проверку «подозрительных» переселенцев или добровольцев и в девяти случаев из десяти оказывалось — то карбонарий хренов, по заданию «Организации» эдаким хитрым способом внедряющийся в структуры приближённые к императору, или опасный шизоид какой.

Но всё-таки у «кадровиков» главная задача — не набирать для переселения на форпосты Российской империи балласт. Никчёмный инженер, ленивый крестьянин, тупой плотник, или же бегущий от долгов и проблем мошенник, — таким в Русской Америке не место. А романтиков, пусть и неумех — брать! Научатся, куда денутся, благо педагоги отменные, начиная с наместника — графа Образцова. Да ещё Калифорнийский Университет открыли, ради такого случая «тормознув» на североамериканском континенте три десятка живописцев и поэтов из «миссии Гоголя». Надо же закрыть бреши в преподавательском составе. Сам Николай Васильевич с удовольствием воссел в своём кресле, вернувшись к исполнению должности редактора газеты «Русская Америка». Полторы тысячи экземпляров каждого номера отныне уходили в Санкт-Петербург, для ознакомления жителей «материковой» России, с делами и свершениями на нашенской «калифорнийщине». Кстати Орегон и Вашингтон россияне, не заморачиваясь и в детали не углубляясь, также именовали Калифорнией, некоторые «географы» даже Аляску начали туда же, к «калифорнийщине» жаркой «пристёгивать», что аляскинцев со стажем кровно обижало.

Если первоначально конфликт Севера и Юга европейские умники и острословы называли «войной по соглашению сторон», то через полгода, когда сводка потерь за неделю могла состоять из трёх, а то и пяти тысяч только убитых солдат и офицеров армий САСШ и КША, желающих поехать через океан «поразвеяться» резко поубавилось. К тому же российские крейсера надёжно перекрывали Атлантику, задерживая до половины пароходов идущих в порты Севера. Ситуация в сравнении с нашей реальностью просто «зеркалила». А сильный флот Союза не начинал блокаду портов Конфедерации из-за стоящих там фрегатов Великобритании. Так что зря мы ругали островитян, была от них польза, да ещё какая. Но молодцы, умеют устроиться. Это ж прямо как в не написанном ЗДЕСЬ стихотворении Тютчева к Горчакову: «Не двинув пушки, ни рубля…». Англичане одним присутствием своим нейтрализовали неприятельские эскадры.

Да, друг дипломата и поэта Фёдора Тютчева — князь Александр Горчаков вернулся в Петербург, но отставку не получил.

— И думать не смейте, Александр Михайлович! Идёт война и вдруг канцлер империи, министр дел иностранных покидает свой пост. Мало того, что разговоры пойдут нехорошие, так примета плохая — проиграть можем запросто.

— Но, ваше величество, разговоры и так идут.

— Полно, князь. Ну, шлёпнулись оземь, не усидели в экипаже, так что с того? Меня как только эти два балбеса, Огарёв и Герцен с берегов Темзы не обзывают.