"Фантастика 2025-60". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— Не-а. Откуда мне знать?
— Кеворкян!
— У коммунаров отменное чувство юмора!
Луцык повертел в руках хлебную лошадку. Поделка получилась очень красивой. Хоть сейчас на выставку!
«А ведь я отродясь ничего не лепил», — подумал Луцык и заржал как конь.
Луцык, Джей и Лаптев прогуливались по пыльным улочкам. Председатель живописал новоприбывшим прелести жизни в трудовой коммуне. Все, мол, у них хорошо. Даже замечательно. Каждый работает на общее благо. Мастера на все руки имеются. Из двухсот коммунаров большинство — молодежь, многие
— А я где-то читал, что в коммунах процветает свободная любовь, — встрял Луцык.
Главный маяковец насупился:
— Вообще-то мы за традиционные семейные ценности.
Джей многозначительно зыркнула на своего товарища, интересующегося не тем, и попросила вернуться к рассказу.
— Раз в месяц у нас проходит народное собрание — сходка, — продолжил Лаптев. — Там решаются важнейшие вопросы жизни коммуны: посевные, сбор урожая, ремонт, строительство, охрана общественного порядка…
— А менты у вас есть? — спросила она.
— Чего нет, того нет. Но имеются добровольные дружинники.
— А как обстоят дела с преступностью?
— Воруют, — вздохнул Лаптев. — И пьют, а еще и иногда дерутся. Крамольников мы наказываем трудовой повинностью, в особых случаях изгоняем из коммуны. Иногда бывают стычки с урками из Алькатраса, но в последнее время они редки.
— А как насчет культурной сферы?
— В нашем клубе есть библиотека и видеосалон. По субботам кино крутят.
— Ого! Откуда дровишки?
— Лет восемь назад прибыл контейнер, а там была видеодвойка и штабеля видеокассет.
— А электричество где берете?
— Наш клуб оснащен солнечной электростанцией.
— Тоже подарок небес?
— А вот это уже, что называется, «мэйд ин Карфаген». Есть у нас тут один кулибин по кличке «Левша». Живет отшельником в семи километрах от Маяковки. Из дерьма и палок может собрать «Наутилус». СЭС мы у него купили.
— А чем расплачиваетесь?
— Бартер. Очень уж он самогонку котирует.
— У вас же сухой закон!
— Сухой. Как пустыня Гоби! Самогонку мы производим исключительно для технических и медицинских целей. А за незаконное изготовление алкогольной продукции строго караем, вплоть до изгнания из коммуны.
— А за пьянку какое наказание?
— Если уличили в распитии зелья, то наказание в виде исправительных работ.
— А если не уличили?
— На нет и суда нет.
— Значит, бухать втихаря можно?
— Заметьте, я этого не говорил.
— Какой-то странный этот ваш Левша, — проговорил Луцык.
— Почему же? — спросил председатель.
— «Наутилусы» собирает, а элементарную самогонку не может выгнать.
— Приготовить качественную самогонку — целое искусство! Не каждому дано! А про «Наутилус» — это я образно выразился.
По пути им то и дело попадались местные жители. Каждый был занят каким-нибудь делом.
Проехала повозка, запряженная осликом.
— Муку везет на пекарню, — пояснил Лаптев.
Подбежал мальчишка, весь в пыли. Он уставился на Луцыка любопытным взглядом.
— Держи, — писатель протянул ему хлебную лошадку, собственноручно сделанную в столовой из мякиша, которую до сих пор держал
в руке.Малец мгновенно схрумкал подарок и убежал куда-то вдаль.
Протопали два бородатых мужика. Они тащили на кухню освежеванную тушу какого-то животного.
— Это охотники. Поймали ящера, — сообщил председатель.
— Что еще за ящер? — спросила Джей.
— Хищник такой. Метра два длиной, похож на чешуйчатую сигару с восемью короткими когтистыми лапами, по четыре с каждой стороны. Ящер — самый быстрый хищник на Карфагене. Его морда напоминает волчью, с крупными зубами и глазами навыкате. Ящер невероятно кровожаден. Он убивает не только ради еды, но и ради удовольствия. Поймав жертву, долго мучает ее перед тем, как убить. Мы их ловим с помощью ям-ловушек. У ящеров очень вкусное мясо. Да вы его уже попробовали.
— Та вяленая штуковина?
— Она самая.
— Класс! А какие здесь еще животные водятся?
— Ослы. Они хоть и дикие, но прекрасно поддаются дрессировке. Буйволы есть. Суслики. Птички там всякие, жучки-паучки. Тушканчики. Да, и с ними вы уже знакомы.
— А скотина у вас есть?
— А то! Как я уже говорил, ослы есть. А еще мы разводим свиней.
Луцык пожалел, что рядом нет Кабана. А то он пошутил бы примерно так: «Слышь, Кабан, они тут вашего брата разводят. Будь осторожней, следи за бумажником».
Скоро они остановились у высокой башенки с крестом на вершине.
— А это церковь, — поморщившись, проинформировал глава коммуны.
— Зайдем? — вызвался Луцык.
— Как-нибудь в другой раз и без меня.
— Не одобряешь, Сергей Леонович?
— Религия — опиум для народа. Была б моя воля, сравнял бы с землей этот поповский домик, но народу нравится. Сперва в церковь только женщины ходили, но в последнее время и мужики подтянулись. Отец Иоанн доволен, как слон. Исповедует, причащает, венчает… Моя благоверная тоже вот поддалась массовому психозу, заставила всех детей покрестить. С тремя проблем не возникло, а Ленвладу поп так и не покрестил. Говорит, нет в святцах такого имени, предлагал крестить ее именем Елена. А я против! Для меня это принципиальный вопрос.
— А я думал, коммунисты в Бога не верят…
— Настоящий коммунист в Маяковке только один. Я. Остальные так… — печально вздохнул Лаптев. — Людям главное, чтобы порядок и надежда на завтрашний день были, на остальное им плевать. Я когда-то пытался вести агитацию, но ничего не получилось. В институте у меня по научному коммунизму стояла оценка «отлично», но это было давно. Я уж все позабыл, да и язык у меня плохо подвешен. Вот в институте у нас был комсорг Сидоренко, оратор похлеще Цицерона. Его бы сейчас сюда! Полгода, год — и весь бы Карфаген сидел под красным знаменем.
— А отец Иоанн, он что, прямо натуральный священник? Семинарию закончил и все дела…
— Поп Ванька-то? Нет. Он же и в самом деле брат мой, по крови. А у нас в семье все неверующие были. Ивашка здесь к религии приобщился. До этого квасил, как не в себя, и по бабам был ходок. А на Карфагене ему во сне явилась Матронушка, повелела строить церковь и служить во имя Бога.
— Пути Гоcподни неисповедимы, — заключила Джей.
Лаптев подозрительно глянул на нее:
— Ты что, тоже из этих?