"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29

— Доброе утро, Александр Петрович. — произнесла свежая до отвращения Тисифона.

Как и не было этой бессонной ночи.

— Утро добрым не бывает, — сухо процедила в сторону все ещё сонная и лохматая со сна Ангелина.

Да уж, ночка была нелегкой, и её последствия ещё будут мне долго аукаться. Вот же блин. Такой конфликт легко не разрешить. И не у кого помощи просить, это моё и только моё личное дело.

Кстати.

Я протянул руку и снял трубку с телефона. В трубке ни звука. Что ж. Этот канал связи прерван. Следовало ожидать… Мы здесь одни. Надежда только на себя.

Я повесил трубку, повернулся к девушкам.

Тисифона смотрела прямо и гордо, Ангелина смотрела куда-то в сторону.

Вот же нескладуха у меня тут с вами, девченки мои, феерическая просто, блин… И уже не успеть с этим разобраться.

Война.

— И вас также, дорогие мои, — вздохнул я. — Рад вас видеть вас всех.

Целовать никого не стал. Подерутся ещё…

Но, несмотря на подчеркнутый антагонизм, мои девушки слаженно помогли мне обрядиться в доспехи, доставшиеся после матча в имперскую лапту, дополненные уцелевшими частями доспеха Рыцаря Воздуха: наплечником, наручем и перчатками. Тётка Марго подала мне перевязь с фиалами, я перекинул её через плечо.

Вака подал мне мой двуручный Меч Бури с весело мерцающим элементалем воздуха в эфесе, Кристобаль его раскачал перед боем, скормив ему аж два элементаля поменьше, вон какой жирненький стал. Сам меч я подвесил, зацепив одно из плеч крестообразного эфеса, за специальный крючок на высоком левом наплечнике.

А Кристобаль подал мне хорошую идею:

— Используй силу меча с толком. Сейчас тебе доступны три различных аспекта по очереди, или один усиленный втрое, но в одном ударе.

Ого. Это он очень кстати меч мне прокачал!

Моя личная данайская певица стоит в стороне, впитывает всё происходящее широко открытыми глазами, пометки в блокнотике делает. Сразу видно, работает человек. Собирает материал для очередного хитового эпоса. Тут я за неё спокоен. Материала будет с горкой.

— Копишь вдохновение? — усмехнулся я ей.

— Скоро будет новая песня, — ответила она. — Я всегда возвращаю свои долги.

Это какие еще долги? А-а. Это она вспомнила своё обещание мне за спасение её в доме Дану, чёрт знает когда уже. Хм! Я посчитал сложенные ею песни в уме и сказал:

— Ты уже сложила три песни, как и обещала. Твой долг мне уже возвращен.

— Эту я сложу для собственного удовольствия, — улыбнулась мне певица. — Обещаю, её никогда не забудут. Я про другой долг.

Ну, и отлично, хоть у кого-то всё идет как следует.

Я покрутил рукой в наруче, покрутил головой в каске, попрыгал словно на проверке перед ответственным матчем в имперскую лапту, ничего не болтается, не звякает.

Ну, что ж, к битве я, пожалуй, готов.

Готовы ли все остальные?

Народ, конечно, храбрился, но было видно, что всех гнётет самое ближайшее будущее, то, что их там ждёт и чем всё кончится. Надо бы их приободрить как-то всех. Настоящих бойцов, среди людей оставшихся защищать мой дом, было немного.

Поэтому, за полчаса до истечения срока ультиматума, в семь тридцать утра я собрал всех моих людей в столовой зале.

— Через тридцать минут начнется битва, — сказал я. — В которой мы будем сражаться не за корону или августейшее лицо. Мы будем сражаться за самих себя. Потому что те, кто думают выжить в плену, умрут смертью более страшной, чем смерть в бою. Я могу вам точно сказать, смерть в бою не страшна. На нашей стороне слава, и удача, и вера. А что у них? Деньги? Численное преимущество? Это не их преимущество. Это наше преимущество. Так что остается у них? Ничего, кроме самообмана. Сегодня мы научим их войне. Мы убьем их всех, верьте мне.

Аплодисментов не было, впрочем, я их и не ждал.

— Мне очень приятно было иметь с вами дело, дорогие мои, — произнес я. — Удачи нам всем. По местам.

И все разошлись по местам. Никто не дрогнул, не задержался, не выразил сомнения.

Может, и был толк от этой моей речи…

Без пятнадцати восемь за оградой зарычали ожившие двигатели вражеских бронепанцеров.

Похоже, там уже догадались, что никто к ним с поднятыми руками отсюда не выйдет.

Ну, приходите, кое-чем мы вас таки угостим. Жрите, гости дорогие, только не обляпайтесь.

Я занял свое место, у окна на кухне, где мы подготовили пулеметное гнездо под началом Кристобаля, обложив окно на кухне мешками с землей. Пулемет смотрел как раз в сторону занятой бронепанцерами позиции.

Ровно в восемь утра боевые автоматоны с пилотами внутри сдвинулись с места и, сломав парковую ограду в пяти местах, двинулись к дому развернутой линией. За ними в проломы пошла, пригибаясь, гвардейская пехота вооруженная обильно, но кто чем, от автоматических винтовок до охотничьих ружей.

— Не стрелять! — громко произнес я. — Пусть подойдут поближе.

Пробравшись между высокими деревьями парка на дистанцию примерно метров в сто атакующие бронепанцеры вдруг остановились.

Вот тут я напрягся. Чего встали то?

Но когда они разом начали поднимать свои роторные пулеметы наводя их на дом, я сообразил, что сейчас то и начнется.

— Все от окон! — страшным голосом проорал я. — Лечь на пол!

В этот момент десять роторных крупнокалиберных пулеметов с пяти бронепанцеров открыли ураганный огонь по дому.

Все стекла вылетели из всех рам в доме в первые же тридцать секунд.

Пули, попадая в булыжные стены, выбивали внутрь облака пыли и брызгали каменной крошкой. Пули залетали в окна, разносили мебель, выбивали из стропил под потолком огромные щепы.

Вот суки! Как поливают-то! И все разом! На подавление мочат! Надеются зацепить неосторожных и любопытных, вытрясают душу, подрывают боевой дух. Да сколько можно уже? Патроны то не бесконечные?

Тихо стало внезапно. Пулеметы бронепанцеров громко жужжа останавливались, выпустив в нас за минуту около полутора тысяч пуль.

Если поторопимся вернутся на позиции, то помешаем внешней обслуге бронепанцеров перезарядить пулеметы в полигонных условиях.

Я приподнял голову в каске над подоконником и разглядел приблизившуюся вплотную к нам под прикрытием подавляющего огня вражескую пехоту.

— Все на позиции, — поорал я. — Огонь!

Шквал огня встретивший гвардию из всех окон Фламберга, доказал, что им не удалось нас подавить.

Так-то, суки!

Атакующая пехота разбегалась, бросая убитых и раненых под самыми нашими стенами, рассеялась под нашим огнем, прячась за деревья и скапливаясь в кучи за бронепанцерами хоть как-то прикрывавшие их от нашего огня.