"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
— Любое самоуправление (тут гном особенно напрягся) будет упразднено, и над гномами будет поставлен специальный представитель от императора.
В итоге гномы будут нищими, бесправными и работать им придется за одну похлебку, да и ту жидкую.
Еще вопросы, любезный Грумс, будут, почему вам следует ради своего же выживания всеми силами поддержать герцога Ричарда, который такого беспредела не допустит?
Нет, вы, конечно, можете не вмешиваться в спор законного герцога с узурпатором Сиверсом, но это означает только то, что, почувствовав свою силу, предатель граф пойдет на развязывание гражданской войны, которая принесет разорение и даст внешним врагам возможность вторгнуться в Юм.
И единственный выход из ситуации — это во исполнение древней клятвы без каких-либо условий оказать помощь мне. Тогда, увидев, что его позиция заведомо проигрышная, граф Сиверс мирно уступит мне мой законный трон, и в Юме навечно наступит тишь, гладь, да благодать. И, конечно, я потом в благодарность и от всей широты моей герцогской души доказавших мне верность подданных вознагражу.
Занавес. Все расходятся. Нет, Грумс сразу на все не согласился, взял время на подумать, но было видно, что он спекся и особо торговаться теперь не будет.
Вечером в самом большом помещении поселения, и это оказалась не обеденная зала замка, а специально построенный для таких случаев дом типа каменный сарай состоялся торжественный ужин в честь прибытия славного герцога Юма Ричарда.
И я в очередной раз убедился, что никогда не надо судить по людям (и гномам, а особенно гномкам) по первому впечатлению, и узнал, что некоторые особенности гномов писателями в моем мире были угаданы очень верно.
Начну со второго утверждения. То, как гномы пьют, достойно поэмы и жесточайшего осуждения со стороны всех поборников здорового образа жизни. Едва мы разместились за длиннющим столом (меня и мою самопровозглашенную невесту усадили на почетные места в торце), как сын старосты, которого незатейливо звали Грум, поднес мне кубок «настоящей гномьем настойки». Увидев это, Родрик, который сидел по левую руку от Изабеллы и до меня дотянуться не мог, стал делать мне отчаянные знаки, чтобы я только пригубил этот напиток. Но я решил погусарить и, выдохнув, как это полагалось в моем прежнем мире, одним махом опрокинул кубок в себя. Самогон паршивый пили когда-нибудь? А самогон на карбиде? Нет. Я один раз пил на сборах. Самбисты у какой-то местной нарушительницы закона прикупили и меня угостили. Никому не посоветую.
Поднесенный мне напиток был не лучше. Гномы застыли в ожидании, что я сейчас завалюсь под или на стол, а Грумс (это который староста, а не его сын — тот Грум) испуганно привстал со своего места. Быть обвиненным в изощренном убийстве герцога в первый же день его визита, ему явно не хотелось. Но не угадали. Конечно, это тело к таким испытанием привычным быть не могло, но, видимо, в нем и от меня что-то уже было, так что ни падать, ни натужно кашлять я не собирался. И заслужил этим сразу уважение и признание собравшихся. Настоящий герцог, однако! Эка пьет! Впрочем, могли и на мои магические способности, о которых уже знали, списать.
И пошло, поехало. Тосты, еще тосты, опять тосты. Через один — за меня. И я как-то не сразу обратил внимание, что особенно часто подливают вино, а оно здесь тоже было, и весьма неплохое, Изабелле. А когда заметил, было уже поздно. Моя благоверная, видимо, отмечая свой первый и успешный опыт настоящей государственной деятельности, не только позволила себе принять лишку, но этот «лишк» уже привел ее почти в бессознательное состояние. Она еще хихикала и даже пыталась что-то сказать, но было очевидно, что для спасения ее авторитета, девушку нужно уносить.
Несли, вернее вели под руки, Изабеллу со всей почтительностью ко мне, ее жениху, два гнома, а третий (правильнее будет третья —
внучка Грумса и дочь Грума — Гру, девушка ростом метр сорок пять — метр пятьдесят, толстенькая, как бочонок, и с покрытой рыжей шерсткой, как у хомяка, мордочкой) с горящим факелом показывал дорогу к замку и нашим гостевым покоям. Тут Изабеллу определили в спальню, которая оказалась отдельной. Сама невестой назвалась. Не положено пока со мной постель делить. И ею занялись еще две «красотки»-гномки, заверившие меня, что с Изабеллой все будет в порядке.А потом наступил черед первого моего утверждения, что не стоит судить о людях и гномках в особенности по первому впечатлению. И еще понял, что мой предок Огюст не был никаким извращенцем. Он просто знал то, что гномами тщательно скрывалось от других. И забыл, им на радость, сообщить это своим потомкам. Если бы не эта его оплошность, не затерялся бы в веках его указ о праве герцога на первую брачную ночь с любой выходящей замуж представительницей этой расы.
Пока я копошился с завязками куртки, Гру, которая и не подумала покидать мою спальню, чего я не заметил, так как никак не ожидал, сняла свою маскировку.
Глава 19
Секрет гномов. Я этот мир никогда не пойму
Моя нижняя челюсть упала на пол. Хорошо, что на каменные плиты был ковер постелен, пусть и изрядно вытертый, а то можно было бы и зубов лишиться. Рядом с моей челюстью на полу лежала какая-то стеганка, и детали женской одежды из грубой, серой ткани. Да, именно в таком виде гномки и ходили. Картину дополняла валявшаяся тут же то ли маска, то ли просто накладная, какими бывают накладные усы, растительность — чуть рыжеватая, как у хомячка.
А передо мной стояла… Нимфа? Не знаю. Никогда нимф не видел. Миниатюрная, умопомрачительной красоты молодая девушка. Нет, ничего детского в ней не было. Такими бывают… Во! Китаянки. Да, идет такая стройненькая, невысокая, в мини-юбочке и белой блузке, ровненькие ножки темными чулочками обтянуты. И каблучками так мило — цок-цок. В Сингапуре, помню, когда в первый раз туда попал, глаз от них отвести не мог. По утрам. Сидишь в ресторане отеля на веранде, пьешь свой сок, а они мимо цок-цок — на работу в свои офисы спешат.
Нет. Это тоже слабое сравнение. Нашел! У нашего тренера на столе фарфоровая статуэтка стояла. Девушка в балетной юбочке. Помню, я каждый раз на нее засматривался, когда тренер меня к себе вызывал, чтобы за что-нибудь пропесочить. Он ругается, а я статуэткой любуюсь.
Вот и Гру была такой же. Поставить на стол, любоваться и каждый день нежной бархоточкой пыль стирать. Или лучше перышком обмахивать, чтобы не осквернить эту красоту прикосновением?
Держите меня семеро! Не выдержу сейчас! А эта нимфа (все-таки пусть будет нимфой) этак еще скромненько стоит — ножки вместе, ручки в замочек сцепила, глазки вниз опустила. Аааа! И платьице! Нет, не платьице — юбочка этаким воланчиком до середины бедра. И топик. Топик!
— Это что такое? — начал мямлить я, даже не пытаясь подобрать свою челюсть. А смысл? Она тут же снова упадет на пол. На последнем слове голос сорвался и дал позорнейшего петуха.
— По закону герцогства, ваша светлость, — отвечает мне нимфа. — Выхожу через три дня замуж. Пришла предоставить вам право первой ночи.
Сейчас сдохну. Прямо тут. Самогоном своим не убили, так теперь эта девушка у меня сердечный приступ вызовет.
— Ээээ, — отвечаю, пытаясь взять себя в руки. — Это не нужно. Закон уже давно не работает, а я его совсем отменю. Мы с твоим дедушкой уже договорились обо всем, и… — что «и», понятия не имею, мямлю, тяну время, и очень меня смущают мои вздыбившиеся штаны, которые я, к счастью, снять не успел. А то совсем конфуз был бы.