"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
Свят вскочил, бросился к брату. Дарий бежал рядом, звенел, но Святу было не до него. Что за тварь на этот раз их извести пытается?!
Он хотел толкнуть незнакомца, а тот возьми и обернись.
Глаза его были невозможно голубые, красивые, именно такого цвета было небо там, в детстве, пронзительное, с белыми мягкими облаками. Ресницы длинные, взгляд томный, румянец на почти девичьем лице яркий, живой. Губы пухлые, маленькие, они растянулись в улыбке, будто он старого знакомого встретил, а не разъяренного воина в мире мертвых.
Толкать его Свят не решился – сила от юнца исходила невероятная. Да и в тонких пальцах у него
«Кто ты?»
Вместо ответа юнец заиграл на дудочке, мотив задел за живое. Свят даже схватился за грудь, побоялся, что из него вот-вот все самое сокровенное выльется. В голове мысли зароились, даже не мысли – грезы. Все, чего так боялся, стыдился, самое сладкое и постыдное – вот оно, яркими образами в голове вспыхивает.
– Три молодца, и все думают об одной девице. – Юноша бесхитростно улыбнулся.
«Кто ты такой?» – снова мысленно спросил Свят.
– Лель имя мое. Разве не слышал ты обо мне? Сердце твое холодно, но не настолько, как ты хочешь показать.
«Бог сердечных дел», – понял Свят.
– Страшишься даже слово это молвить? Любовь! Бог любви и нежности, страсти и юности! Явился, возрадуйтесь же, души заблудшие!
«Помочь нам решил или одурманить?»
– Мои стрелы давно в ваших сердцах, зачем мне вам головы морочить? Почувствовал живых, решил посмотреть, что случилось в мертвом царстве. Как же вас сюда занесло, братцы? А ты совсем плох, совсем…
Лель погладил Злата по волосам, а тот потянулся за его рукой, как ласкающийся пес.
Воздух вокруг божества витал совсем другой – чистый, живой, будто они выбрались из Нави. Только мысли в голове появляются такие, каких там отродясь не было. Каждое чувство, каждое желание словно умножается вдвое, а то и втрое. Голова кружится, а в груди такой пожар, такое пламя…
– Спустился я, значит, – Лель заткнул дудочку за пояс, – а здесь все ходуном ходит. Наделали вы шуму, мертвых потревожили, разве так можно?
«Покажи нам выход, и мы уйдем».
– А ты не промах, а? – Божество прищурилось лукаво и улыбнулось. – У меня здесь прав не больше, чем у вас. Еле-еле сумел создать это место, Навь меня не любит, отвергает.
«Зачем пришел тогда?»
Пустая болтовня утомляла, еще и эта проклятая буря внутри! Неужели люди всегда чувствуют так много всего? Как же они жить умудряются, если сердце колотится и так сладко ноет… Опять не его мысли!
– Хотел облегчить ваши последние мгновения, но вижу, что сдаваться вы не собираетесь. – Лель поманил к себе Дария. – Обо мне много слухов ходит, мол, самоволен и дурашлив, самодур, так сказать. Если честно, – он перешел на шепот, – все это чистая правда. Именно поэтому я здесь! Явился, чтобы напомнить вам о жизни, о любви, о том, что вы потеряете, если сдадитесь.
«От твоей болтовни проку нет, только мысли путаются. Это не помощь».
– Да что ты? – возмутился Лель. – А вот так?
Он резко дунул в лицо Дария, тот попятился, жалобно звякнул, и вдруг в голове Свята зазвучал его голос:
«Что ты сделал?!»
– Вернул тебе голос, конечно. Так вам куда веселее будет выход искать, правда же? Одиночество – штука ужасная, настоящая пытка.
Только услышав Дария, Свят понял, насколько боялся этого момента. Дарий может обвинить его в своей смерти и будет прав: если бы Свят сумел
взять себя в руки, если бы не позволил своей странной силе вырваться на свободу, Дарий не пошел бы к Рославе, не погиб и сейчас не стоял бы здесь, в царстве мертвых, изможденный и потерянный.– Сейчас я говорить буду важные вещи, так что слушайте внимательно. – Лель перестал улыбаться. – Один из вас здесь по своей воле, другой – собственность Зверя, а третьего заманили обманом. Я принес хорошую весть: выбраться из Нави можно, но времени у вас с каждым мгновением все меньше становится. Волшебство Коляды заканчивается, она почти все силы растратила и скоро уснет мертвым сном на год. Навь оторвется от Яви, а вы, если выбраться не успеете, потеряете себя и друг друга.
Лель всматривался в их лица, и Свят заметил, что под личиной юнца скрывалось нечто иное, нечто древнее и могущественное.
– Верно думаешь, – Лель усмехнулся. – Но я люблю это лицо, оно идет мне, да и девушки куда охотнее открывают мне сердца, когда я являюсь им в этом облике. Однако! Если судьбой суждено, мы еще свидимся, тогда и поговорим. А мне, уж поверьте, есть что рассказать! Но сейчас не об этом, я снова заболтался.
«Зачем тебе помогать нам? Откуда я знаю, что ты не очередной лжец?»
– Сердце твое знает, не будь дураком. – Лель щурился от яркого солнца. – Ты хворый, да только не телом, а духом. Ни любви в тебе, ни жалости. Зато вот этот, – бог посмотрел на Злата, – одно большое сердце. Душа нараспашку, звенящая струна, а не человек.
Лель достал из кармана затейливый оберег и протянул его Дарию. Тот с опаской принял его, поразглядывал и передал Святу.
– Когда брешь рядом окажется, он даст вам знать, – сказал бог.
«Так и не объяснишь, почему помочь нам решил?»
Свят сложил руки на груди и изо всех сил старался не показывать волнения. Все нутро трепетало, голову кружили неуместные воспоминания. Находиться рядом с Лелем оказалось сущим мучением, проклятые чувства рвались наружу.
– Одичал люд нынче, – вздохнул Лель. – Во все времена так было – мы вмешивались в ваши жизни, кто-то добро нес, кто-то худо, но люди знали об этом, хвалили нас, славили. А теперь что? Огнем и мечом веру в богов уничтожают, ложь по земле стелется, страшная ложь!
На мгновение Лель потерял самообладание, и сквозь юные черты проступило нечто зловещее. В его глазах разразилась гроза, девственно-чистое небо заволокли тучи. Но бог быстро опомнился и взял себя в руки – на них снова смотрел златовласый мальчишка.
– Что написано о нас в вашей Книге? – тихо спросил Лель. – Что мы ложные боги! На местах силы строят храмы. Наших идолов сжигают, а последователей клеймят. Самые сильные из нас записаны в вашей книге как демоны. Как черти! Белокаменные города строят на лжи.
«Так вы против Слова и Зверя идете?» – мысленно спросил Дарий.
– А при чем тут Зверь? – удивился Лель. – Он стар, как сама земля, спал все эти века под огненной рекой, но даже он проснулся, не выдержав криков людских.
Свят посмотрел на Дария, тот – на него. Что-то не сходилось. Что значит «Зверь проснулся»? И с каких пор крики людские ему неприятны?
– В этом месте время течет иначе, я уж постарался, но Коляда все слабее становится. Как я сказал, коль суждено – мы свидимся еще раз, тогда я, быть может, расскажу вам больше, но пока – ступайте. Откройте мне сердца, позвольте направлять вас.