"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
Татьяна, хмурясь, обратила внимание туда же и честно попыталась хоть что-нибудь почувствовать. Секунду или две ей это категорически не удавалось, но в какой-то момент перстень на руке Винсента вдруг снова сверкнул и отсвет его, искорка света, как будто застыла в окружающем хранителя памяти воздухе.
Девушка тряхнула головой, всматриваясь внимательнее. Что-то определенно происходило, что-то очень могучее, сталкивались две великие силы, тщетно пытаясь перебороть одна другую. Пространство вокруг магов смутно расплывалось, деформировалось; с тихим треском упала, отломившись, одна из уцелевших
Они не шевелились, продолжая смотреть друг другу в глаза: все такой же леденяще-спокойный Винсент, и безмерно самоуверенный, насмешливый Альберт.
Эрик вздрогнул и, подняв голову, неуверенно поймал рукой каплю, затем растерянно демонстрируя ее супруге.
— Дождь… — тихо молвил он, — В помещении!.. Да, теперь я понимаю, что битва идет всерьез.
Битва и в самом деле разыгралась не на шутку. В насмешке мастера теперь чудилось что-то зловещее, молнии, сполохами пронизывающие темные тучи под потолком, сверкали все чаще и казались несомненными спутниками его силы. Винсент выглядел значительно более напряженным, дождь, судя по всему, вызванный именно им, и шедший уже вовсю, хлестал его по глазам, но закрывать их хранитель памяти даже и не думал.
Громыхнул гром. Молния ударила в не до конца разрушенную стену, пробитую еще стараниями «чертей» Бешенного. Посыпались камни.
Другая молния одновременно ударила в дерево, воспламеняя его. Несколько мгновений вновь воцарившуюся тишину нарушал лишь треск пламени, но вскоре, под напором дождя, огонь начал угасать.
Альберт едва заметно приподнял подбородок; глаза его сузились. Судя по всему, то, как легко сила Винсента сумела избавиться от последствий его разрушительных действий, мастеру не понравилось, и он решил усилить натиск.
Луи закусил губу. Он знал, он слишком хорошо знал своего бывшего учителя, своего названного дядю, чтобы быть уверенным, что в рукаве у него наверняка припрятан козырь. И, скорее всего, козырем этим была просто не использованная до конца, до последней капли сила, была еще немалая часть в запасе, и гнет этой самой части Винсенту, уже изрядно утомленному, сейчас надлежало выдержать.
Альберт продолжал смотреть на него, теперь уже немного свысока, насмешливо и снисходительно, и вдруг резко опустил подбородок.
Хранитель памяти пошатнулся, взмахнул руками, силясь устоять на ногах и, не удержавшись, тяжело упал на одно колено.
Мастер криво улыбнулся.
— Как говорят в боксе — нокдаун, Венсен, — негромко проговорил он, тяжело шагая к своему почти побежденному противнику, — Но я всегда предпочитаю завершать бой полным нокаутом.
Негромкий, очень вежливый кашель, внезапно донесшийся откуда-то с правой стороны, из-за деревьев, пока еще уцелевших после боя, заставил его непонимающе нахмуриться, удивленно поворачивая голову.
Из тени лесных исполинов, уже не таясь, как все это время, медленно выступила слишком хорошо знакомая всем здесь присутствующим высокая фигура с огненно-рыжими волосами.
— Не думаю, что вам суждено довести бой до конца сегодня… мастер, — Чеслав мягко улыбнулся и склонился в неглубоком, очень вежливом поклоне.
Альберт, смутно чувствуя
какой-то подвох, насторожился, чуть поворачивая голову вбок и взирая на пособника мрачно и подозрительно.Чарли, который, завидев помощника, даже онемел от изумления, недоверчиво подался вперед, всматриваясь в него.
— Чес!.. — слетел с его губ удивленный возглас. Оборотень, быстро глянув на него, широко улыбнулся и, поднеся два пальца к виску, отдал честь.
— Рад встрече, капитан. Помолчи пока, будь добр… Мастер, — он вновь обратил внимание на человека, с которым разговаривал, — Мне было бы жаль, если бы обстоятельства были другими, но, увы… — он ухмыльнулся, и внезапно вскинул голову. Желтые глаза его сверкнули каким-то невероятно опасным, сверхъестественным пламенем.
Винсент, ошеломленный не меньше прочих, неуверенно, с видимым трудом, поднялся на ноги и как-то рефлекторно отступил, созерцая происходящее.
Альберт, явственно не готовый к новому нападению, напряженно выставил перед собою руки, пытаясь, видимо, защититься, закрыться от оборотня, непонимающе глядя на него, щурясь, пытаясь перебороть…
— Что за… — начала, было, шептать Татьяна, но Людовик перебил ее.
— Он атакует его!.. Он… — парень приоткрыл рот, качая головой, — Не могу… понять…
— Они же заодно?.. — Роман, сам совершенно ничего не понимающий, завертел головой, пытаясь увидеть сразу всех своих друзей, — Какого тогда он…
Чеслав медленно шагнул вперед; Альберт попятился. Ему не хватало сил, и это было видно — на борьбу с Винсентом он итак истратил немало, вынужден был при этом еще помнить о контроле собственной неуязвимости, поддерживать существование мира и не допускать в нем никаких коллапсов, и сопротивляться столь неожиданному и сильному противнику просто не был способен.
Чес слегка наклонил голову набок. Для него происходящее было игрой, почти детской забавой: оборотень откровенно развлекался, получал удовольствие от этой битвы, не испытывая при этом никакого, ни малейшего напряжения.
— Мне это не нравится… — пробормотал себе под нос хранитель памяти и, видимо, сам не до конца уверенный в своих действиях, попытался собраться с силами, чтобы прийти на помощь своему противнику, помочь ему выстоять против их общего врага… но не успел.
Альберт пошатнулся и, не в силах стоять, тяжело рухнул на колени. Голова его опустилась, плечи поникли, дыхание стало частым и рваным — мужчине было тяжело, он был повержен и сопротивляться боле не находил в себе сил.
Оборотень победоносно улыбнулся.
— Это конец для вас, мой мастер, — очень вежливо сообщил он и, склонившись в легком поклоне, быстро окинул всех присутствующих взглядом, — А может, конец и для всех вас. Прощай, мой капитан, я был рад плавать под твоим командованием! — он быстро подмигнул Чарльзу, снова козырнул и… исчез. Просто испарился, растаял в воздухе, словно и не стоял никогда среди деревьев, словно и не побеждал никогда Альберта.
Пожалуй, единственным свидетельством того, что Чеслав все-таки был здесь, заглянул на минутку, чтобы так решительно и категорично, с совершенно непонятными целями, переломить исход битвы, мог быть только поверженный мастер, так и застывший на коленях.