"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
Взметнулась в воздухе серебряная пыль.
Чеслав, успевший оглянуться, непонимающе сдвинул брови, рефлекторно отступая на шаг, растерянно глядя, как маленькие частички этой пыли летят, переливаясь, сливаясь с лунным светом, как они застилают собою светящийся треугольник и словно становятся его частью.
Ворас, стоящий под самой луной, только-только начавший приходить в себя, начавший выпрямляться, вдруг вскрикнул, недоверчиво вскидывая руку и глядя на нее. Что-то происходило, что-то творилось с ним, что-то неправильное, не то, на что они рассчитывали, а сопротивляться этому он не мог.
— Анхель!.. — Чеслав, тоже сознающий, что происходит что-то не то, что враги все-таки сумели помешать им, дернулся, метнулся вперед, уже плюя на проведение ритуала, желая лишь помочь
Тот замотал головой, вытягивая перед собой руку в останавливающем жесте.
— Не подходи!.. Иначе… зацепит и тебя, — он сжал зубы и, не в силах сдержать стон, практически вой, выгнулся, весь открываясь огромной луне, озаренный ее светом снаружи и, казалось, освещенный им же изнутри.
Чес замер, не представляя, что делать, теряясь на глазах, не веря, не желая верить в то, что их хитроумный план, что вся их сила могла оказаться так грубо попрана и, неуверенно протянув руку вперед, медленно покачал головой.
Ан согнулся, обхватывая себя руками, зарычал в бессильной ярости… и вдруг исчез, словно его и не бывало.
Лишь на полу, на краю кровавого треугольника замер, ярко освещенный луной, белый, как снег, паук.
— Ан… — Чеслав, потрясенный, сраженный наповал тем, что свершилось только что у него на глазах, понимающий, сознающий слишком хорошо, что произошло, медленно опустился на одно колено, протягивая к нему руку, — Не… не может… быть… — лицо его потемнело. Осознание, накрыв огромной волной, породило, помимо горя еще и бешеный гнев, который срочно следовало выплеснуть.
Оборотень обернулся через плечо, устремляя полный ненависти взгляд на холодно улыбающегося, безмерно гордого собой молодого мага.
Лунная решетка, сотворенная силой рыжего, вдруг вспыхнула огнем и, словно не выдерживая гнета его бешенства, разлетелась на тысячи осколков, открывая наблюдателям путь… но и оставляя их без защиты.
Луи, как-то лишь сейчас сообразивший, что один из противников может не быть доволен тем, что он сделал с другим, непроизвольно отступил, силясь сохранить чувство собственного достоинства и не удариться в бегство. Чеслав был сильным магом, и парень знал это, знал очень хорошо, поэтому гнев его, обращенный против чародея несколько более слабого мог оказаться вполне опасен.
Ричард, кожей чувствуя, что племяннику необходима защита, поспешно шагнул вперед, дабы заслонить его собой; Альберт со своей стороны сместился, загораживая Людовика.
Губы рыжего оборотня скривила злая улыбка.
Он неспешно поднялся с колена и, повернувшись полностью, тяжело шагнул к неприятелям, отводя правую руку в сторону, подставляя ее открытой ладонью лунному свету.
— Думаешь, лишь ты способен на такое, мальчишка? — голос его сорвался на яростное, шипящее рычание, становясь похожим на звериный, — Ты слаб! Возьми свое обратно! — рука, ярко освещенная лунным светом внезапно вытянулась вперед, и оборотень, немного склонившись, сильно дунул на собственную ладонь.
Свет с нее, срываясь сплошным потоком, фонтаном, взмыл в воздух и, минуя как-то мгновенно опешившего Альберта, обрушился всей своей мощью на бедного Луи.
Парень взмахнул руками, попытался устоять, и… не в силах удержаться под гнетом лунной мощи, упал навзничь, теряя сознание.
— Луи! — мастер, забывая даже о насмешливо и неприязненно наблюдающим за ними враге, бросился к племяннику, падая возле него на колени. Эрик, Роман, Татьяна, Винсент и оба итальянца поспешили к ним, фактически закрывая поверженного юношу своими телами, дабы не позволить Чеславу вновь напасть на него.
Ричард гневно выступил вперед, сжимая кулаки.
— Не смей трогать моего племянника! — из горла его вырывалось глухое рычание, глаза сверкали желтым пламенем — оборотень был в ярости, готов был голыми руками разорвать своего извечного противника, а тот лишь презрительно улыбался в ответ.
— Твой чертов племянник напал на моего друга, на моего брата, Рене! — Чеслав шагнул в сторону и, немного присев, коснулся двумя пальцами пола. По руке его, спеша на безмолвный зов, взбежал белый паук и затерялся где-то в складках его одежды.
Оборотень отступил на шаг и, окинув
поле боя, с которого должен был уйти одновременно победителем и побежденным, криво ухмыльнулся.— Забирайте свои побрякушки, их сила исчерпана, — говорил он негромко, не сводя взгляда со сгрудившихся вокруг лежащего без сознания парня людей, — Мы были побеждены, но я одержал победу… Я верну Анхеля, — голос его внезапно зазвенел, как натянутая струна, — Верну его, во что бы то ни стало, поборов ваши заклятия! А этот молодчик… не доживет до завтрашнего утра, — он скривился, даже не пытаясь выдавить из себя ухмылку, — Я отыгрался за прошлое поражение, а после отыграюсь и за это. До новых встреч! — и, не прибавив более ни слова, он испарился, прижимая правую руку к груди, словно придерживая ею что-то — вероятно, поддерживая белого паука, которым был обращен его друг.
Противники его медленно переглянулись, чувствуя, как души их затапливает отчаяние.
Ритуал был разрушен, Анхель был обращен пауком… а Людовику оставалось жить всего несколько часов.
Татьяна Бердникова
Проклятый граф. Том VI
Гарде и шах
Глава 1
— Испанские молитвы, латинские заклятия… — рыжеволосый, как будто поцелованный пламенем, молодой человек гневно выдохнул, упираясь ладонями в столешницу, — Бесконечные пузырьки, зелья, склянки, склянки, склянки — и ни единого способа спасти тебя, не убивая! Почему я так беспомощен?! — он зарычал и, не в силах сдерживать обуревающую его ярость, одним движением смахнул со стола на пол все, устилающее его: пресловутые пузырьки, склянки, баночки с загадочными составами, мешочки с травами, какие-то бумаги, заметки — полный арсенал бывалого алхимика, не приносящий ему ни пользы, ни утешения.
Белый паук, сидящий поодаль на тумбочке и внимательно следящий за его действиями, неожиданно подался вперед и, соскользнув на пол, молниеносно взобрался по складкам одежды на плечо человеку.
Тот устало улыбнулся. В душу, в сознание его полился знакомый, чуть слышный, шипящий, свистящий шепот — все, что осталось от его верного друга, — и злиться, слушая его, он не мог.
— Я понимаю, Ан… но не могу перестать ненавидеть этих мерзавцев, этих тварей, так поступивших с тобой! — он выпрямился, поднимая взгляд к потолку и, хмурясь, покачал головой, — Я знал, что ритуал опасен, знал!.. Но я не мог даже предположить, что они, все они вместе окажутся настолько сильны, настолько умны, что сумеют изменить полярность моего заклятия, что сумеют обратить не их людьми, а тебя пауком… Я поклялся, что смогу вернуть тебя, — он вздохнул, и во вздохе его на сей раз зазвучала горечь, — Поклялся, что разрушу их заклятие… Но сейчас я ощущаю свое бессилие, и это отвратительно! — он рывком опустил голову и, вновь закипая, ударил кулаком по столу, — Они сделали все, все, чтобы я не мог вернуть тебя, они придумали, как помешать нам и как помешать впоследствии мне, они знали!.. Дьявол, — он попытался успокоиться, переводя дыхание. Над ухом его вновь раздался свистящий шепот, мягкий, обволакивающий, успокаивающий и напоминающий о маленькой победе, одержанной минувшей ночью, и молодой человек не сдержал расслабленной улыбки. Да. Друг был прав — от одного врага он все-таки сумел избавиться, небольшая радость должна была смягчить его горечь.
— Да, — он глубоко вздохнул, согласно склоняя подбородок, — Сейчас мальчишка уже, скорее всего, мертв. Они сильны, способны, но… — на губах рыжего сверкнула обжигающая, как пламя, улыбка, — Им нужно было время, чтобы добраться до замка, чтобы понять, что делать… Даже если бы мастер перенес мальчишку, сразу сообразить, как помочь ему, он бы не сумел — Антуан излишне привязан к этому щенку, он должен быть чересчур взволнован, чтобы мыслить трезво. И, даже если поймет… — улыбка его стала шире, — Он не пойдет на это, не захочет, чтобы племянник снова испытывал ненависть. Мальчишки больше нет, я убежден, Ан, и это можно считать тенью нашей победы… Я верну тебя, — он вновь переключился на прежние мысли и, решительно сдвинув брови, махнул рукой в сторону пустого стола.