"Фантастика 2025-87". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Рок аж застыл, его пьяные зенки расширились. Слава… Это слово пьянило его похлеще рома. Быть первым, самым отчаянным, героем флибустьерских баллад — вот что ему было по нутру.
— Первым… — прорычал он, и на лице его расплылась зверская ухмылка. — Рок Бразилец завсегда первый! Ладно, Крюк! Я с тобой! Но ежели кто сунется вперед меня — тут же на месте прикончу! И тебя первого, если обманешь!
Он снова грохнул кружкой, расплескав ром, и оглушительно захохотал. Союз с Роком был рискованный, что по канату над бездной пройти, но его буйная сила и люди были ой как нужны для штурма.
Но самая трудная партия ждала меня с капитаном Эммануэлем де Васконселлосом, португальцем по прозвищу «Адмирал». Умный,
Встретились мы у него на борту. Палуба надраена до блеска, команда вымуштрована, одета с иголочки, в каюте — идеальный порядок. Все говорило о его прошлом. Выслушал он меня внимательно, задавал точные, деловые вопросы о плане операции, о силах испанцев, о согласованности действий флота, о том, как будем снабжать десант.
— Замах у вас серьезный, капитан Крюк, — сказал он наконец, задумчиво покручивая в руке серебряный кубок с вином. — Даже слишком серьезный для… нашего ремесла. На грани безумия. Но как раз такие дела порой и выгорают. Однако меня смущает одно: согласованность действий. Собрать под один флаг таких капитанов, как Лоран, Пикар, или, не к ночи будь помянут, Рок Бразилец… Это все равно что пытаться запрячь в одну упряжку тигра, быка и гиену. Они же глотки друг другу перегрызут раньше, чем врага увидят. Кто ими командовать будет? Вы? Простите за прямоту, но ваш авторитет держится на везении да на слухах. Этого маловато будет, чтобы командовать флотилией независимых капитанов.
Он попал не в бровь, а в глаз. Это и была самая большая загвоздка в моем плане.
— Ваша правда, капитан де Васконселлос, — признал я. — Авторитет, верно, надо заслужить не только удачей, но и делом. И силой. Поэтому я предлагаю не единоличную власть, а союз равных. Совет капитанов, где решения будем принимать сообща. Но во время операции нужно единоначалие. И я готов взвалить на себя эту ношу, полагаясь на поддержку тех, кто мне доверится. И на мощь флагмана, что скоро сойдет на воду.
Я видел, что он все еще колеблется. Ему нужны были доказательства повесомее, что я смогу держать все под контролем. И я решился на отчаянный шаг, прибегнув к возможностям Вежи, но так, чтобы комар носа не подточил.
— Позвольте показать, что я не лыком шит, — сказал я, глядя на карту Портобелло, разложенную на столе. — Вы упомянули согласованность. Одна из проблем — связь меж кораблями во время боя или высадки. Сигналы флагами — дело ненадежное, особенно в дыму или ночью. А что, если бы у нас был способ передавать приказы мгновенно и так, чтобы враг не пронюхал?
Де Васконселлос удивленно приподнял бровь.
— Мгновенно и незаметно? Вы все загадками говорите, капитан.
— Не совсем, — я сосредоточился, задействовав одну из способностей Вежи, связанную с местной связью, которую сам еще толком не освоил. — Морган сейчас на «Принцессе», на том конце гавани. Капитан де Васконселлос, скажите любую короткую фразу.
Португалец глянул на меня с недоумением, но пожал плечами.
— Пусть будет… «Удача любит смелых».
Я прикрыл глаза на миг, посылая сообщение Филиппу через Вежу. И да, эта бестия истребовала изрядное количество очков влияния. Не прошло и минуты, как на палубу «Морского Змея» взошел матрос де Васконселлоса.
— Капитан, сигнальщики с «Принцессы Карибов» передали флажным семафором: «Удача любит смелых». Странно, мы не запрашивали связь…
Де Васконселлос медленно повернулся ко мне. Лицо его
оставалось непроницаемым, но в глазах я увидел изумление и глубокую задумчивость. Он понял, что стал свидетелем чего-то, что не укладывалось в голове с точки зрения известных ему способов связи. Он не знал, как я это сделал, но смекнул, что я располагаю невиданными возможностями.— Вы… любопытный человек, капитан Крюк, — произнес он после долгой паузы. — Очень любопытный. Пожалуй, ваш план, при всей его безумности, заслуживает того, чтобы рискнуть. «Морской Змей» присоединится к вашей эскадре.
Это была крупная победа. Заполучить в союзники такого человека, как де Васконселлос, значило сделать серьезный шаг к тому, чтобы остальные признали мое главенство. Переговоры шли своим чередом, каждый день подкидывая новые задачки, приходилось пускать в ход и хитрость, и терпение, а порой и намекнуть на свою силу, мол, со мной шутки плохи. Союз ковался в огне споров и подозрений, но он обретал форму.
Вслед за Пикаром, Роком и де Васконселлосом потянулись и другие. Каждый новый примкнувший капитан заметно облегчал уговоры следующих — сработал, что называется, принцип домино. Видя, что такие матерые волки, как расчетливый португалец или упрямец Большой Пьер, готовы поставить на меня, остальные тоже помаленьку начинали верить в осуществимость затеи. Слухи о гиганте, что строился на верфи и который я окрестил «Морским Вороном», будоражили умы, обрастая небылицами о его размерах и невиданной мощи. Морган, не жалея ни рома, ни красноречия, расписывал радужные перспективы похода и мою «особую удачу».
К Лорану, Пикару, Року и де Васконселлосу примкнул Диего по прозвищу «Эль Мулато». Испанец по крови, он ненавидел корону лютой ненавистью — в юности хлебнул рабства сполна. Шлюп его, «Немезида», был невелик, зато команда подобралась из таких же отчаянных беглых рабов да марранов, готовых скорее умереть, чем вернуться в прежнюю жизнь. Диего был нелюдим, суров, и согласие его стоило мне обещания особой «справедливости» для плантаторов и чинуш Портобелло. Я согласился, понимая, что его слепая ярость может как помочь в бою, так и наломать дров после победы.
Затем явился Барт Робертс, «Черное Сердце». Не тот знаменитый валлиец, что прославится позже, а его однофамилец, англичанин, чья жестокость и падкость на внешние эффекты были хорошо известны на Тортуге. Он командовал барком «Фортуна» и мнил себя непревзойденным тактиком. Переговоры с ним вышли нудными — он то и дело норовил перетянуть одеяло на себя, совал свои «гениальные» поправки к плану, требовал гарантий особого положения. Пришлось мне потратить уйму времени, терпеливо его выслушивая и исподволь направляя его гонор в нужное русло, убеждая, что его таланты оценят по достоинству именно в общем деле. Ключиком к его сердцу послужили лесть да обещание командовать одним из флангов при штурме.
Последним, седьмым, пристал к нам капитан Томас Тью, «Хромой Том». Старый, битый жизнью флибустьер с Ямайки. Ногу он потерял в стычке с испанцами лет двадцать тому, но ни хватки, ни авторитета от того не растерял. Командовал он потрепанным, но все еще крепким галеоном «Золотая Лань» и пользовался уважением за здравый смысл и отличное знание здешних вод. Тью не гнался ни за славой, ни за местью. Ему важнее были покой и какая-никакая стабильность, насколько это вообще возможно в пиратской жизни. Мысль о своей, надежно защищенной базе, где можно было бы без опаски чинить корабли, сбывать добычу без грабительских поборов тортугских барышников да спокойно встретить старость, пришлась ему по душе. Он задавал много толковых вопросов о снабжении, о том, как делить власть после захвата, как оборонять гавань от неминуемых ответных ударов испанцев и англичан. Его прагматизм хорошо уравновешивал безумную отвагу Рока и холодный расчет де Васконселлоса.