"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35

— Его выбросит за пределы тренировочного комплекса, — княгиня справилась со своей сороконожкой и скастовала гололёд под тварью, отчего у неё разъехались щупальца в разные стороны, и осьминожка села на задницу, или что там у неё было. Выпустив под собой кляксу ядовитых чернил, она вдруг ощетинилась иглами, как дикобраз, и отстрелила их. Князь успел частично прикрыть собой Кирану, словив на себя почти все иглы. Хозяйка же удивлённо взирала на такое благородное спасение, выдергивая из себя лишнее.

— Удачи, — прохрипел Великий Князь и чуть приобнял Кирану за талию, прижавшись к месту одного из проколов, и исчез.

Оказавшись на входе в тренировочный артефакт, Иван Григорьевич мысленно отсчитывал секунды: «… три, два, один» и обтирал руку, запятнанную в крови и баснословно дорогой алхимии.

Очередная тварь добила раненную княгиню, и та оказалась рядом с ним, практически нос к носу. Зрачки её расширились и затопили радужку. Дыхание участилось, на щеке пламенем полыхала татуировка. Кирана сжала кулаки, тряхнула несколько раз головой, пытаясь прийти в себя после схватки… и сделав шаг вперёд, впилась в губы Великому Князю грубым поцелуем.

«Подействовало! — мысленно возликовал Иван Григорьевич. — Назад дороги нет».

Глава 12

В Хмарёво я возвращался порталом из личного схрона Комаро. Тот только головой покачал да ручкой на прощание помахал.

Агафьи в поместье не оказалось. Она ушла искать подробности о без вести исчезнувшей из семейных хроник Франке Бенуа. Мне же предстоял непростой разговор с Николя Бенуа. Прихватив кое-что из картинной галереи рода, я спустился в казематы под фортом. Николя поместили в относительно благоустроенную одиночную камеру с постелью, столом, стулом и нормальным туалетом. Одежду, тёплые одеяла и сытную еду ему предоставили. Так же, как и блокиратор магии на шею и наручники.

Николя сидел на постели и разглядывал меня. Света от макровых светильников хватало, чтобы теперь в спокойной обстановке удовлетворить его любопытство.

Я взял стул и уселся напротив пленника. Картину приставил к спинке изображением к себе.

— Явиться! А я всё ждать! — зло процедил родственничек. — Почему не убить, как мой человеки?

Говорил он по-русски с акцентом, но вполне понятно.

— Если бы я хотел убить вас и ваших людей, вы были бы уже мертвы. А так вы гостите у меня, а ваших людей мы отправили подарком на чью-то свадебную церемонию.

Я намеренно перешёл на французский. Не зря же Агафья вбила Михаилу в голову несколько языков. Её стараниями на каждом из них я, оказывается, говорил даже без акцента, чем и удивил Николя.

— Вы знаете французский? Впрочем, это неважно. Вы совершили нападение на частную собственность рода Бенуа и будете наказаны.

Он лучился такой уверенностью, что любо-дорого смотреть. С другой стороны, он был в своём праве и надеялся, что, если его не убили сразу, значит, и не собираются убивать вовсе. В чём я бы на его месте не был абсолютно уверен. Подозреваю, что у Борромео были на счёт Николя несколько иные планы.

— Допустим, я знать не знал, чья там была собственность, и застал вас за процессом разрушения оной, чему и воспрепятствовал. Заметьте, весьма деликатно.

— Это наша собственность, и мы вольны делать с ней что угодно, — выпятил губу Бенуа. — А вот вы напали на земли и людей чужого рода, похитили одного из его членов и заключили в блокиратор магии. Размер вашей виры роду Бенуа стремительно растёт.

— Ой, я вас прошу, — я откинулся на спинку стула. — Столовая ложка самого простого зелья забвения, и вы забудете события двух последних дней начисто. Поэтому вира мне лично не грозит. А даже если бы и грозила, я — далеко небедный человек. Могу себе позволить маленькие слабости.

— Да кем бы вы ни были, закон един для всех!

— Скажите, и вам действительно неинтересно узнать, кто я? — я поставил между нами картину и жестом фокусника развернул к вынужденному пленнику портрет деда. — Или кто он?

К чести Николя, он не стал кочевряжится и перевёл взгляд на портрет. И тут его брови едва заметно дёрнулись вверх. Ещё бы, когда видишь портрет человека весьма и весьма похожего на себя, волей-неволей заинтересуешься.

— Кто это?

— Это погибший несколько лет тому назад барон Михаил Юрьевич Комарин и мой дед по совместительству. Представьте себе, как я удивился, когда увидел давно почившего дедушку посреди пустыни Сахары?

— Я могу посмотреть ближе? — хмуро уточнил Николя.

— Если обещаете не портить портрет. Всё же память о предках… — осторожно намекнул я.

— Слово дворянина.

Я передал ему портрет в тяжёлом подрамнике. Мой пленник сперва пристально вглядывался в лицо, а после ещё более пристально изучал даты жизни под портретом. Его губы едва заметно шевелились, будто Николя что-то сопоставлял.

— День разницы…

— Вы старше или младше? — осторожно уточнил я.

— Младше…

Я не торопил своего собеседника, давая тому возможность и время построить самые невероятные теории.

— Всё равно не понимаю. Я — сирота… Я — дар богу… Я…

— Всё, что мы знаем, это что мой прадед в первом браке сочетался браком с некой Франкой Бенуа, и она умерла родами. Но у нас в крипте нет её останков. Но есть дата смерти.

Я назвал дату и заметил, как у Николя дёрнулся глаз в нервном тике.

— У меня в метрике дата рождения на день позже записана, но о Франке Бенуа я слышу впервые, — покачал он головой. Потом он вдруг до чего-то додумался и резко отпрянул от меня. Я даже догадывался, что за мысли возникли в его голове.

— Нет! Не может быть, скорее всего, я — чей-то бастард, которого по случаю вписали в книгу. Вам не стоит волноваться. Я вам не конкурент… у нас, наверняка, нет ни капли общей крови.

— Кровь у нас как раз родственная, это я вам как маг крови говорю, — просветил я Николя. — Но что бы вы ни думали, вы не являетесь для меня угрозой в обладании титулом. Во-первых, в части владения родовым даром я гораздо сильнее вас, а, во-вторых, перстень мне вручил сам покровитель рода. Поэтому вам не стоит бояться за свою жизнь.

Николя шумно выдохнул и растерянно погладил лысину, на которой волосы ещё не успели отрасти после его огненного превращения.

— Тогда тем более не понимаю. Зачем я вам?

— Сколько человек в роду Бенуя, Николя? — вопросом на вопрос ответил я.

— Чуть меньше сотни, — осторожно ответил собеседник, раздумывая, а не выдал ли он какую-то тайную информацию.

— А у нас, в графском роду, я и мой нерождённый сын.

— А-а-а… а где остальные?

— Погибли в серии покушений за последние десять лет.