"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29

– Смотрю, ты прекрасно себя чувствуешь, Эйви, – меня раздражает, что он так меня называет. Лучше уж полное имя, потому что сокращенное более личное для меня, а я не желаю, чтобы меня и этого человека связывало хоть что-то. – Набралась сил. Это хорошо.

На нем и других надета облегченная куртка, и из толпы появляется его сестра, которая становится рядом, вновь надменно смотря на меня.

– Нам с Селин стало кое-что интересно. В прошлый раз я не совсем рассчитал силу, как говорил ранее, поэтому сложно было понять твои пределы. Но сегодня все будет иначе. Разрежьте на ней одежду, оголив спину.

Как только он отдает приказ, то с меня сначала снимают теплую кофту, оставляя легкую майку, которую просто рвут, и я рефлекторно придерживаю ткань, чтобы она окончательно не упала с груди.

Что они задумали?

Дэрил отдает очередной приказ, на то, чтобы меня… привязали за руки к цепям, что закрепили между двумя столбами, которых ранее не было.

Я не сопротивляюсь, продолжая делать вид, что смирилась.

Мои руки подвешивают таким образом, что майка теперь держится только на плечах. Дурное предчувствие появляется раньше, чем я оглядываюсь и вижу то, отчего сердце сжимается в груди.

Это не вода. Не то, что было в тот раз.

Дэрил надевает перчатки на руки, и один из людей протягивает ему… плеть наподобие той, которую мы использовали в Архейнхоле для животных.

Он что… собирается использовать ее на мне?

– Селин уверена, что ты не выдержишь и десяти ударов, – говорит Дэрил, – а я поставил на пятнадцать, ведь помню на что ты была способна в Грёзе, Эйви. Поэтому не подведи.

Я отворачиваюсь от мужчины и прикрываю глаза, стискиваю между собой зубы и готовясь к боли.

Первый удар происходит неожиданно, словно раскалённая лава.

Подавляю в себе крик, поэтому вырывается лишь мычание. Слёзы тут же начинают течь из глаз.

Второй удар идет практически следом за первым, и мне не дают даже секундную передышку.

Я чувствую, как кожа на спине горит, словно ее поливают кипящим маслом. Мышцы немеют, но я упрямо стою на месте, не позволяя своим ногам подкоситься.

Третий удар, и новая вспышка невыносимой боли. И я больше не мычу, а кричу.

Четвертый. Мир вокруг начинает расплываться, звуки приглушаются. Кажется, что я падаю в бездну, но усилием воли цепляюсь за реальность.

Пятый удар, и я всё-таки падаю на колени, а цепи на руках натягиваются.

Шестой. В голове пульсирует, и я почти теряю сознание. Единственное, что не дает мне окончательно провалиться в темноту – это гнев. Ненависть к Дэрилу и остальным.

Седьмой удар. Мне хочется завопить, что и делаю. Выкрикнуть, почему он так жесток… Что я ему такого сделала? Почему он это делает?

Восьмой удар плетью. Прикрываю глаза на секунду и с трудом заставляю себя вновь их открыть.

Девятого не следует, и я слышу, как Дэрил с Селин начинают переговариваться между собой. У меня нет сил даже обернуться.

– … ты слишком слабо бьешь.

– Слабо? Думаешь, я жалею её?

– Вероятно. Ты хочешь выиграть спор.

– Тогда держи… Бей сама.

Девятый удар следует через несколько секунд, и он такой, словно Селин вложила в него всю ненависть, что находится внутри неё.

Боюсь, больше не выдержу…

Не смей отключаться.

Мои глаза едва приоткрываются, как и рот. Различаю силуэт ликтора, что вновь появился передо мной.

Десятый удар, когда Ашер произносит:

– Терпи.

Его голос вновь в моей голове, а кажется, что рядом.

Я хочу ему сказать, что больше не могу, что я же слабая, что он всегда был прав, но у меня нет сил на то, чтобы произнести хоть слово.

– Они и не нужны. Я знаю все твои мысли.

– Тогда почему именно ты? Почему ты появляешься? – задаю эти два вопроса также мысленно, теряя связь с реальностью и количеством ударов.

Потому что ты поняла, мышка.

Что???

По какой причине я так поступал.

Слеза скатывается по щеке, и я вдруг чувствую, что удары прекращаются.

Не могу пошевелиться, смотря на силуэт ликтора.

Да, я поняла. Или это мой больной разум нашел всему этому оправдание.

Я думала, что Ашер показывал мне жестокость, но поняла, что он просто показывал мне правду. Жестокую, обнаженную, не приукрашенную ложью и иллюзиями.

Правду о мире, о людях, о самой себе. До этого я жила в коконе, сотканном из надежд и наивности, в мире, где люди всегда добры, справедливость всегда торжествует, а любовь безусловна. Где добро побеждает зло. Но так бывает не всегда.

Моё тело освобождают от цепей, и я тут же падаю на землю, утыкаясь в неё лицом.

Не чувствую собственную спину, когда меня грубо поднимают и тащат за руки в неизвестном направлении.

Связь с реальностью все сложнее поддерживать, и я вижу, как ликтор молча идет рядом. Даже заходит в камеру, куда меня затаскивают, так и не прицепляют к цепям, лишь заносят таз с водой и уходят, закрывая камеру.

Смотрю на Ашера, когда он усаживается на землю, складывая нога на ногу.

Всё это время мне казалось, что ликтор намеренно причинял мне боль, что он наслаждался моей слабостью. Но сейчас я поняла, что в его жестокости была какая-то странная честность. Ликтор не притворялся, не играл в игры, он просто был собой, со всеми своими недостатками и противоречиями.

Я начала понимать, что Ашер не пытался сломать меня, он пытался меня… разбудить.

Из груди вырывается глупый смешок.

Возможно, всё это и правда моё больное сознание не более. И ничего из этого не было.

Но сейчас, сравнивая Ашера и Дэрила, я понимаю, что такое жестокость на самом деле. Иногда она бывает необходима, а иногда ей просто пользуются, потому что хотят. Потому что некоторые люди делают то, что хотят без какой-либо причины.

В любом случае, ничего уже не исправить. Ашер мертв, а я здесь.

Что было если бы он был жив? Поблагодарила бы я его?

Вряд ли. Отвечает ликтор вместо меня.

– Почему? – шепчу этот вопрос.

За такое не благодарят.

– Всё равно спасибо, – едва шевелю губами, понимая, что в действительности он больше никогда ничего не услышит.

Я лежу так, то закрывая глаза и проваливаясь в бессознательное состояние, то открываю и все ещё вижу Ашера, который не исчезает. Значит ли это, что я на шаг ближе к смерти?