"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Опять та площадь. Только теперь вместо кнута – шланги с водой.
Меня раздевают и ставят к стене, откуда я всё-таки пытаюсь сбежать, потому что раны так до конца и не зажили.
Страх захватывает разум, отключая ту часть, которая отвечает за рациональность.
Струи холодной воды бьют по телу, сдирая корки заживших ран.
Не думала, что может быть больнее и хуже, но именно это сейчас и понимаю, стараясь под напорами воды перевернуться спиной к стене, чтобы закрыть раны.
У меня выходит это сделать, но теперь я могу лишь содрогаться и терпеть.
Пытка по ощущениям длится вечность.
В
Заносят сухую одежду, но я не надеваю её сразу. Банально не могу этого сделать.
Такое чувство, что они специально не дают мне полностью восстановиться, набрать сил. Будто боятся, что я тогда что-то сделаю.
– Так и есть, – вздрагиваю и открываю глаза, вновь видя ликтора, сидящего рядом на полу.
– Теперь твой голос звучит слишком реально, Ашер, – шепотом говорю я и удивляюсь тому, как звучит мой собственный голос. Я забыла… сколько уже не говорила?
– Долго, – отвечает парень и закуривает сигарету.
– Ты даже куришь у меня в голове.
Ликтор на это лишь пожимает плечами.
Позже он ложится на спину рядом со мной, смотря в потолок камеры.
Молчим.
Я протягиваю руку, намереваясь его коснуться, правда, как только подношу пальцы к его перчатке, то Ашер поворачивает голову, смотря на меня, и видение рассеивается.
Вот снова. Я осталась одна.
В голове до сих пор стоит табачный дым, ощущение шершавой ткани перчатки под пальцами. Он такой реальный… или я схожу с ума?
Каждый день – это борьба. Борьба с голодом, с холодом, с отчаянием. И с ним. Ашером.
Даже Лойс Рид почти не снится мне более, совсем изредка. И я без понятия, радоваться этому или нет.
За мной снова приходят, ведут на площадь. Всё повторяется и повторяется, словно меня проверяют на прочность, где мой предел.
Нечастые выходы чередуются – плеть или струи воды. Правда, плетью бьют лишь по два, три раза, и каждый раз я слышу удовлетворенную усмешку Дэрила и негодование Селин. Они делают это специально, чтобы не дать до конца зажить ранам.
В очередной такой выход я впервые абстрагируюсь от всей этой невыносимой боли, фокусируясь на звуках окружающей природы.
Где-то отдалённо слышу крики пожирателей и впервые я молю тварей. Не Бога. А тех, кто был когда-то людьми – обращенных, чтобы они напали на это место и стерли его с лица земли.
Да. Я мечтаю об этом. Возможно, тогда у меня будет шанс на спасение.
С каждым новым днем я все чаще думаю о том, что смерть от укуса пожирателя не настолько и плоха. Главное – умереть, а не обратиться. Даже если и обращусь, то надеюсь, что тогда у меня получится сожрать и разорвать на куски этих двоих. Дэрила и Селин.
Позже уже фокусируюсь на звуках птиц, которых ранее было не слышно. Замечаю ранние почки на деревьях, вдруг понимая, что уже весна.
Когда меня заносят после пыток в камеру, то я не отключаюсь, понимая, что они меня не заковали, решив, что я опять не смогу пошевелиться несколько дней.
Нет.
Я уже смирилась с этой болью и научилась с ней сосуществовать.
Встаю и думаю, как использовать подручные средства.
Вся посуда, которую мне приносят – пластиковая, поэтому она бесполезна, если только не попробовать
разделить этот пластик и использовать его в качестве лезвия. Беру тряпку и наматываю себе на запястье, думая, что этим можно обороняться от ножа.Попробую, когда за мной придут в следующий раз. Да, пластиком я никого не убью, но, возможно, смогу хотя бы ранить.
Дэрил в основном ждет меня уже на площади в последнее время, только посылает двоих мужчин. Всегда разных, поэтому тут буду рассчитывать на везение, которое покинуло меня с момента, как Сицилия встретила нас в Клэрмонте.
Промываю раны и стараюсь вообще не лежать более на спине, чтобы как-то заживить их, потому что с такой спиной я далеко не уйду.
Я не думаю о кафоликоне, о том, если мне удастся сбежать, то как его раздобыть. Сейчас это меня волнует меньше всего. Главное – сбежать.
Дремлю, отказываясь нормально спать, ведь боюсь пропустить подходящий момент.
Моя цель для начала выбраться за пределы камеры, а их двоих запереть здесь. Только так я смогу справиться.
Жду, жду и всё ещё жду. Кафоликон не приносят, значит, пока ещё не прошло девять дней.
Всё равно слишком долго.
И вот, в один из дней, этот момент наступает.
Открываю глаза сквозь пелену неясного сна, когда мне мерещатся шаги, но они реальны.
Прикидываюсь ещё спящей и незаметно достаю из-под куска ткани пластиковый острый наконечник. Единственное, что получилось смастерить.
Жду, пока они подойдут ко мне, готовясь вскочить.
Мысленно отсчитываю шаги до себя, ведь я знаю эту камеру вдоль и поперек с закрытыми глазами.
Резко вскакиваю и набрасываюсь на самого ближайшего, ударяя его тем самым наконечником в глазное яблоко. Пластик тут же сминается, однако получаю нужный эффект.
Мужчина кричит, начав стонать и хвататься за глаз.
Второму бью влажной тряпкой по лицу и дальше вовсе кидаю в него, тут же мчусь к выходу из камеры.
Захлопываю решетку и поворачиваю дважды ключ, отступая на пару шагов назад с колотящимся сердцем в груди, когда эти люди приходят в себя.
– Она сделала что-то с моим глазом! – продолжает вопить, и я замечаю следы крови, текущую сквозь пальцы, которыми он пытается приоткрыть глаз.
Второй в ярости бросается к решетке.
– Открой немедленно!
Моргаю и понимаю, что у меня действительно получилось.
Не переживаю о том, что кто-то услышит. Снаружи не слышно, что происходит здесь снизу. У меня есть немного времени в запасе, пока Дэрил не поймет, что что-то не так.
Ранее мне выдали обувь, поэтому я застегиваю застежки на ней и несусь в сторону выхода.
У тех людей не было оружия. Его почему-то всегда не бывает, когда за мной приходят.
Поднимаюсь по ступенькам, однако на самом выходе замираю, понимаю, что сейчас вечер.
В большинстве случаев меня выводят на площадь в светлое время суток, реже – в темное. Сегодня такой день, и это хорошо.
Я осторожно высовываю голову и осматриваюсь, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Только после выхожу и бегу в сторону ближайшего двухэтажного здания, скрываясь за ним.
Надежда в груди пускает свои корни, и мне хочется глупо засмеяться впервые с момента, как я здесь оказалась. Получается.