"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29

Да.

Именно так в груди зародилось и что-то другое, что ничего хорошего не принесло, а даже ухудшило ситуацию. Начало разъедать изнутри, выжигать и медленно убивать. И я поняла одно. Всё вышеперечисленное – лишь вопрос времени, когда это меня окончательно уничтожит.

Глава 2

Очередной день, и я просыпаюсь, открывая глаза, когда за окном уже начало смеркаться.

Даже в такое время в комнате светло, и это немного дает мне некоторое облегчение. Я иногда вспоминаю, где меня раньше держали и полное отсутствие света.

Замечаю тень в кресле и понимаю, кто это.

Ашер. Он часто так делает. Наблюдает.

В отличие от Маршалла, ликтор не приходит ко мне днем, не говорит со мной, ничего не рассказывает и ничего не спрашивает. Он приходит вечером, бывает ночью и просто смотрит. Всегда приносит кафоликон, когда проходят девять дней. Вероятно, раньше меня бы это испугало, а сейчас мне все равно.

Я лишь смотрю на него в ответ.

Его молчаливое присутствие стало привычным атрибутом сумерек.

Ликтор не шевелится, даже не вижу, чтобы дышал. Он напоминает просто сгусток тьмы, принявший человеческую форму.

Сейчас всё тоже самое.

Я не встаю с кровати до тех пор, пока он сам первым не покинет комнату, пока не оставит меня.

Даже отсюда я вижу его взгляд, темный и изучающий меня, словно он ищет что-то такое, что… дало бы ему понимание. Не знаю.

Лишь чувствую, как напряжение нарастает в воздухе, как будто вот-вот должно произойти что-то важное. Что-то, что изменит всё.

После того, как так проходят минуты или часы ликтор просто молча встает и бесшумно уходит.

Я ещё некоторое время лежу и после встаю, иду в ванную, где умываюсь и одеваюсь, чтобы позже выйти и отправиться в столовую. Здесь она тоже есть, так как домов на территории практически нет, либо я их просто не заметила. Кухни в здание, где я живу, тоже нет.

Первый месяц пребывания здесь еду мне приносил Маршалл, но после я стала выходить и поняла, что не хочу напрягать его лишним.

Я захожу в столовую, где уже находятся некоторые люди. Для них сейчас – ужин, для меня – завтрак.

Беру то, что первое попадается, после иду к отдельно стоящему столику и сажусь за него, ставя поднос перед собой. Все мои действия – механические.

Дальше, самое сложное – съесть это.

Я могу гипнотизировать взглядом еду до тех пор, пока она не остынет. Мешаю ложкой и мне бывает мерещатся части человеческого тела: пальцы, уши, иногда даже части лица, плавающие в супе или каше. Я понимаю, что это плод моего воображения, порождение стресса и того, что мне пришлось пережить.

Стараюсь закрывать глаза и просто проглотить содержимое, не ощущая вкуса. Это единственное, что помогает. Поэтому сейчас поступаю аналогично. Первое время после приемов пищи, особенно в доме Уолтера я тут же бегала в туалет и извергала всё содержимое желудка, из-за чего скинула килограммы.

Ко мне подсаживается Маршалл, который начинает ужинать. Парень молчит, просто составляет компанию.

Иногда я кидаю в его стороны короткие взгляды, понимая, что его глаз больше никогда не восстановится. Он пострадал из-за всей той ситуации.

Он не рассказывал мне о Сицилии, лишь упоминал, что женщина после того раза испарилась. Не знаю, ищут ли они её или нет, но он не говорит. Возможно, по той причине, чтобы лишний раз не напоминать мне об этом. Однако, это не поможет.

Я помню. И я живу этими воспоминаниями, просыпаюсь и засыпаю с мыслями о тех людях, которым желаю отомстить, желаю, чтобы они не только горели в аду, но и каждое утро проклинали тот день, когда посмели коснуться меня, когда встретили меня. Мои пальцы, мои губы, все мое естество жаждет крови. Крови тех, кто разрушил мой мир. Правда, одного желания тут недостаточно. Где все они и где я… У меня ничего не получится.

Из всех них мертвы лишь двое. Это Дэрил, которого я убила и за которого, уверена, Селин захочет отомстить, но мне всё равно. И Князь. Его убил Ашер, если верить словам Маршалла. Остальные ходят по земле и прекрасно себя чувствуют. Именно последняя мысль что-то пробуждает в моей груди, то самое мерзкое темное и плохое, что уже там есть.

Доедаю и встаю, чтобы отнести за собой посуду, после возвращаюсь в комнату, где вновь ложусь на кровать, но не сплю.

Я вновь думаю. И нет в моих мыслях ничего хорошего. Там одна сплошная тьма.

Внутри все разрывается на части, хотя я думала, что там уже ничего не осталось.

Я жажду отмщения. И одновременно не жажду ничего.

Я хочу покоя, того самого покоя, которого лишилась, не умерев тогда в реке или не умерев в плену у Дэрила.

Их лица, их смех, их жестокость – все это всплывает перед глазами, как кадры старой пленки, зажеванной временем, но не утратившей своей ядовитой силы. Я вижу их, слышу их, чувствую их прикосновения – мерзкие, грязные, оставляющие на коже липкий след отвращения. И каждый раз, когда я просто закрываю глаза, они возвращаются, чтобы терзать меня снова и снова.

Помню каждую деталь: запах гнили и крови, вкус страха и безысходности, звук ломающихся костей и криков боли. Всё это навсегда запечатлено в моей памяти, как клеймо, которое невозможно стереть.

Я хочу забыть, хочу отпустить, хочу начать всё сначала. Но как это сделать, когда прошлое цепко держит меня в своих объятиях, не позволяя двигаться дальше? Как обрести мир в душе, когда сердце разрывается от боли и ярости? Я не знаю. И это незнание мучает меня еще больше, чем сами воспоминания.

***

Три недели спустя.

Вокруг темно. Я даже не вижу, куда наступаю, лишь чувствую холодный кафельный пол под ногами.

Нервно сглатываю, ощущая, как в груди сжимается сердце, а дыхание становится неровным, прерывистым.

Ничего не чувствую, никаких предметов, лишь пол, словно я нахожусь в пустоте.

Просвета никакого не видно.

Только запах… по мере моего продвижения, который только усиливается. Вонь становится такой, словно я приближаюсь к трупам. Приходится закрывать нос и подавлять в себе рвотный рефлекс.

Не видно, где заканчивается темнота и начинается хоть капля света. Только уже через мгновения я чувствую под ногами что-то липкое и то, как ступни начинают скользить.

Падаю, пытаюсь подняться на ощупь и понимаю, что руки тоже становятся липкими. В нос ударяет знакомый запах крови, когда я осознаю, что это и правда она, хотя продолжаю ничего не видеть.

В панике пытаюсь отползти назад, отталкиваясь от этого мерзкого, скользкого месива. Холод пробирает до костей, а запах крови оседает на языке, вызывая тошноту. Отчаянно шарю руками вокруг, надеясь нащупать что-нибудь, за что можно ухватиться, что-то твердое и безопасное. Но вокруг только холодный, липкий ужас.