"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Японцы, хоть и уважают умных людей, но не совсем понимают, зачем нужно учить несколько языков. Зато историю своего архипелага зубрят весьма старательно. Закрытая нация. Это им добром не выйдет.
— Кирью! — довольно грубый, с точки зрения этикета, оклик поймал нас с Рио на улице, когда мы проходили ворота, направляясь по домам.
— Да, Хиракава-сан? — на такие мелочи мне всегда было плевать. Тем более, что нас нагнала личность, которую Коджима только что обозвал «странной, но забавной». Это для него-то.
— Можно мне пойти с вами? — скрипуче осведомилась девушка, любящая прятать лицо за волосами, — У меня есть к тебе разговор.
Кивнув,
— Я могу оставить вас наедине, — тут же предложил Рио, ухмыляясь, — Если это любовное…
— Заткнись, абрикос, — чуть сердито буркнула девушка, пристраиваясь ко мне со свободной от Рио стороны, — Ничего подобного. Но не здесь. Не хочу, чтобы нас слышали левые. Слышь, абрикос, ты же не левый?
— Сначала ответь, почему зовёшь меня абрикосом, — потребовал Рио.
— Люди как абрикосы, — немедленно откликнулась наша странная одноклассница, — Одинаковые, пахнут сладко, быстро гниют. Важно определить стадию, абрикос. Хотя мне кажется, что ты давно уже сгнил.
— Вот как? А наш друг Акира? — слова девушки ни грамма не задели Коджиму, слышавшему от своих оскорбленных пассий и не такое.
— А он вообще не абрикос, — задумчиво поставила мне диагноз Асуми, а затем встрепенулась, — Ладно, пустое. Кирью, я хочу нанять тебя как репетитора.
— Нет, — тут же отрубил я.
— Дорого, — проявила совершенно несвойственную японцам сообразительность девушка-с-челкой, — Назови цену.
— Почему меня?
— Я дочь Злого Йадо.
— Вакагаширы? — припомнил я местные расклады, — «Сенко-групп»? Которого недавно убили на Хоккайдо?
Рио подавился и закашлялся.
— Ага, — бодро (и скрипуче) отозвалась девчонка, — Я жила в Мимасаке, никого не трогала, а тут батю убили. Меня братва перевезла сюда, доучиваться, устраиваться. Оябун обещал. Только где Мимасака, а где Токио? Мне нужна помощь. Старик говорил, что заплатит, сколько скажешь.
Я нервно дёрнул щекой. Хитрый старый медведь. Не дед, а подонок какой-то. Впрочем, его приятель, тот, который «обещал» заплатить сколько скажу, не менее хитрожопый. Вон, даже сама Асуми, поблескивающая глазами из-под своей дурацкой челки, явно понимает все расклады.
— Что я вижу? Сам Акира, Король Грубиянов, задумался перед отказом? — решил съехидничать Рио, но закашлялся, пуча глаза, когда я нехотя пробурчал:
— Отказа не будет. Я представляю семью Кирью, додзё «Джигокукен», а она из «Сенко-групп», от оябуна Конго. Если бы меня старики попросили, я бы нашёл слова, как от них отделаться, но, если я скажу сейчас «нет» Хиракаве — это будет… крайне неприятно. И официально. Так что да, Хиракава, я подтяну тебя. Только не в вашей резиденции.
— Ну это понятно, — повеселевшим тоном хмыкнула девушка, — Я там и не живу. Мне хатку сняли недалеко от твоей.
— И как давно?
— Да уже месяца полтора тут обживаюсь. И зови меня Асуми.
Старый подлый мешок костей, изображающий из себя непоколебимого воина и опору традиционных ценностей. Как же. Но то, что этот кусок мускулов давно уже заранее всё спланировал со своим старым приятелем, а теперь они это еще и успешно осуществили — меня выводит из себя. Придётся сегодня сходить к прадеду на серьезный разговор.
— Ушам своим не верю, — качал головой Коджима, — Акиру вынудили? Акиру? Серьезно?
— Никто его ни к чему не принуждал! — довольно весело (но скрипуче), откликнулась тащащаяся с нами девушка, — Всё добровольно!
— Если ты думаешь, что за этот фокус никто не заплатит — то сильно заблуждаешься… —
угрюмо проворчал я.— За него точно буду платить не я, — фыркнула девушка, — Мне просто нужен репетитор. Хочу бросить вызов Шираиши. Она забавный зеленый абрикос.
— Так, можешь вкратце описать, что тебе нужно подтянуть в порядке срочности? — решил я брать быка за рога, раз такие дела.
— Эээ… давайте до свидания, — прервал начавшую отвечать девушку Рио, — Мне это слушать не хочется. До завтра, бандиты и мафиози!
— Сам дурак. Катись давай.
Сенко-гуми — классический, посконный вариант старого клана якудза. Из тех, к кому приходят за справедливостью внуки тех, кто начинал платить им деньги за охрану. Причем, что касается денег, их у Конго-оябуна не сказать, что много, защита Аракавы не оплачивается. Это вопрос гордости и репутации группировки. Плюс потеря вакагаширы — очень серьезный удар для такой мирной, «семейной» мафии. Тем не менее, якудза — это якудза. И новоявленная химе клана, топающая рядом со мной и рассказывающая о своих пробелах в знаниях, быстро может превратиться в обездоленную полную сироту, с которой злобный Кирью трясет последние деньги. За Конго не заржавеет. Этот старик ничем не отличается от моего прадеда — на вид эталонный японец, а по сути — старая хитрая сволочь и манипулятор. Да и всё не настолько чисто, как может показаться. Понесло же Злого Йадо на Хоккайдо?
— Кто за тобой смотрит? Баки и Тамаюра? — спросил я, прерывая доклад Асуми о её пробелах.
— Ничего себе, — та сбилась с шага, — Ты и наших абрикосов знаешь? Нет, Огава и Жирный. Иногда Суно приходит. Баки им еду таскает.
Вот как. Мне точно нужно поговорить с дедом.
— Тебе это вообще зачем было?
— Думал отправить к тебе вместо себя младшего брата или сестру. Но теперь приду сам.
— Они же у тебя мелкие! — впервые за все время в хрипловатом голосе Асуми прозвучали нотки искреннего возмущения.
— На тебя бы их точно хватило.
— А ты умеешь делать больно…
Точно к деду. Только домой загляну, предупрежу младших…
///
(Этот же день. Поздний вечер)
Небольшой пустырь, расположившийся позади полузаброшенных складов, выглядел так, как будто подвергся бомбардировке. На земле, ранее прикрытой травкой, чернели глубокие выбоины, кусты, обрамлявшие этот пятачок изнасилованной земли, потеряли все свои листья, а столб, на котором зачем-то был прикручен слабый старый фонарь, час назад стоял относительно ровно. Теперь же он кренился к земле так, что вопрос его окончательного падения переставал быть вопросом.
Но фонарь еще работал, освещая изорванную природу, растоптанную землю, осиротевшие кусты и лежащего в грязи навзничь могучего человека с раскинутыми в разные стороны конечностями.
Здесь был бой. Человек проиграл…
…и выжил. Уходящий победитель, крупный черноволосый мужчина, прихрамывающий и держащийся за бок, не стал наносить добивающий удар.
Последнее не было чем-то из ряда вон выходящим, но каждый раз было сюрпризом. В боях всегда выкладывались полностью, до конца, черпая все силы, до которых можно было бы дотянуться. Поразить побежденного насмерть, завершая схватку так, как должно, было не позором и не чрезмерностью, но истинные мастера редко наносили последний удар. Если противник выжил в схватке с ними… то он безусловно заслуживал остаться в живых.