"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29

Для Кирью Горо подобное давно перестало быть милосердием. Лежать, чувствуя, как боль омывает отбитые внутренности и мышцы? Вкушать горечь поражения? К таким мелочам он привык еще сто лет назад. А вот понимание, что он, глава «Джигокукен», стадвадцатисемилетний боец из «надевших черное», только что проиграл сорокалетнему сопляку… это было горше всего. Ведь он проиграл открыто и честно, не мышцам, не реакции молодого тела, не выносливости… нет, мастера «адского кулака» уделали мастерством, превосходящим его собственное.

Знать, что где-то существуют пути, настолько превосходящие твой — было нестерпимо больно. Куда больнее, чем может болеть привычное ко всему тело, которое ты неустанно закалял всю жизнь.

Ничего… ничего. Нужно просто полежать. Скоро внутренняя энергия, циркулирующая сейчас по телу, развеется, позволив избитому в мясо старику кое-как встать на ноги. Безопасно встать. Она, эта энергия, еще не понимает, что бой закончен, что носитель проиграл, она еще напитывает собой мышцы, кожу, кости, выводя их за пределы, доступные простым смертным. Поэтому и встать бы сейчас получилось очень легко, но последствия… последствия были бы крайне печальны. Поэтому Горо полежит. К утру он уже доковыляет до додзё… или, быть может, воспользоваться комнатой у младших? Всё-таки так сильно его не били уже лет шестьдесят. Тот мастер муай-тай в Бейруте, он его тоже не жалел…

— Как интересно… — голос, раздавшийся в тишине растерзанного пустыря, под мигающим фонарем, не должен был прозвучать здесь. Сказавший это никогда, ни при каких обстоятельствах не должен был увидеть Горо Кирью — таким.

Но сегодня был очень плохой день.

Высокая фигура, выйдя из тьмы, приблизилась к лежащему старику. Глаза, холодные, равнодушные, но при этом пронзающие насквозь, заглянули в опухшие щели, сквозь которые сейчас смотрел на этот несправедливый мир мастер Джигокукен-додзё. Старик лишь глубоко вздохнул, чуть морщась от боли в груди, которой его наградил вздох.

— Очень интересно… — почти повторил свои слова незваный гость, а затем он сделал то, чего Горо бы от него никогда, ни при каких обстоятельствах, ни в каком кошмарном сне — не ожидал!

Этот паршивец с размаху опустил своё костлявое седалище на грудь Кирью! Он, вся преисподняя Эммы О, уселся на него!!

О, ками!!

Горо выпучил глаза, резко выдыхая всё, что только смог. Он постарался вонзиться этим гневным взглядом в чужие бестыжие моргалы, но этот уродец его игнорировал! Он, сидя на грудной клетке избитого старика, упёр в неё же ладони и любовался небом!!!

— Я тебя очень долго искал, — равнодушно пояснил свой поступок пришелец, — Устал. Надо посидеть. Собраться с мыслями.

Что-то захрустело. Горо даже не понял, что именно — его ребра или его зубы?

Ему не дали времени выяснить.

— Знаешь, я тебя сегодня искал, сначала собираясь просто пособачиться из-за Хиракавы, — продолжал пытающий собственного прадеда негодяй, — Вы, два старых хитрозадых утырка, разыграли отличную комбинацию, чтобы повесить мне на шею эту девчонку. Правда, из-за этого я бы не стал использовать твоё отбитое мясо в качестве кресла, не так ли, дед?

Пыхтящему от злости Горо как будто льда за воротник высыпали. Действительно…

Тем временем, сидящий на нем Акира продолжал, а с каждым его словом льда чувствовалось всё больше и больше.

— Перед тем, как отправиться на поиски тебя, я заглянул домой. Там обнаружилось много лишнего народа. Семья, при этом, была в сборе. Мать, отец, брат с сестрой. Они все сидели на кухне. А еще там было несколько пиджаков из Митсуба…

Лёд опустился до температуры жидкого азота.

— … и Кавасима Сайго-сан, который им нас продавал. Тот самый Кавасима Сайго из того самого «Тсубаса Петролеум», с которым ты и Конго-сан меня просили быть мягче. Тот самый Кавасима, такой «важный и нужный» для Аракавы, вовсю продавал детей Кирью людям из Митсубы. За малопроцентный займ. Они сидели на нашем диване с видом хозяев жизни и листали наши досье, дед. Слышишь?

Чуть подпрыгнув, Акира задницей выдавил из Горо громкий сип.

— Слышу… — пропыхтел мастер боевых искусств, — Слышу…

— Хорошо, — ледяной голос внука продолжил неспешный речитатив, — Очень хорошо. Так вот, люди из Митсубы приняли сделку. Они увезли Сайго подписывать контракт, а к нам обещали прийти утром. Тоже с контрактами. Ко всем троим. К твоим внукам, оджи-сан. Ко мне, к Эне, к Такао. Сказали, что мы их очень впечатлили. Похвалили «Тсубасу» за умение работать с муниципалами. Мол, такое сокровище и в руках местечковых говноедов с Аракавы. Сайго даже зубами не скрипнул, у него щеки от улыбки свело. Такие дела, дед. А против «Митсубы» ты и Конго-сан… даже не пустое место. Пыль. Как тебе сейчас?

Горо стало не просто погано, он просто захотел сдохнуть. Да, совсем недавно, казалось бы, до уморительности смешной в своем одиннадцатилетнем возрасте Акира, уже имеющий пачку бумажек, подтверждающих его достижения, на полном серьезе собирался бодаться с неслабой, хоть и небольшой корпорацией, пытающейся вложить в него деньги на образование. Тогда проклятый Кавасима клялся и божился, что сделает все, чтобы Акира закончил Токийский университет, а Горо, дурак, верил, не понимая своими заскорузлыми мозгами истинный потенциал внука. Верил чужому больше, чем своему.

Что теперь? Это все стало боком. Митсуба — крупная корпорация, остающаяся на плаву за счет сжирания конкурентов. Они проводят поглощения одно за другим, полностью плюя на репутационные потери. Если они вышли на его внуков, если решили принудить их к учебно-рабочим контрактам, то…

— Кавасима сегодня умрёт, дед, — тем временем также равнодушно продолжал правнук, заставив старшего родственника в который раз облиться ледяным потом, — Умрёт крайне плохо и недостойно. Но это мелочи. Нам придётся покинуть Японию. Завтра. Сделать это без твоей помощи и связей затруднительно, поэтому я надеюсь на тебя и Конго-сана. Теперь мне нужно, чтобы ты либо кивнул, подтверждая, что поможешь, либо покачал головой, отказываясь. Думай, я подожду.

Перед внутренним взором Горо неожиданно всплыла картина из далекого прошлого. Замурзанное грязью и соплями лицо бойкого и нахального паренька, часто шкодившего по мелочи. «Кавасима Сайго! Дес!» любил представляться тот с забора… или за забором, успешно удрав от очередного разгневанного взрослого, старавшегося начистить ему задницу.

Сегодня он умрёт. Кирью-старший не был святым, от его руки пало немало людей, он умел чуять смерть. Сейчас в ровных словах внука, лениво брошенных деду, была именно она. Кавасима Сайго, заигравшийся мальчик, сегодня умрёт плохой и позорной смертью. Кирью Горо был в этом стопроцентно уверен. Его странного и дерзкого правнука не остановят никакие заборы.