"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24

В зеркале напротив она видела себя. Грудь, дыхание, тень на животе. Волосы сползли на плечи, щёки заалели. Лицо не отражало страсти, только сосредоточенность. Как будто делала лабораторный эксперимент и боялась ошибиться в формуле. Вибратор двигался вперёд и назад, как автоматизированная отчётность – точно, регулярно, без отклонений.

Тело отреагировало не сразу. Мышцы напряглись, но не как у влюблённой – как у человека, которому велели не двигаться во время УЗИ. Она двигалась рукой с натренированной точностью – как в школьной физике, где опыт важнее переживания. Вздохи срывались сухо, дыхание сбивалось не от возбуждения, а от усталости.

Сергей Валентинович задыхался в кресле. Он издавал звуки, которые не поддаются транскрипции. Веки дёргались, руки судорожно стискивали подлокотники. Иногда он восклицал «Вот это да!» – и тут же заикался от собственной смелости. Кляпа не выдержала и прошептала в голове Вали:

– Ты посмотри на него, Валюша, он сейчас либо заплачет, либо женится. А ты продолжай, детка, главное – не сбивайся с ритма. Этот вечер – наш отчётный концерт.

Движения прибора становились глубже. Рука Валентины соскальзывала на секунду и тут же возвращалась, отрабатывая маршрут с педантичной точностью. Пальцы заныли. Дыхание стало чаще. В животе – не трепет, а напряжение, как при попытке вспомнить забытый пароль. Ничего не вспоминалось.

Внутри – пустота. Ни искры, ни жара, ни взрыва. Только гул, равномерный, нарастающий, как в перегретом принтере. Когда она подалась бёдрами навстречу вибратору, это было не по велению тела, а по расписанию.

Сначала всё шло даже чересчур спокойно. Валя, сосредоточенная как студентка перед зачетом, двигала вибратор ритмично, стараясь выглядеть так, будто в комнате нет ни кресла, ни Валентиновича, ни проклятого прибора весом с утюг. Только она, дыхание и долг – перед профессией, собой, Кляпой, чёрт бы её побрал.

Тело отзывалось слабо, как скучающий зритель на спектакле. Щёки пылали не от желания, а от осознания абсурдности происходящего. В голове всё ещё стояла сцена с Наполеоном и туалетным столиком, а теперь вот она – бухгалтер без трусов и с гаджетом, способным запускать спутники.

И вдруг… щелчок. Легкий, но ощутимый. Рука чуть дрогнула, прибор вздрогнул вместе с ней – и зазвенел. Буквально. Что—то в механизме щёлкнуло, зажужжало, внутри раздался звук, будто что—то освободилось или, наоборот, застряло навсегда.

– Эм… – выдохнула Валя, но в ту же секунду прибор как будто сошёл с ума.

Он включился на полную мощность. Без предупреждений. Без предисловий. Без пощады.

Тело содрогнулось, как от разряда. Мышцы дёрнулись. Голова откинулась назад. Губы распахнулись для крика, но вместо звука вырвался только хриплый выдох. Рука, державшая прибор, онемела – вибрация передавалась в пальцы, плечо, позвоночник, будто её подключили к какой—то автономной системе.

– Что это было?! – донеслось из кресла. Сергей Валентинович поднялся наполовину, как баран, учуявший неладное на колбасной фабрике.

– М-м-м… мхгг… – пробормотала Валя, вжимаясь в спинку дивана, но вибратор не останавливался.

Он жужжал, крутился, давил. Застрял. Насмерть. Как будто прирос. Как будто нашёл свою розетку. Валя попыталась вытащить его, но пальцы дрожали, тело не слушалось, всё горело, пульсировало, волнами накатывало – не удовольствие, не боль, а что—то дикое, беспомощное и неуправляемое.

Первая волна – как спазм. Вторая – как вторая волна после землетрясения. Третья – и всё исчезло.

Тело не лежало – оно извивалось, скручивалось, пыталось оторваться от мебели. Валя соскочила с дивана, не понимая, куда бежит. Вибратор всё ещё был в ней, и, судя по мощности, перешёл в какой—то секретный режим, придуманный явно не для людей.

Она врезалась в стол, затем в тумбочку. Перепрыгнула через ковёр. Закрутилась на месте, будто пыталась убежать от собственной тени. Сергея Валентиновича чуть не сбило. Он вскочил, бросился к ней:

– Вытащи его! Срочно! Где кнопка? Валя, ну пожалуйста! Это же техника! Тут нужен порядок!

Кляпа, в абсолютном восторге, верещала внутри:

– Ого, Валюш, да у тебя, похоже, появился новый двигатель внутреннего сгорания! Вперёд, моя электроведьма! Сейчас сгорит постель, ресепшн и вся эта бухгалтерия к чертям!

Валя споткнулась об кресло, снова упала на диван, выгнулась. Тело било током. Лоб вспотел. Губы дрожали. Бёдра дергались, как будто у неё внутри кто—то сверлил личный тоннель в Сапсане. Глаза закатились. Сердце барабанило. Оргазм – не один, а цепочкой, как раскалённые точки на мониторе ЭКГ. Тело издавало звуки, которые трудно было классифицировать: смесь всхлипов, хрипов, ругани и какой—то электроники.

Сергей Валентинович бегал по комнате с пультом от телевизора и пультом от кондиционера, надеясь, что хоть один из них подойдёт.

– У него есть выключатель?! Где он?! У вас на коробке было написано, как это остановить?!

– Ннннгхх! – выкрикнула Валя, не в силах больше говорить по—человечески.

Кровать под ней вибрировала вместе с телом. На тумбочке упала ваза. Телефон на прикроватной полке включил автоответчик. Где—то в коридоре гавкнула собака.

Кляпа запела:

– Она вибрирует – значит, живёт! А ты, Валюша, как новая система отопления! И тепло, и мокро, и отключить невозможно!

Наконец, Сергей Валентинович отважился и с криком «Извините!» рванулся к Вале. Он что—то нажал, дёрнул, вывернул – и прибор, с лёгким шипением, выключился.

Валя повалилась на бок, как обесточенная лампочка. Пот стекал по вискам. Ноги тряслись. Дыхание сбивалось, словно она бежала марафон в чугунных ботинках. Вибратор выпал сам, как выброшенный предмет после торнадо.

Тишина.

– Это… – прохрипела она, – … был не аудит. Это была техногенная катастрофа.

Сергей Валентинович стоял бледный, в одной руке – вибратор, в другой – пульт от телевизора, в глазах – глубокое раскаяние и тревога.

– Нам, кажется, надо вызывать уборку номера, – прошептал он.

Кляпа хлопнула в ладоши:

– Нет, Валюша, тебе надо вызывать экзорциста. Потому что в тебя сейчас вселилось что—то не из нашего отдела. И я этим горжусь.

Глава 4

Утро в Суздале выдалось серым, как налоговая отчётность за второй квартал. Туман лежал над улицами липкой ватой, воздух тянулся тяжело, как плохо выжатое полотенце. Валя проснулась с ощущением, что её всю ночь били током и одновременно везли на асфальте лицом вперёд. Голова гудела, мышцы ныли, а внутри тела что—то тикало – не боль, не тревога, а отчётливое послевкусие вибрационного безумия. Вибратор молчал, лежал на прикроватной тумбочке, накрытый салфеткой, как опасный артефакт, требующий утилизации спецслужбами.