"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24

Лиза медленно выдохнула, её губы чуть дрогнули, будто она не была уверена, стоит ли говорить, но молчать не хотелось.

– Ты знаешь, – её голос был тихим, почти шёпот, но в этой приглушённости чувствовалась искренность, – до Лифтаскара я считала себя нимфоманкой, женщиной, которую невозможно полностью удовлетворить. Думала, что нет мужчины, с которым я хотела бы быть всегда.

Дмитрий не отвёл глаз, не улыбнулся сразу – просто продолжал смотреть, будто не только слушал, но и слышал, будто знал, что она скажет дальше, но хотел, чтобы она сама дошла до этого.

– Но с тобой… – она не договорила сразу, сначала коснулась пальцами его лица, провела по щеке, по линии подбородка, словно проверяя, что он настоящий, что он здесь, рядом, и никуда не исчезнет. – С тобой я поняла, как ошибалась. Мне никто, кроме тебя, не нужен.

Теперь он улыбнулся – слегка, но в этой улыбке было нечто тёплое, нечто, что говорило больше, чем любые слова. Дмитрий накрыл её руку своей, прижал к груди, затем медленно провёл ладонью по её плечу, спустился ниже, до талии, зарывшись пальцами в её волосы.

– Я здесь, – его голос прозвучал низко, почти утонув в тишине комнаты, но Лиза услышала.

Она подтянулась к нему ближе, прижавшись лбом к его виску. В этом движении не было страсти, только глубинное желание быть рядом, чувствовать, что он здесь, ощущать его дыхание, его тепло, его уверенность.

Комната потонула в мягкой темноте. На тумбочке мигал экран телефона, но Лиза даже не взглянула в его сторону. Ночь не требовала слов.

Она оставляла только двоих – тех, кто наконец нашёл то, что искал.

Глава 29

Квартира Варвары и Виталия, расположенная в сталинском доме на Чистых прудах, была наполнена полутьмой, едва разбавленной мягким светом настольной лампы. Тени от предметов, вытянувшиеся вдоль стен, делали пространство ещё более тесным, замкнутым, словно воздух в комнате стал тяжелее, напитавшись усталостью и молчаливым напряжением. За окном Москва продолжала жить своей обычной жизнью: где—то вдали слышался рокот машин, короткие автомобильные сигналы, ленивый лай собаки, чьи звуки глухо доносились сквозь стекло. Но здесь, внутри, царило затишье, странное, гнетущее, пропитанное чувством ожидания, словно сама реальность затаилась перед чем—то важным, готовым вот—вот прозвучать.

На деревянном столе с небольшими тёмными прожилками, оставшимися от времени и частых прикосновений, стояли четыре рюмки с коньяком, наполненные наполовину, словно их налили без особой веры в то, что этот жест кому—то принесёт облегчение. Чашки с недопитым кофе оставляли на столешнице едва заметные влажные круги, и этот незначительный след казался единственным признаком того, что время здесь ещё движется. Дым от сигареты Виталия, неспешно поднимавшийся вверх, смешивался с электрическим светом, создавая иллюзию зыбкой дымки, в которой будто бы растворялись невысказанные мысли.

Лиза, сидевшая чуть ближе к окну, нервно водила пальцами по краю рюмки, но так и не поднесла её ко рту, будто не могла заставить себя сделать этот жест, слишком символичный, слишком напоминающий о чём—то важном. Её взгляд метался по столу, по узорам на поверхности, по отблескам жидкого янтаря, но так и не находил покоя. Дмитрий, устроившийся напротив, выглядел отрешённым. Его глаза были направлены в пустоту, но за этим отсутствующим выражением скрывалась напряжённая работа мысли, которая уносила его далеко за пределы этой комнаты, возможно, даже за пределы реального мира, в который он вернулся.

Варвара бесшумно провела пальцем по краю чашки, словно проверяя её гладкость, но этот жест был скорее машинальным, чем осмысленным. Она ни о чём не думала в этот момент – просто позволяла себе погрузиться в тишину, не разрывать её ни движением, ни словом.

Виталий, молча наблюдая за ними, бросил взгляд на часы.

– Без одной минуты, – негромко произнёс он, вытягивая руку за пультом.

Телевизор, до этого мигавший беззвучными кадрами, заполнился движением, но никто пока не обращал внимания на мелькающие изображения. На экране сменялись сцены задержаний: люди в дорогих костюмах, женщины в строгих платьях, спрятанные под капюшонами лица. Полицейские конвои, кадры следственных действий, закрытые помещения, куда вели людей с опущенными головами. Всё это напоминало театрализованную операцию, в которой каждая деталь была выверена, каждое движение просчитано.

Звук всё ещё был выключен.

Виталий задержал палец на кнопке, задержался на мгновение, словно давая им всем возможность подготовиться.

И в этой секунде, прежде чем раздался голос диктора, Варвара вдруг почувствовала, как что—то изменилось. Не в пространстве, не в комнате, а внутри неё самой – как будто в этом ожидании было заложено что—то большее, чем просто итоги спецоперации. Как будто с этими новостями они собирались услышать что—то, что окончательно расставит все точки, и одновременно с этим принесёт новые вопросы.

Никто не знал, что прозвучит в эти следующие мгновения.

Варвара откинулась на спинку стула, перевела взгляд на экран, где сменялись кадры ночных задержаний. Камеры с беспристрастной чёткостью фиксировали, как людей с закованными в пластик наручники руками сажали в чёрные фургоны, как оперативники в масках прочёсывали здания, находя спрятанные документы, серверные блоки, тайные помещения, о существовании которых предпочитали молчать даже те, кто знал о них всё.

В новостной студии диктор продолжал говорить ровным, выверенным голосом:

– «По всему миру проходят аресты участников международной секты «Мир Ливианы», подозреваемой в экстремизме и похищении людей. Спецоперации проведены одновременно в нескольких странах, среди задержанных – представители бизнеса, бывшие политики, владельцы элитных ночных заведений. По словам источников в силовых структурах, секту удалось ликвидировать, однако следствие продолжается, и не исключено, что в ближайшее время будут новые задержания».

На экране мелькнули лица. Размытые, снятые на бегу, в вспышках камер, в толпе полицейских. Кто—то из них выглядел растерянным, кто—то смотрел прямо в объектив с холодной ненавистью, кто—то пытался закрыться от журналистов. На одном из кадров задержанный в дорогом костюме, с зализанными волосами и тяжёлым взглядом, будто осознавал, что произошедшее уже не исправить, но не верил, что это действительно случилось.

– Они правда это сделали, – Лиза первой нарушила тишину, но в её голосе не было ни облегчения, ни радости.

– Даже по новостям подали, – Дмитрий провёл ладонью по лицу. – Неужели кто—то наверху решил, что их больше нельзя покрывать?

Виталий покрутил в пальцах рюмку, наблюдая за игрой отражений в янтарной жидкости.

– Рыба гниёт с головы, – усмехнулся он, наконец поставив её обратно. – Наверное, секта стала слишком неуправляемой. Или просто удобной жертвой для показательного процесса.