"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Здание содрогнулось в последний раз, будто его прежняя сущность окончательно покинула это место, оставляя лишь камень, ставший мёртвой оболочкой того, что когда—то соединяло два мира.
Бойцы триста второго отдела, привыкшие к необычным явлениям, двигались осторожно, методично проверяя каждый угол зала, словно ожидая, что из темноты может вырваться последняя тень сопротивления. Но ничего не происходило. Там, где минуту назад находились сектанты, теперь лежали лишь бесформенные, едва заметные на каменном полу серые россыпи пепла. Людей больше не было. Их тела растворились, не оставив даже следов борьбы.
Варвара стояла
Она чувствовала, как отступает напряжение, накопившееся за всё это время. Её ладони дрожали, лёгкие жадно вбирали воздух, который больше не был насыщен чужеродной энергией. Всё вокруг казалось странно пустым. Не тем разрушением, что оставляет после себя обычная битва, а чем—то большим – исчезновением целого мира, который больше не существовал.
Она медленно перевела взгляд на место, где только что стоял артефакт. Теперь там была лишь гладкая, едва потрескавшаяся поверхность, будто сам камень старался скрыть следы вмешательства.
За её спиной послышались шаги.
Виталий молча подошёл, остановился рядом. Несколько секунд он тоже смотрел на пустое место, где только что находился источник связи Земли с Лифтаскаром. Потом, не говоря ни слова, он медленно поднял руку и положил её ей на плечо.
– Всё, – его голос был ровным, но в нём звучала тяжесть прожитых событий. – Конец.
Она не ответила сразу. Только закрыла глаза на короткое мгновение, позволяя этим словам осесть внутри, прочувствовать их до конца.
Лиза стояла чуть поодаль. Её взгляд был расфокусирован, как у человека, который видит не только происходящее перед собой, но и нечто большее, что открывается только ей. Она не дрожала, но в её осанке чувствовалась хрупкость, словно новая сила, что теперь текла в её жилах, ещё не нашла для себя окончательной формы.
Она медленно кивнула.
– Да… – голос её прозвучал тихо, будто она не была уверена, что говорит вслух.
Дмитрий шагнул вперёд. Лицо у него покрылоьс слоем пыли, одежда испачкалась, но он, казалось, не замечал этого. Его взгляд метался по разрушенному залу, задерживаясь то на пустых местах, где ещё недавно стояли люди, то на следах магических потоков, оставленных на стенах.
Он тяжело сглотнул.
– Мы… мы правда это сделали?
Его голос дрожал, не от страха, а от не до конца осознанного масштаба произошедшего. Варвара посмотрела на него, затем перевела взгляд на Лизу, затем на Виталия. Они понимали.
Этот мир, которым управляла секта, больше не существовал. Их битва, полная потерь, боли, жертв, наконец завершилась.
Но в этой тишине, в этом мёртвом воздухе зала, что теперь стал лишь безжизненной руиной, каждый из них чувствовал: какой—то след, невидимый, но ощутимый, останется навсегда.
Пыль медленно оседала на каменный пол, наполняя воздух серым туманом. Огонь энергии, некогда заполнявший этот зал, угас, оставляя за собой лишь холодное пространство, в котором теперь не было ничего – ни магии, ни жизни, ни теней, которые могли скрываться в углах. Вековая тьма, державшая здесь свою власть, растворилась вместе с артефактом, вместе с сектой, вместе с той силой, что связывала этот мир с Лифтаскаром.
Здание, некогда являвшееся святилищем для тех, кто думал, что управляет судьбами, теперь было просто руинами. Высокие колонны, обожжённые и потрескавшиеся, стояли, как памятники чему—то, что больше не существовало. Символы на стенах, ещё недавно
сияющие магическим светом, погасли, превратившись в блеклые узоры, лишённые значения. Всё здесь стало бесполезным, ненужным, мёртвым.Лиза стояла немного в стороне от остальных.
Её лицо, осветлённое слабым, почти призрачным светом, выражало странное смешение эмоций. Облегчение? Да, возможно. Но не меньше в её взгляде было тревоги, словно она чувствовала что—то, чего не видели остальные. Как будто мир, который для них только что вернулся в равновесие, для неё всё ещё был неустойчивым.
Она провела пальцами по запястью, словно проверяя, существует ли её собственное тело так же, как раньше, ощущая ли оно реальность так, как должно. Но ничто уже не было прежним.
Варвара и Виталий наблюдали за ней.
Они не обменялись словами, но понимание между ними было молчаливым, безошибочным. Перед ними больше не просто девушка, втянутая в эту историю, не просто участница событий. Она была чем—то большим. Она была тем, кто прикоснулся к силе, которая никогда не предназначалась для человека, и выжил.
Виталий медленно повернулся к Варваре, и они встретились взглядами.
Он хотел что—то сказать, но осёкся. Казалось, что любое слово сейчас будет лишним, неуместным, слишком малым перед тем, что только что произошло. Но девушка заговорила первой.
– Лифтаскар больше не сможет нас достать.
Она не произнесла это с облегчением. В её голосе не было победного ликования. Только твёрдость, осознание факта. Они закрыли эту дверь. Они перечеркнули связь, разорвали цепь.
Виталий слегка прищурился, глядя в пустоту перед собой.
– Да… но сколько ещё таких, как они?
Его голос прозвучал глухо, с оттенком чего—то мрачного, словно даже в этой тишине он слышал отголоски тех, кто ещё не был уничтожен.
Ответа не последовало. Только тишина.
Она заполнила зал, теперь лишённый тайн, страхов и власти, что веками здесь царила. Но в этой тишине было не облегчение, а что—то ещё. Намёк на то, что, возможно, эта история ещё не окончена.
Глава 28
Москва утопала в вязком полумраке, где блики уличных фонарей рассыпались по мокрому асфальту, разбиваясь на сотни мельчайших осколков света. Вдали городской шум сливался в однообразный гул, но за массивными дубовыми дверями правительственного здания царила напряжённая тишина. В этом кабинете, полном приглушённого света и тяжёлого запаха бумаги, решалась судьба не только тех, кто сидел за столом, но и многих, кто даже не подозревал о существовании Лифтаскара.
Кабинет уполномоченного Белоусова наполняли тени и строгая геометрия официальных атрибутов власти. Чёрный лакированный стол, высокие стеллажи с папками, плотные шторы, скрывающие город, создавали атмосферу замкнутого пространства, изолированного от внешнего мира. На столе лежали документы с грифами «СЕКРЕТНО». Здесь всё говорило о том, что разговор будет тяжёлым, а его итог был предрешен.
Дверь кабинета закрылась за ними мягким, но неестественно тяжёлым звуком, словно отсекала их от внешнего мира. Атмосфера внутри давила, насыщенная молчаливым ожиданием. Воздух, казалось, стал плотнее, напитанный застарелой бумагой, мебельным лаком и чем—то едва уловимым, что возникает в местах, где принимаются решения, о которых не рассказывают в официальных хрониках.