"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24

Он рухнул на колени, словно исчезла невидимая сила, державшая его спину прямой, словно ноги, привыкшие ступать по этому миру с уверенностью хозяина, больше не могли удержать его вес.

В его глазах больше не было света.

Страх заполнил его разум, парализуя движения и сковывая мысли. Никогда прежде он не чувствовал себя настолько беспомощным, лишённым не только силы, но и самого смысла своего существования.

Он поднял голову, но теперь смотрел не сверху вниз, а снизу вверх, и в этом взгляде было всё – понимание собственной ничтожности, осознание того, что судьба, которой он управлял, больше не принадлежала ему.

Перед ними больше не стоял повелитель миров, не великий манипулятор, а лишь дряхлый старик, уставший и потерянный. Его сутулые плечи дрожали, а в глазах читалась пустота. Кожа, некогда налитая силой, теперь обвисла, прорезанная глубокими морщинами. Его руки, которые некогда держали посох власти, были лишь сухими, костлявыми пальцами, не способными сжаться в кулак.

Он был ничем не примечательным пенсионером, каких тысячи. Таким, что сидит в парке на лавочке, разглядывая проносящихся мимо прохожих, но уже не принадлежащий этому миру. Человеком, для которого величие осталось в прошлом, а впереди – лишь годы забвения.

Макарий был обычным человеком.

Но самое страшное для него было осознание того, что это правда. Он больше не был тем, кто вершил судьбы, не был фигурой, за кулисами управляющей миром. Он был простым человеком – слабым, забытым, не имеющим ни силы, ни значения. Это понимание накрыло его с головой, затопило разум, сделав прошлое лишь тенью, которая больше не могла его защитить.

В зале всё ещё висело тяжёлое молчание. Только что здесь гремели раскаты магической энергии, стены дрожали, воздух был пропитан древними силами, но теперь всё затихло. Пространство замерло, словно только что пережитая буря оставила после себя лишь отголоски разрушенного мира.

Макарий, бывший некогда могущественным лидером, сидел на коленях, понурив голову, безучастно глядя на собственные руки. Его дыхание сбилось, движения были замедленными, будто он сам ещё не до конца осознавал, что только что произошло. Морщины на лице стали глубже, спина сгорбилась, плечи осунулись, а в глазах не осталось ничего, кроме серого, бесконечно усталого пустого взгляда.

Виталий шагнул вперёд. Его шаги звучали особенно чётко в этой новой, непривычно тихой атмосфере. Он двигался медленно, но уверенно, точно зная, что ему нужно сделать. На его лице не было эмоций – ни злорадства, ни торжества, ни даже облегчения. Только сосредоточенность, отточенная годами службы, понимание, что события должны быть доведены до конца.

Макарий не поднял головы. Он словно сник, став тенью самого себя. Когда—то он возвышался над этими людьми, управлял их судьбами, переплетал их жизни в сложный узор, который только он один знал до конца. Но теперь перед ним стоял человек, чья власть заключалась не в магии, не в силе иных миров, а в простом, незыблемом законе.

Виталий не спешил. Он изучал старика, вглядывался в его лицо, как будто пытался понять, осталось ли в нём хоть что—то от того демона в человеческом обличье, каким он был ещё несколько минут назад.

Но перед ним сидел просто дряхлый дед.

Виталий молча достал наручники. Металл слабо блеснул в тусклом свете угасающих символов на стенах. Движение его руки было плавным, отточенным – без показной агрессии, но и без заминки. В этой простоте жеста крылась суть неоспоримой власти: он действовал по закону, а Макарий, каким бы он ни был раньше, теперь был просто пленником.

Он медленно наклонился, по—прежнему не говоря ни слова, и глухо произнёс:

– Вы арестованы.

Макарий моргнул. Едва заметное движение век, которое всё же выдавало его замешательство. Он поднял голову, будто не сразу понял смысл этих слов, или, возможно, надеялся, что они предназначены кому—то другому.

– Арестован…? – его голос был осипшим, едва слышным, как шёпот человека, который только что очнулся после долгого сна и ещё не осознал, где находится.

Но Виталий не повторял. Он просто продолжил действовать: взял одну из сморщенных, ослабших рук Макария и уверенным движением защёлкнул наручник. Щелчок оков прозвучал особенно резко.

Громче, чем утихающий шум портала, громче, чем остаточное эхо магии, которое ещё трепетало в воздухе. Этот звук был окончательной точкой. Он разрезал пространство, окончательно подтверждая: всё, что было раньше, осталось в прошлом.

Вторая рука дрогнула, когда Виталий потянул её, но сопротивления не было. Следующая скоба наручников защёлкнулась с тем же холодным металлическим щелчком.

Макарий не сопротивлялся.

Он просто сидел, будто осознавая всю глубину своего падения. Ещё недавно он был тем, кого боялись, чьи слова меняли судьбы, чья воля определяла жизни. Теперь его руки скованы, его власть утрачена, его место не здесь, среди теней и магии, а там, где его будут судить как преступника.

Бойцы триста отдела шагнули вперёд, действуя с профессиональной слаженностью. Один из них схватил Макария за локоть, второй уверенно поставил его на ноги. Его тело дрогнуло, но послушно последовало за движением.

В этот момент он выглядел совсем иначе. Больше не было ни грандиозности, ни угрозы, ни даже следа от некогда могущественного лидера. Только усталый человек, который потерял всё.

Виталий ещё мгновение смотрел на него, прежде чем отступить назад, наблюдая, как бойцы уводят его в сторону. Дело было сделано.

Макарий больше не принадлежал мирам за гранью человеческого восприятия. Теперь он был просто узником. Человеком, над которым больше никто не склонит голову.

Зал наполнялся тишиной, прерываемой лишь тяжёлыми шагами бойцов триста отдела, уводящих Макария. Напряжённость, висевшая в воздухе, постепенно рассеивалась, но присутствие чего—то чужеродного всё ещё ощущалось. Среди угасающих вихрей энергии и гаснущих символов на стенах оставался тот, кто до этого лишь наблюдал, затаившись в тенях.

Зеркон не вмешивался в происходящее, не пытался остановить неминуемое. Он смотрел, ждал, изучал, оценивая, какие пути остаются открытыми. Но теперь всё стало очевидно. Он проиграл.

Врата между мирами, через которые он мог вернуться в Лифтаскар, захлопнулись. Всё, ради чего он здесь находился, рассыпалось в прах, как магия, которой он владел. Остались лишь люди, их беспощадные взгляды, холодная уверенность в своих действиях, железная логика, от которой нельзя было спастись, нельзя было отвернуться, как он делал раньше.

Его кулаки сжались. Он не мог просто стоять и ждать.

Резким движением он сделал шаг назад.

Обычная уловка – мгновенное отступление, поиск угла, откуда можно нанести удар или исчезнуть. Но едва его нога коснулась пола, он понял, что ничего не изменится. Ощущение тяжести, которое раньше сопровождало его присутствие, теперь было чуждым. Пространство больше не откликалось на его желание, не слушалось.

Он вскинул руку, развернув ладонь в сторону пустоты, надеясь прорвать ткань реальности, открыть новую дверь, пусть даже небольшую, пусть даже нестабильную. Он чувствовал, что связь с Лифтаскаром ещё теплится, но что—то мешало ему схватиться за неё.