"Фантастика 2025-99". Компиляция. Книги 1-19

Тусклый взгляд князька устремился мимо Кратова – на расчлененную добычу. Назревал дележ, и Большая Дубина моментально утратил интерес к доброму духу своего племени. Расплескивая вонючую жижу, он кинулся за персональной долей. Низкие своды наполнились жирными шлепками: многочисленные обитатели подземного болота спешили на пиршество. Кратов отвернулся, закрыл глаза, опустил забрало шлема… За его спиной разумные обитатели планеты Церус I жрали мясо местной охотничьей дичи. Эта дичь умела строить дома из камней и гранить самоцветы.

Две разумные расы на одной планете.

Случай небывалый, химерический. Низкий уровень развития обеих рас исключает их мирное сосуществование. Поэтому амфибии будут охотиться на иглокожих ящеров, пока те не придумают способ эффективной обороны. Ни те ни другие, конечно, не принимают во внимание разумность своих естественных врагов. Мохнатые лягвы хотят есть, им нужна добыча, и наплевать, что добыча способна мыслить.

«Придется вмешиваться, – думал Кратов. – Разъединять расы, возможно – расселять в разные места. Хорошо бы – на разные планеты или, на худой конец, материки. И следить, чтобы их пути не пересекались. По крайней мере, пока они усвоят простую истину, что убивать братьев по разуму нельзя».

Вождь Большая Дубина выполз на островок и прилег кверху брюхом. Его жабья физиономия выражала сытое довольство. Так, во всяком случае, представлялось Кратову, жестокими пинками гнавшему прочь от себя непрошенное, непозволительное отвращение к партнеру по контакту.

– Добрый дух не просит своей доли мяса, – констатировал князек. – Это хорошо. Добрый дух не жадный.

Кратова передернуло.

– Разве Земляные Люди не могут есть другое? – спросил он.

– Нет, – уверенно сказал Большая Дубина. – Здесь нет другого, чтобы есть. Только Каменные Люди. Они хитрые. Но охотники хитрее. И сильнее.

– Ты говорил о Водяных Людях, – напомнил Кратов.

– Водяных Людей нельзя есть, – веско произнес князек. – Можно умереть.

– Есть еще и…

– Здесь больше нечего есть, – повторил Большая Дубина. – Остальные едят Земляных Людей.

Смутное подозрение закралось в голову Кратова, какая-то важная мысль, но он не сумел зафиксировать ее и, чтобы не отвлекаться, отмахнулся от нее – до поры.

– Что нужно вождю Большой Дубине от доброго духа? – спросил он.

– Добрый дух должен сделать так, чтобы никто не ел Земляных Людей. Чтобы Земляные Люди ели Каменных Людей каждый день. Чтобы всегда было много мяса.

– Тогда вождь Большая Дубина должен показать мне, где живут Каменные Люди.

– И добрый дух убьет Каменных Людей, – с удовлетворением сказал князек. – Всех-всех!

– Тогда Земляным Людям нечего будет есть через много дней.

Князек ошалело заморгал. В недрах его толстокорого плоского черепа кипели неслыханно интенсивные мыслительные процессы.

– Добрый дух сказал правильно, – наконец объявил он. – Надо убивать Каменных Людей столько, сколько можно съесть сразу. Но я не покажу ему дорогу. Я туда не пойду. Вопрос: зачем мне туда идти. Пойдут охотники. Один, один и один охотник. Совсем глупые. Не могут говорить.

– Почему? – удивился Кратов.

– Не знаю, – равнодушно произнес князек. – Недавно родились. Ничего не могут – только охотиться.

Кратов медленно перевел взгляд на черную грязь, лениво колыхавшуюся возле его ног. Он представил себе обратное путешествие, и его снова чуть не стошнило.

7

На планете Церус I все еще тянулся день. Поросячий пятачок солнца так и не стронулся с насиженного места в зените. Охотники вприпрыжку бежали на полусогнутых лапах, оставляя на тонком снежке большие лягушиные следы. Кратов едва поспевал за ними. При каждом шаге с него хлопьями осыпалась смерзшаяся грязь.

Они миновали гряду сопок, пересекли ложбину, поросшую чахлым кустарником, в котором отчего-то пришлось таиться и передвигаться чуть ли не ползком… Затем как-то неожиданно возникло большое незастывшее озеро, укрытое сизыми испарениями отвратительного запаха. Противоположный его берег был неразличим в тумане, и нельзя было исключить, что на самом-то деле никакое это не озеро, а застойный морской залив. В колдовской тишине над рябистой гладью упруго и мощно вздымались колонны пара – будто стадо китов подплыло к берегу и переводило дух после долгого путешествия…

Здесь Кратов взбунтовался.

– Все, ребята, – прохрипел он и повалился на заледенелый песок. – Дайте отдохнуть…

Охотники с разбегу пронеслись мимо. Затем их теменные глаза донесли до них дополнительную информацию, и они, четко и слаженно развернувшись, словно автоматы, воротились к распростертому Кратову. Над тем курился парок. Увидев над собой тупые жабьи физиономии, Кратов чертыхнулся и врубил лингвар. Но охотники молчали. «Совсем глупые… не могут говорить…» Они просто торчали кружком и, часто моргая нижними веками, таращились на человека. Потом, как по команде, присели на корточки и обратились в уже знакомые по первой встрече бурые кочки. Оседавший на их шкурах снег не таял.

– Что выпучились? – проворчал Кратов. – Не видите – добрый дух устал. Или между местными божествами нет обычая уставать?

Он не дождался ответа и отвернулся от них к озеру.

Темная, ощутимо тяжелая вода пузырилась и пахла сырой нефтью. От озера тянуло теплом. В густом мареве что-то гулко бултыхнулось, ударило по воде, усиливая иллюзию китовьего присутствия. «Удочку бы сюда, – вяло подумал Кратов. – Хотя кто знает, что за дрянь может здесь водиться? Водятся же в прекрасной реке Амазонке жуткие твари вроде анаконд и жакаре…» Он покосился на охотников. Те спокойно торчали на прежних местах не подавая признаков жизни – припорошенные снегом, закаменелые. И мигали редко и очень согласованно.

Кратов почувствовал, что дыхание пришло в норму, и выпрямился, осторожно разгибая ноющую спину.

…Метрах в десяти от себя он увидел торчащую из воды змеиную морду с одним-единственным выпуклым глазом точно посередине высокого чешуйчатого лба. Глаз был недвижен. Он состоял из сплошного пронзительно-красного зрачка и, казалось, распространял вокруг себя сияние. Словно маленький красный маячок в тумане. Глаз этот плыл, растекался надвое и так же неспешно сливался воедино…

Кратов обмер.

Медленный озноб пополз по коже, будто внезапно отказал подогрев скафандра. Где-то в животе зародился росток липкого страха и пустил свои подлые побеги по всему телу. Хотелось крикнуть, но голос отказывался работать. «Бежать!» Но, вопреки приказанию, ноги оттолкнулись от хрупнувшего песка и сами собой сделали первый шаг к густой, в радужных пленках, мертвой воде. Кратов перестал ощущать свое тело, которое внезапно зажило собственной, независимой от мозга жизнью и начало эту самостоятельную жизнь с того, что стало с охотой выполнять чьи-то чужие распоряжения.