"Фантастика 2025-99". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Да что с тобой?
– Лешие вчера напали. Один меня по башке сильно огрел, едва последние слова не вышиб напрочь. Нынче все на охоту убрели. Самок с детенышами в новую берлогу упрятали. А я лежу здесь в дерьме один, слова пересчитываю, чтобы не растерять. Не помогает – расползаются куда-то, змеищи… Худо мне, Хрра-тов, как бы не помереть. А помирать неохота, недужить – и того сильнее. Ведь сожрут меня, и слова мои сожрут вместе со мной, вот что обидно… Заговоры все позабыл, какой из меня теперь шаман?
– Бубб, дружище, я помню все твои заговоры наизусть!
– Правда? – обрадовался тот. – Подожди-ка…
Он заворочался в своих шкурах, застонал, мотая головой в коростах запекшейся крови. Потом с трудом сел и вытащил из-под себя здоровенный лоскут тонкой древесной коры.
– Нож тут где-то был… – ворчал он, шаря вокруг. – Запропастился к лешему…
– Это не хворь, – сказал Кратов. – Это у нас бывает иногда, от сильной радости.
– Чудной вы народ, – проговорил Бубб укоризненно. – Все-то у вас не как у людей. Да леший с вами, живите как знаете… Ну, давай начинай.
Интерлюдия
Земля
– Инцидент имел место, когда по земному летоисчислению шел примерно 1450 год, – сказал Спирин. – То есть Колумб не то что еще не открыл Америку, а был довольно-таки молодым человеком и, говоря образно, ходил под стол пешком. Здесь, где мы сейчас имеем несравненное удовольствие беседовать, отправляли свои нехитрые языческие культы в полной гармонии с матушкой-натурой индейцы тупи-гуарани, а также тупинамбас и тупиникинс. А на Москве княжил Василий Темный, таковым прозываемый за увечье уже года четыре…
– А наши земли рвали в клочья османские турки и Габсбурги, – нетерпеливо прервала его Рашида. – Мы оценили ваш энциклопедизм.
Спирин довольно захохотал и попытался поцеловать ей руку – женщина ловко увернулась. Очень невысокий, неопределенного возраста (где-то от шестидесяти до ста двадцати!), кругленький, подвижный, с короткой курчавой бородой, он выглядел настоящим любителем жизни, искателем удовольствий и развлечений. Которому самое место в Рио, но вряд ли – в этом пандемониуме, в инфобанке Тауматеки, где он занимал маленькую келью на шестом подземном этаже. Мог бы вытребовать и большую, но, по его словам, терпеть не мог голых стен. Свободные же пространства крохотной клетушки легче было наполнить кристаллотеками, древними инкунабулами из бумаги и пластика, пыльными мемографами и мемоселекторами, таинственного вида статуэтками, похожими на диковинные кораллы, пустыми пивными банками в экзотических наклейках, объемными макетами звездных систем с застарелой паутиной между планетарных орбит, хрустальным кубком в форме банановой грозди, с облезлой написью «Призеру регионального первенства штата Пернамбуку по древолазанию» (один банан был отколот – возможно, вследствие использования приза для бития по чьей-то довольно твердой голове – и валялся рядышком), засохшей веткой пальмы-карнауба в естественном восковом налете, искусственным чучелом ястреба-гарпии и размалеванными по-боевому черепами, из которых по меньшей мере два человеку явно не принадлежали. Остаток места был отдан столу в консервативном стиле, на котором громоздились внавал разноцветные листки с рукописными заметками, большому видеалу и двум креслам для посетителей. В одном теснился Кратов, согнувшись вдвое, чтобы не стукаться головой о полку с черепами, и стараясь не жестикулировать. В другом сидела Рашида, по обыкновению своему красиво закинув ногу на ногу, с тлеющей сигаретой в пальцах изящно заломленной руки. Сам хозяин умостился на простеньком крутящемся табурете с подлокотниками, где и вертелся много и с удовольствием, как бы невзначай прихватывая Рашиду за голое колено.
– Обожаю, – промурлыкал он. – Когда приходят и чем-то интересуются, когда есть чем удовлетворить этот интерес… а в особенности, когда удастся разозлить хорошенькую женщину!
– И все же, Мануэль Габриэлевич, – сказал Кратов благодушно. – Об истории человечества давайте в другой раз. И предупреждаю: гневить конкретно эту женщину очень опасно. Может изурочить.
– Могу, – подтвердила Рашида, стряхивая пепел в хрустальный кубок.
– Ну извольте, – вздохнул Спирин. – Вот вам факты. Корабль назывался «Азмасфох-Вэлвиабэтха», что можно перевести на земные языки примерно как «Пронизывающий все пространства». Он принадлежал империи Тахамаук и следовал с их планеты Птэриш на их же планету Окхшеоб.
– Хм! – вырвалось у Кратова.
– Самое время рассказать об империи Тахамаук, – сказала Рашида, с неудовольствием покосившись на него.
– Тахамауки – это, барышня, очень древняя гуманоидная раса, – промолвил Спирин. – Пожалуй, древнейшая среди
человекоподобных. Их чрезвычайно высоко чтут в Галактическом Братстве за колоссальный вклад в науку и культуру вселенского содружества. Когда-то они были фантастически пассионарны. За несколько тысяч лет космической экспансии они освоили – а на заре своей истории попросту завоевали! – обширные обитаемые пространства. Без всяких, заметьте, экзометральных переходов, единственно с применением субсветовых флотов! Оттого-то их кораблям и даровались столь претенциозные имена. К упомянутому же периоду времени тахамауки уже в значительной степени утратили прежнюю мобильность и не без труда управлялись с неоглядной империей. Между прочим, некоторые их колонии сейчас обрели суверенный статус и порой непросвещенными исследователями почитаются за самостоятельные цивилизации. Например, Доуген, Згунна, Гледрофидд, да и упомянутая Окхшеоб, впрочем…– Ну, мы-то, верно, происходим не от этих ваших… томагавков, – сказала Рашида.
– Что не делает нам большой чести, – хмыкнул Спирин. – Забавно, но в моей молодости был период, когда я и мои сверстники имели несказанную дерзость именно так и называть эту великую расу. Но, поверьте, топор войны эти существа зарыли еще до того, как на Земле произошло Разделение, то есть очень давно.
– Но это же была империя! – заметила Рашида.
– Это и сейчас империя, – кивнул Спирин. – Пускай и утратившая – довольно безболезненно! – некоторую часть своих колоний. И во главе ее пребывает весьма просвещенный и талантливый монарх.
– Как это может сочетаться с их древностью и, как вы говорите, мудростью? – пожала плечами Рашида. – Монархия – это варваризм…
– Ну, не знаю, – возразил Спирин. – Кому как нравится. Для кого-то административные функции – тяжкое бремя ответственности. А для кого-то, как для тахамауков – объект эстетического совершенствования. Монархия – это, черт дери, красиво… И как вы себе представляете выгоду от военных действий, в ходе которых объект раздора полностью уничтожается? – Он развернулся к видеалу. – Не желаете ли изучить «Отчет о полномасштабных испытаниях тяжелого орбитального дефлагратора»? Или «Отчет о применении гравитационного дисруптора в планетарных масштабах»?
– Что это такое? – спросила Рашида.
– Это некоторые системы космического вооружения, которые были разработаны тахамауками примерно в ту эпоху, когда люди воевали кремневыми ножами и дубинами. Разработаны, испытаны и навечно запрещены к употреблению. Орбитальный дефлагратор вызывал цепную пирогенную реакцию в кислородосодержащих атмосферах, в результате чего на какое-то время планета превращалась в огненный ад – пока не выгорало все, что могло гореть. А гравитационный дисруптор разрывал силы сцепления между корой и мантией в теле планеты, и та превращалась в очень большой и совершенно голый камень неправильной формы…
– Помнишь уншоршара с планеты Оунзуш? – негромко спросил Кратов.
Несмотря на жару, проникавшую даже в заповедные недра Тауматеки, Рашида поежилась.
– Вопреки звучному имени, «Пронизывающий все пространства» был простым грузовиком, – сказал Спирин (Кратов и Рашида переглянулись). – Как это и было принято, вели его автоматы, но за грузом посменно присматривали двое… э-э… суперкарго. Да-да, я знаю, что на транспортниках полагается один суперкарго, но это же тахамауки… Путь лежал неблизкий, с одного края Галактики на другой, и когда один бодрствовал, второй находился в гибернации. Хотя весь курс пролегал в экзометрии, такой полет отнимал несколько недель, а тахамауки – рачительные хозяева личного времени… «Азмасфох» даже по их меркам был весьма велик: пятнадцать тысяч метров в длину и полторы тысячи в максимальном диаметре.
– Это что, раса гигантов? – поразилась Рашида.
– Рост среднего тахамаука – три метра, – с наслаждением объявил Спирин. Видеал за его спиной немедля изобразил портрет очень худого и нескладного на вид существа, в просторном сером наряде, похожем на комбинезон на пару размеров больше, чем следовало, длиннорукого и сутулого. Изможденное лицо с высоким морщинистым лбом украшено было огромным печальным носом и запавшими карими глазами без зрачков. Кратову доводилось по долгу службы встречаться с тахамауками визави: в жизни они выглядели гораздо бодрее. – Гравитация в их мирах дозволяет им роскошь быть гигантами… по нашим меркам. Ну, для тахамауков суденышко было серийным, а между тем в те славные времена их корабли были самыми крупными искусственными объектами, проникавшими в экзометрию. Поэтому нет ничего удивительного, что жертвой нападения стал именно грузовик тахамауков.