"Фантастика 2025-99". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
В заметно посветлевшем небе летел человек. Казалось, он плыл в дрожащем воздухе, похожий на перевернутую черную лодку с белым парусом. Ветер шевелил свисавший книзу треугольный край куска ткани, что заменяла ему одежду.
– Э-эй! – закричал Виктор и замахал руками.
Человек продолжал свой невероятный, невозможный полет, будто фантастическое видение. Скорее всего, он и не слышал зова. Когда он совсем низко проскользнул над Кратовым, тот увидел обращенное к нему темное лицо с широко распахнутыми остекленевшими глазами. Все так же медленно левитирующий йогин удалился от них и вскоре слился с вершинами леса по ту сторону опушки.
«Они умеют летать, –
– Костя! – крикнул Сафаров. – Попробуем здесь!
В этом месте трещина сужалась до нескольких метров.
– Прыгай!
– Я не могу! Я повредил ногу…
– Подашь мне руку!
– Ты сошел с ума, я тяжелее тебя вдвое!
– Глупости! Когда я скомандую, оттолкнись ногами изо всех сил, и я мигом сдерну тебя на свой край. Ты не успеешь перетянуть меня!
Виктор встал на колени над самой пропастью и попытался достать дрожащую от напряжения руку Кратова. Потом лег на живот и широко раскинул ноги для опоры. Их руки медленно сближались над смрадно вздыхающим провалом, в обжигающем потоке отравленного воздуха из глубин. Кратов, ослепший и оглохший, уже наполовину висел над пустотой, вытянувшись до боли, до треска в мускулах.
– Ну, еще немного!
Их пальцы встретились и начали смыкаться в мертвый, неразрывный замок…
– Браслет! – закричал Кратов.
На руке Сафарова виднелся именной браслет Кратова, и он непрерывно мигал красным огоньком экстренного вызова. Кто-то отчаянно пытался разыскать его по личному коду – и это мог быть только корабль.
…В ночной суматохе они по ошибке обменялись браслетами, и тот, что принадлежал Виктору, неисправный, оказался у Кратова. А его собственный попал к Сафарову и теперь исходил паническим миганием, вовсю работая и беспрепятственно подзаряжаясь от его вполне человеческого энергополя…
– Наза-а-ад!!! – страшно крикнул Виктор и разжал пальцы.
В тошнотворной качке, среди рвущегося из недр урагана грязи и пепла, Кратов увидел, как начал оседать в пропасть противоположный край разлома.
Они должны были упасть вместе. Это было неизбежно.
Но Сафаров был звездоходом и умел бороться с неизбежностью.
«Он погиб, – думал Кратов, лежа у самого провала и глядя вниз слезящимися глазами. – Он погиб, спасая меня. Человек спасал человека. Одно разумное существо спасало жизнь другому разумному существу. Какая, дьявол побери, разница? Какая разница теперь, когда он погиб, а я жив?!»
Он не заметил, как со стороны леса неслышно возник и завис над ним гравитр с Белоцветовым и Грином. «Избавлю вас от повторения сцены благодарности и восхвалений» [95] , – немедленно и не к месту брякнул Белоцветов. Как видно, он пребывал в состоянии эйфорического умопомрачения. В пассажирском кресле сидела Ирина Павловна, съежившись, как от жестокого холода. И он долго ничего не
мог понять, уже силой оторванный от земли, усаженный в соседнее кресло, и на все вопросы твердил одно: «Я в порядке… я в порядке…»95
Пьер Амбуаз Франсуа Шодерло де Лаюго (1741-1803), «Опасные связи». Перевод с французского Н. Рыковой.
14
Морщинистое лицо Палеолога выражало глубокую скорбь. Он возвышался над Кратовым, сложив тощие руки на груди и обратив взор к затянутому пепельными облаками небу.
– Как это ужасно, – говорил он тихим, печальным голосом. – Как трагично… Высшие силы беспощадны, подвергая нас таким испытаниям. Судьбе было угодно дважды отнять единственного сына у матери. Можно ли вообразить большее горе?! Но можно ли вообразить и более прекрасную смерть? Умереть, спасая жизнь другому…
Кратов не отвечал. Он сидел на ступеньке гравитра и жевал травинку, перебрасывая ее из одного угла рта в другой. Травинка имела привкус миндаля и дыма.
– Этой страшной ночью вы нарушили ряд законов нашего мира, – понизив голос, промолвил Палеолог. – Как известно, в кристальном воздухе Амриты запрещены полеты технических средств. Но мы понимаем причины, побудившие вас пойти на это, и готовы предать инцидент забвению. Пусть это вас не беспокоит…
Кратов обернулся. В кабине гравитра недвижно сидела Ирина Павловна, молча глядя перед собой. Кратов медленно поднял круглые от бешенства глаза на Палеолога.
– Вы что, с неба свалились? – зловеще спросил он. – Неудачно левитировали? С какой стати меня должны беспокоить ваши законы, когда этой ночью погиб человек? Или вы это тоже хотите предать забвению?
– Кого можно обвинить в этой смерти? – пожал плечами Палеолог. – Стихия, катаклизм… Мы бессильны привлечь их к ответу. Просто Виктор Сафаров прошел свой путь на Амрите до конца.
– Ну, я-то легко найду виновных, – сказал Кратов. – Это ваше хваленое самоуправление, а точнее – полное отсутствие такового. Эта немыслимая в наше время беспомощность перед стихией. Это невероятное равнодушие к вверенным вам человеческим судьбам…
– О какой беспомощности вы говорите? – развел руками Палеолог. – Да не покажется это оскорбительным, но обратите свой гнев на себя. Всему причиной ваша поразительная глухота к голосу природы. Тупые животные – и те знают, что им делать в роковой час. А вы, всемогущие властители техники, мечетесь, взываете о помощи!
«Только бы не сорваться. Не сейчас. Не время и не место».
– Нет никаких высших сил, кроме разума, – сказал Кратов ледяным голосом. – Судьбе ничего не угодно, потому что ее делает сам человек. А все ваши концепции – это игра. Жестокая игра жизнями людей, которые даже не знают ее правил. И я обещаю вам, что сделаю все, чтобы эту игру поломать.
– Вы хотите погубить Амриту, – покачал головой Палеолог.
– Вашу Амриту – без сожаления. Амритаджа были и остаются частью человечества, как бы они ни хотели опрометчиво забыть об этом. И если ответственность за их благополучие оказалась чересчур обременительна для вас, то мы ее с себя не слагали ни на единый миг.
– Уповаю на то, что в высших советах Земли не все атеисты и не все готовы попрать чужое волеизъявление…
– Зато все без изъятий наделены здравым смыслом.
– Мы не нуждаемся ни в чьей опеке, и это записано в Декларации независимости свободной планеты Амрита…