"Фантастика 2025-99". Компиляция. Книги 1-19

– Вы можете опоздать призвать нас, когда материнская опека вам, самовлюбленным идиотам, понадобится.

Палеолог воздел руки к пасмурному небу, но ничего более не возразил.

– А теперь вот что, – проговорил Кратов совсем спокойно. – Найдите мне того юношу, что месяц назад первым сообщил вам о прибытии Сафарова.

– Почему бы и нет, – помедлив, сказал Палеолог.

Он сел на траву, приняв какую-то совершенно противоестественную, вывернутую позу и прикрыв глаза. Его лицо окаменело и заострилось, как у глиняного божка. Феликс Грин вышел из-за гравитра и остановился в изумлении.

– Что это с ним? – спросил он тихонько.

– Пустяки, – отозвался Белоцветов. Он сидел в сторонке, исцарапанный, грязный и очень злой. – Телепатия.

– А-а… – понимающе протянул Грин.

Полная отрешенность на лице Палеолога вдруг сменилась гримасой недовольства. Он открыл глаза и сделал глубокий вдох.

– Я нашел этого человека, – сообщил он. – К сожалению, он не отозвался. Он погрузился в самадхи.

– Ну так заставьте его отозваться! – нетерпеливо сказал Кратов.

– Это мне недоступно. Нет сил, способных оторвать его от самосозерцания и вывести из транса. Понимаете, это – самадхи, что значит…

– Ничего это не значит. Сейчас я вытряхну его оттуда. Найдите его еще раз.

Палеолог пренебрежительно повел плечом, но подчинился. Когда он снова обратился в статую, Кратов присел рядом и пальцами легонько коснулся его колючих от прораставшего седого ежика висков. Он тоже закрыл глаза, быстро вводя свое сознание в неразрывное единение с вяло сопротивляющейся волей Палеолога. «Я знаю, как это сделать. В теории. Либо получится, либо нет… Никаких нет, я не приму нынче такой вариант». В его мозгу затрепетала невидимая, но вполне ощутимая ширма, которую надлежало раздвинуть, чтобы по телепатическому каналу добраться до удаленного на десятки километров человека. «Говорят, неплохо бы подкрепить свои усилия сильными эмоциями. У меня сейчас сильных эмоций хоть отбавляй. Следовательно, я смогу это сделать». Преодолевая остатки инстинктивного противодействия Палеолога, Кратов раздвинул ширму и внутренним видением заглянул в открывшуюся перед ним сияющую глубь… В конце канала его ждал тупик: сознание йогина было замкнуто для тех, кто мог взывать к нему в неурочный час. Тогда Кратов собрал свою волю в жесткий комок и послал в канал мощный болевой импульс. Ему показалось, что мир вспыхнул ярче солнца, но он успел разорвать контакт прежде, чем отраженная волна импульса захлестнула его своим нестерпимым блеском…

Он встал на ноги, отряхивая колени от налипшего сора. Палеолог, слабый, как дитя, весь в холодном поту, глядел на него глазами, полными ужаса и слез.

– Силы небесные, – наконец выговорил он трясущимися губами. – Что это?!

– Чему-то я должен был научиться за годы своей деятельности, – рассеянно произнес Кратов. – Не все вам летать… Теперь ваш собеседник очнулся и в панике озирается по сторонам, ища тот тяжелый предмет, что огрел его по затылку. Пожалуйста, спросите у него, где он встретил Сафарова.

– Я… не в состоянии, – прошептал Палеолог и попытался приподнять дрожащие руки с колен.

– Будьте мужчиной, – укоризненно сказал Кратов. – Вы же йогин, в конце концов!

Палеолог мягко повалился на спину и некоторое время лежал в полной прострации, раскинув руки и уставившись в небо. Затем нервная дрожь в его членах прекратилась, движения обрели прежнюю уверенность, и он быстро принял все ту же исковерканную позу.

За гравитром негромко переговаривались Белоцветов и Грин. Точнее, говорил в основном инженер, а навигатор сочувственно слушал, что было весьма необычно. «Хреновое это местечко, – злым голосом рассуждал Белоцветов. – Как и все автаркии. [96] Повидал я их! На всякой автаркии лежит печать ущербности, вымученности, „ибо нет средства помешать ей скатиться в собственную противоположность, поскольку схожесть между пороком и добродетелью в данном случае слишком невелика…“ [97] Как будто здесь только и заняты тем, что кому-то что-то доказывают. Кому?! Мне?! Я здесь никогда не был и еще тысячу лет не буду. Природа, зверушки, туристический рай… И ни одной девушки! Ни одной! Это как воспринимать? Я уже и забыл, как они выглядят. Последняя улетела вчера вечером… Тенн Браун… Вернусь домой, на всех женщин в диапазоне от шестнадцати до шестидесяти стану кидаться, как Квазимодо…»

96

Автаркия – социальная модель закрытого типа, построенная на принципах самообеспечения, самодостаточности и предельной изоляции от внешней среды.

97

Никколо Макиавелли (1469-1527), «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия». Перевод с итальянского Р. Хлодовского.

– Я знаю это место, – чуть слышно проговорил Палеолог. – Излучина Падмапуры, с пастбищем и водопоем, километров сорок на юго-запад.

– Вы укажете нам его, – сказал Кратов и полез в кабину гравитра.

Изможденное лицо Палеолога дрогнуло от негодования, на миг прорвавшегося сквозь маску безучастия из глубин его души. Однако он все же поборол себя и, преодолевая отвращение к разящей металлом и пластиком, побывавшей в переделках и многократно латанной машине, двинулся следом.

15

Это было именно то место, где Виктор Сафаров впервые ощутил под ногами поверхность Амриты. Не пройдя и десятка шагов по пояс в траве, без которой немыслимо вообразить местный пейзаж, они обнаружили брошенный скафандр Звездного Разведчика – почерневший от пыли, истоптанный равнодушными камадхену, что забредали на лесную лужайку с ближнего пастбища.

Феликс Грин тщательно стер с нарукавной нашивки скафандра грязь и негромко прочел:

– «Виктор К. Сафаров. Отряд „Черный Единорог“. Северная группа Звездной Разведки…» – Помолчав, он добавил: – Дата вступления в отряд не сохранилась.

Кратов склонился над скафандром. Он испытывал мучительное ощущение того, что перед ним лежала часть истинной сущности человека, успевшего прожить недолгую жизнь и дважды погибнуть. Человека?.. Да, он без колебаний только что мысленно назвал Виктора человеком. Так оно, в общем, и было.

– Ищите камень. – Кратов медленно разогнулся. – Он должен быть неподалеку.

– Было бы недурно услышать какие-то подробности, – произнес в пространство Белоцветов.

– Ясно, – сказал Феликс Грин. – Опишите его.

– Обломок сталагмита размером примерно с два сложенных вместе кулака. – Грин тотчас же сложил вместе свои кулаки и придирчиво изучил их. – С желтыми и черными прожилками, вероятно… Его ни в коем случае нельзя брать руками.

– Ясно, – повторил Грин. – А что такое «сталагмит»?

Кратов напряг свою память, припоминая титанийский диалект.

– Похоже, у вас не встречается, – пробормотал он неуверенно. – Это такая горная порода. Когда в пещере очень долго капает сверху осадочная влага, то в том месте, куда падают капли, образуется известковый нарост…

– А, ясно, – снова сказал Грин. – Кроппа. Так бы сразу и говорили.

Белоцветов раздвинул стену травы ладонями.

– Пустое занятие, – с сомнением сказал он. – Что можно найти в такой поросли? Для начала сюда следовало бы пригнать стадо голодных коров. Господин Махааматра, в вашем мире встречаются голодные коровы?

– Никогда, – пасмурно ответил Палеолог.

– Да, – сказал Кратов. – Травушка-муравушка…

Он сделал несколько шагов, срывая пучки ломких душистых стеблей и бросая себе под ноги.

– Фогратор сюда, – коротко приказал он.

Грин посмотрел на него, потом на Палеолога, скорбно замершего в отдалении, тяжко вздохнул и освободил свой «калессин» из локтевого чехла.

– Фогратор против живой природы на Амрите, – грустно улыбаясь, промолвил Палеолог. – Думал ли я, что доживу до этого часа?.. Я не понимаю ваших действий, доктор Кратов, не вижу им оправданий. Позвольте мне удалиться.

– Как угодно, – помолчав, сказал тот. – Могу ли я удерживать вас, свободную личность на свободной планете? Это, конечно, нелегкое зрелище. Но поверьте, прошедшей ночью мне было тяжелее.