"Фантастика 2025-99". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Ни тогда, ни теперь не могу объяснить лучше. И опять акцентирую: мы не были одни, мы встроились в масштабную, мощную операцию, кем-то организованную. Но мы не знали, так скажем, «кода доступа», мы действовали на ощупь, интуитивно. Должно быть, верующие люди делали то же через молитву, мы же нашли способ, который был ближе и понятнее нам: прямо через сердце. Когда начинает получаться, тебе… будто пространства открываются. И радостно становится. Такой индикатор…
То ли нас сморило к утру, то ли сам поток, в который мы попали и по течению которого плыли, стал стихать. Уснув на рассвете, поднялись мы, по обыкновению, рано, разбуженные жарой нового дня.
Ещё до завтрака заглянул товарищ Бродов.
— Девушки, не заметили, что сегодня ночью происходило… — он покрутил ладонью в воздухе, — в пространстве? Вы хорошо спали?
Лида, Женя и я переглянулись, что, понятно, не укрылось от товарища Бродова. Ни Катя, ни Серафима не успели сообразить, что происходит, когда Николай Иванович, выпрямившись, внимательно оглядел нас троих и потребовал:
— Рассказывайте!
— «Помощь фронту». Новый метод. — Я взялась отвечать, потому что в данном случае была вроде как зачинщицей. — Открываешь сердце и стараешься обнять всех, кому хочешь помочь. Или не кому, а…
Я задумалась. Можно ли сказать про город: «чему»? «Чему помочь»? Странно прозвучит.
Николай Иванович слабо улыбнулся, пристально глядя на меня.
— Ты что же, старалась обнять всю Москву?
— Не только…
Я смутилась и опустила глаза, ощутив, что «вся Москва» звучит глупо, а если добавить: «и всех, кто воюет», получится вообще детский лепет.
— И вы практиковались всю ночь?
Обращался он ко мне одной.
— Пока волна шла. Жалко пропустить такую возможность, мы и держали.
Памятуя недавнюю неприятность с Жениным экспериментом, я добавила:
— Мы бы всё вам сегодня рассказали.
Последнюю реплику он проигнорировал. Пробормотал:
— Откуда ты, Таська, взяла этот образ, волну эту?.. Ладно, девушки, — он хлопнул ладонями по коленкам, как бы подводя черту под беседой, — готовьте завтрак.
Руководитель поднялся и быстро вышел в сени.
Повинуясь внезапному порыву, я выскочила следом и догнала его на улице. Солнце ослепило, горные вершины, теперь такие близкие, притягивали взгляд.
— Николай Иванович!
Он обернулся и с интересом ждал продолжения. Я уже смутилась, но отступать было поздно.
— А что вы почувствовали?
Мне важно было получить представление, как наша работа воспринимается со стороны. Тогда я лучше пойму её природу.
Руководитель усмехнулся:
— Будто сердце вынимали всю ночь.
Как для иллюстрации, он просунул ладонь за пазуху и прижал к груди. Его Красная Звезда приподнялась и рубиново сверкнула, поймав солнце.
Неожиданно и не понятно. То есть мы, получается, человеку навредили, что ли?
— Мы не хотели вас втянуть, — проговорила я сокрушённо. — Мы сами не заметили, как это произошло.
Надо впредь работать аккуратнее, хотя я пока не понимаю, как именно.
Николай Иванович призадумался, глядя не то на мою макушку, не то поверх, на горы, которые обступали нас со всех сторон.
— Тая, я не думаю, что вы меня случайно «втянули», — заявил неожиданно. — Если бы я знал, что ты делаешь, то присоединился бы совершенно сознательно… Иди. Готовьте завтрак.
То ли он всё же недоволен, что не дали ему сразу знать, то ли считает, что я поступила правильно? Так я и осталась в некотором недоумении. И как это он бы «присоединился» намеренно, если считается, что у него нет способностей?
Мы с девчонками потом ещё выслушали претензии от Кати и Симы за то, что не разбудили их и не пригласили в работу. И я сделала для себя открытие:
если человек не умеет, то он и не понимает, как это происходит. Простая вещь: пока станешь кого-то будить, объяснять — настройка собьётся, можно потом снова поймать поток, а можно уже и не войти в него. По крайней мере, когда дело новое для тебя, непривычное. Мы — понимаем. Уверена: даже обидчивая Женька в такой ситуации не была бы в претензии. А девчонки не понимают, потому что не чувствуют. Вот понимает ли товарищ Бродов — загадка. Чувствует ли — тайна.На собственном опыте Николай Иванович только что убедился: работа реальна и в чём-то весьма ощутима. Тем не менее он продолжал считать затею с энергетической «помощью фронту» бесперспективной. Настоящее дело должно иметь ясную цель и совершенно определённый, материальный, доступный наблюдению и, желательно, измеримый эквивалент результата. Иначе — как бы ни были чисты намерения, высоки цели и ощутимы затраченные усилия — мы ни за что не определим степень эффективности проделанной работы и не получим возможности скорректировать результат.
Весь опыт деятельности кремлёвского отряда нейроэнергетической защиты говорил о том же. Эксперимент отряда решено признать успешным, поддержать и продолжить, но Бродов по-прежнему бился над вопросом объективных критериев эффективности.
Он разрешил девчонкам мысленно включаться в балансировку Великих энергий по двум причинам. Во-первых, он и правда считал, что в сложившейся ситуации любой вклад — не лишний. Во-вторых, они рвались в бой, и требовалось их чем-то занять. Пока дома, в Москве, шла интенсивная подготовка, занимавшая всё время и силы, этот вопрос не стоял. Теперь же, в расслабляющей обстановке дальнего путешествия, которое Бродову удалось организовать для них с максимальным комфортом, девчонки не находили себе места. Им хватало ума не клянчить у него шерсти для вязания варежек — где её достанешь в дороге? — и не проситься санинструкторами на передовую: всё равно не отпустит.
Ещё в Москве они выступили с весьма дельным предложением: «Давайте мы попробуем прощупать немцев насчёт сосредоточения войск, техники на разных участках фронта, в резервах, насчёт ближайших военных планов. Нам только нужны фотографии их военачальников. На худой конец — имена и фамилии. Ещё можно смотреть по карте. Вы же нас разве не для этого готовили, Николай Иванович?»
И для этого тоже. Но подготовка далеко не завершена. Кому он понесёт их предсказания?
С великими трудами, усилиями и потерями профессионалы тактической и оперативной разведки добывают точные сведения. А тут — девчонки, которые не разбираются в нюансах военного искусства. Какую бы ценную информацию они ни вскрыли, они дадут приблизительные, нечёткие описания, которые ещё должен кто-то расшифровать. Допустим, Николай Иванович сделает это сам: недаром же годы службы в Генштабе отданы военной аналитике! Но ему зададут стандартный вопрос: на чём основаны выводы? И он в ответ будет показывать записи девичьего лепета? Как ни заинтересован Главный Куратор в деятельности Лаборатории, но в такой ситуации — хорошо, если пошлёт подальше лишь на словах, а не на деле!
Всё же Бродов, возможно, и пошёл бы на риск — хотя бы в порядке согласованного эксперимента, — но если бы рисковать пришлось только собственной репутацией и шеей. Однако всё сложнее.
Вот девчонки сейчас полезут в головы к немецким военачальникам. Да, они умеют делать это скрытно: они прошли соответствующую подготовку. А у немцев — в том же «Аненербе», допустим, — сидят опытные специалисты по защите. Не беда, если наши операторы получат удар в ответ на попытку проникновения: будет боевое крещение. Беда, что засветятся. Вот этого Николай Иванович никоим образом не может допустить!