"Фантастика 2025-99". Компиляция. Книги 1-19

— В десять раз проще внедрить девочку вроде тебя, нежели взрослого человека: взрослому меньше доверия.

— Николай Иванович, почему из нас троих вы предложили именно мне?

— Кому ещё?

— Лиду, Женю и меня готовят по одной программе.

Я никак не могла поверить, что такая честь выпала именно мне — самой необразованной и наименее подготовленной из нас троих. Про Игоря как-то по умолчанию стало ясно, что с ним давно и твёрдо всё решено.

Руководитель недовольно нахмурился и парировал:

— Почему ты решила, что тебе одной?

Действительно: почему? Потому что, если бы кто-то из девчонок прятал в себе такую тайну, я бы почувствовала. Ведь ни одна не отказалась бы. Товарищ Бродов не стал настаивать на ответе.

— Тася, ты — редкостная умница, но ты вечно боишься выводов, которые напрашиваются. Додумай сама, почему твои подруги не подходят. Решительнее!

Я опустила голову. Очевидно, что Женьке он не может доверить такое дело после того, что она вытворила в поезде.

— Дело не в проступке, а в натуре. — Николай Иванович будто прочитал мои мысли. — Евгения — человек настроения, порыва. Она не годится для такой работы. Жаль, мне понадобилось слишком много времени, чтобы это понять.

А Лидок уже совсем взрослая. Иначе она бы идеально подошла — я уверена.

— Николай Иванович, я согласна!

Лишь бы он сам не передумал!

— Так, Таисия, сегодня я не принимаю твоего ответа. Даю тебе сутки. Вспомнишь всё, что я говорил тебе, обдумаешь каждое слово нашего разговора. Завтра скажешь, что надумала.

И товарищ Бродов практически выставил меня из комнаты.

На следующее утро я снова услышала:

— Таська, к командиру!

На сей раз я ждала этого вызова с трепетом. Как убедить Николая Ивановича в том, что моё решение взвешенно и вполне ответственно? Я постаралась произнести неторопливо и веско:

— Я готова.

У руководителя напряжённая складка между бровей разошлась и даже глаза слегка улыбнулись — редкое явление! Неужели же он настолько не был уверен в моём решении?!

— Тогда идём разговаривать.

Наши вовсю паковали вещи: машины были на подходе. Но руководитель на сей раз пренебрёг личным участием в сборах. Мы неторопливо шли одни по степной дороге среди бурого травяного сухостоя и сухоньких, но ещё зелёных кустарников растрёпанного вида. Слева — высокая горная гряда, справа — обширная равнина и синяя гладь озера вдалеке. Солнце сверкало, ни единого облачка, мы щурились, опускали глаза, отворачивались от слепящих лучей.

Николай Иванович рассказывал мне теперь уже подробно и обстоятельно про «Аненербе» и другие оккультные организации фашистов, про специфику нелегальной работы, про то, как происходит внедрение. Про добывание информации и про влияние. Теперь наконец стало ясно, зачем нас с девчонками тренировали на крепкую телепатическую связь: это будет основной двусторонний канал передачи информации, чтобы минимизировать опасные встречи с реальными связниками. Обсуждали, чему я должна успеть ещё обязательно научиться и сколько времени на это отводится.

— Не передумала теперь? — спросил Николай Иванович, когда наш обратный путь подходил к концу.

— Нет.

— Уверена?

— Да.

Николай Иванович на ходу приобнял меня за плечо и крепко прижал к своему боку. Я услышала гулкий удар его сердца. Тут же он остановился и развернул меня к себе лицом.

— Пока о нашей договорённости никому не надо знать. Даже твоим обеспечивающим — Лиде и Евгении. Хорошо?

Часть третья. У границы

Мы устроились на самом краю земли. Нам сказали, что всего в нескольких километрах к востоку по горным хребтам и ущельям проходит граница с Китаем. Мы расположились довольно высоко в горах. Позади осталась обширная луговина с большим синим озером. Мы долго, медленно ехали по дороге вдоль берега, и я не могла наглядеться, как белые горные вершины плывут по невозможно гладкому зеркалу воды. По краям равнины, у отрогов гор, находились большие и малые селения, хорошо видимые издали в прозрачном воздухе. Луговина плавно поднималась. Там, куда наши гружёные АМО держали путь, она незаметно переходила в горную долину, постепенно сужавшуюся между двух высоких лысых хребтов, которые сжимали долину в тисках своих объятий и выдавливали всё выше. В этой-то горной долине, расщеплявшейся в самой узкой своей части на несколько ущелий, и стояло большое село, давшее нам приют. В итоге мы поселились на высоте трёх тысяч метров над уровнем моря — цифра, которую мне не так легко было осмыслить.

Село всего несколько лет назад было райцентром, но райцентр перевели на равнину у озера. Туда переехали всё руководство, библиотека, школа, клуб, почта, другие учреждения — со всеми служащими и их семьями. В результате наше село почти опустело, особенно в той его части, где располагалось здание местной администрации. Наша Школа как раз и заняла бывшее здание администрации — огромное, с множеством комнат, несколькими печками, просторное, чистое и крепкое. Вокруг все дома — тоже большие и крепкие — пустовали, и лишь на дальнем краю села оставались жить люди: топились печи, слышались голоса всякой живности, горел по вечерам свет. Но человека из местных лишь изредка можно было встретить на улице. Дети выбегали порой, играли, а взрослые опасались военных и старались сидеть по своим подворьям.

Село было построено ещё в давние дореволюционные времена русскими — не то старообрядцами, не то казаками, точно не знаю. Главная площадь располагалась ближе ко входу в долину с запада, с равнины, а главная и практически единственная улица тянулась вверх, по направлению к ущельям. Параллельно улице, на задворках частных подворий, бежал узкий, но полноводный горный ручей. На окраине села, ближе к ручью и горным склонам, со временем поселились казахские семьи. С тех пор как люди, занятые на службе, переехали в новый райцентр, заколотив свои дома, остались на месте те, кто жил только колхозной работой да собственным небольшим хозяйством.

Я понимаю так, что кто-то проделал колоссальную работу, заранее подобрав для нашей группы на случай эвакуации такое тихое и удобное место. Удобно оно было ещё и тем, что хорошая дорога вела прямо в село, а внизу, на равнине, были вполне подходящие площадки для взлёта и посадки самолётов. Дело в том, что пока вся группа потихоньку пускала корни в каменистые горные склоны, наш руководитель не оставался на месте дольше пары недель: товарищ Бродов проводил с основной частью Лаборатории в Куйбышеве времени не меньше, чем с нами; иногда летал в Москву.

Несколько позже я узнала, что была ещё одна веская причина разместить нас у самой границы.

А пока мы обживались. Жизнь на природе имела множество преимуществ. В наш рацион вошли свежая рыба из озера, некоторые овощи, фрукты — всё, что можно было купить у местных жителей. Тут было множество погожих дней, и для любых секретных переговоров теперь не требовалось закрываться в помещении и шептаться, а можно было отправиться на прогулку по горам или на равнину, к озеру. Мы и заниматься часто уходили подальше от селения — особенно для телепатических тренировок и разных практик. Одно непривычно: здесь часто дули сильнейшие ветра, пробиравшие до костей даже под лучами яркого и тёплого солнца. С такими ветрами и ленинградские, знакомые мне, ни в какое сравнение не шли. Но мы быстро сориентировались, как надо одеваться, чтобы не продуло, и прогулки шли на пользу даже в ветреную погоду.