"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
И за все эти нарушения Варлае грозило одно и то же наказание — смерть.
Если Совет боярских родов признает её вину.
Именно этот пункт я и «положил» во вторую кучку.
Что бы ни писали в законах, решения на судилищах принимали люди.
По словам Рослевалды, виновна ли Варлая Силаева, определит Совет, состоявший из представительниц боярских родов. И если признает её вину, именно он выберет наказание. Хотя выбор у Совета и небольшой: либо извинения перед пострадавшими и денежный штраф, либо смертная казнь — другие наказания для благородных Правила не предусматривали.
Логика
Но это если следовать логике.
Мой же опыт подсказывал, что поступать так не всегда обязательно.
Особенно когда имеешь дело с людьми.
По сути, вина Варлаи заключалась не в том, что она затеяла дуэль, и не в том, что убила на ней свою соперницу. В подобном боярыни не видели ничего дурного: такое случалось, пусть и не часто. Ошибка Силаевой состояла в другом: она не соблюла при вызове на дуэль соответствующие параграфы Правил. Значит, поединок не мог называться «дуэлью» — был обычной трактирной дракой, в какой зазорно участвовать благородным. «Порочил боярскую честь», что бы это ни значило.
Боярыня бросила Сомовой вызов, убила её — благородные так поединки не проводили. Варлая обязана была отправить Карле вызов заблаговременно, подать заявку на поединок в Совет боярских родов, и после получения разрешения на дуэль, сразиться с соперницей на арене во время ближайшего турнира, в перерыве между основными поединками. По сути, она проделала бы всё то же самое, но не сразу, с разрешения Совета, совершив завещанные предками в Правилах реверансы.
Силаева же поторопилась, наплевала на придуманные предками боярынь Правила. Вот в этом и состояло её главное преступление.
Я дождался, пока Росля зачитает заключительный пункт. Дал ей время отдышаться.
И лишь тогда спросил:
— Но ведь Совет может и оправдать твою маму?
— Ты думаешь? — сказала Рослевалда.
— Ну, в теории ведь такое возможно?
— Наверное. Но… тётя Кишина думает, что главы приговорят маму к казни. И не только она — все так считают. Наши слуги сейчас только об этом и шушукаются.
— Ваша глава тоже признает её вину? — спросил я.
— Ты шутишь, Кира? — сказала Росля. — Нет, конечно! Наверное…
— То есть, совесть позволит ей закрыть глаза на поступок твоей мамы?
— При чём здесь совесть?!
Я неопределённо повёл плечами: при желании этот жест можно было истолковать как угодно.
— Сомовы убили тётку Меркулу! — сказала Рослевалда.
— Почему ты думаешь, что это сделали они?
— Все это знают! А ещё они пытались отравить мою сестру! Помнишь? И что? Мама должна была ждать, пока они доберутся и до нас? Да, она слегка поспешила… Но она дралась честно! Я это знаю! И победила!
— Значит, Силаевы её поддержат?
— Конечно!.. — сказала Росля.
Выдержала паузу, о чём-то задумавшись.
Добавила:
— Только маме это нифига не поможет. Что толку от нашего голоса, если остальные будут требовать казни?
— Так уж и все? — спросил я.
— Ну…
— Сколько родов в Совете вас поддержат?
— Я…
— Как сейчас там распределяются голоса?
— … не знаю.
— Что нужно
сделать, чтобы голосов вашего рода и его союзников стало больше?Рослевалда посмотрела на меня. Почему-то смутилась.
— Я… не знаю, — повторила она.
— Мне нужно это знать.
Выделил голосом слово «нужно».
Росля вдруг снова всхлипнула. Вытерла рукавом нос.
— Об этом лучше спросить у тётки Кишины, — сказала она. — Я… в этом всём не очень разбираюсь.
— Ладно. Пошли. Где она?
Ссадил с ноги Мышку.
— Её сейчас нет дома, — сказала Рослевалда. — Побежала советоваться со старшими — хотела у них узнать, как можно помочь маме. Но… ты ведь никуда не спешишь, Кира? Тётка обещала, что к обеду вернётся.
О возвращении Кишины боярышням доложила слуга.
Мы дожидались этого известия в комнате Мышки.
Только собирались отправиться на поиски боярыни, как та явилась к нам сама — бледная, со следами слёз на лице, с серыми мешками под глазами. Вошла в комнату, выставив живот и переваливаясь с ноги на ногу. Кивнула мне, погладила по голове Мышку, взяла Рослю за руку.
— Меня не пустили к вашей маме, — сказала она. — Но я узнала: с ней всё нормально. Она сейчас в Доме совета. Там её будут держать до приговора. Но вы не волнуйтесь, девочки. Наша глава пообещала, что сделает всё, что в её силах, чтобы Варлае помочь.
— Что она сможет?! — воскликнула Рослевалда.
Руку у Кишины не отняла.
— Гораздо больше, чем мы, — сказала боярыня.
Я поинтересовался:
— Когда состоится Совет — тот, на котором вынесут приговор?
— Если считать сегодня, то через три дня.
— Так скоро? — сказала Росля.
— И маму отпустят? — спросила Мышка.
— Обязательно отпустят, — сказал я.
Боярыня посмотрела на меня с осуждением. Но промолчала.
— Кишина, — сказал я. — Росля уверена, что глава вашего рода на Совете поддержит поступок Варлаи, проголосует за её невиновность. Это так? Или Росле слишком хорошего о ней мнения?
— Разумеется, наш род будет на её стороне, — сказала боярыня. — Как и все наши союзники.
— Сколько у вас суммарно голосов?
— Пока недостаточно.
— А если станет достаточно? — спросил я.
— Что значит… станет?
— Мы с вами можем пообщаться наедине? Сейчас.
— О чём? — спросила боярыня.
Голос её прозвучал устало и отрешённо.
Я собирался ответить, но меня опередила Мышка.
— Кира поможет маме, — сказала мелкая. — Правда-преправда! Она обещала.
— Хорошо, — сказала боярыня. — После обеда.
— Сейчас.
Боярыня вздохнула.
— Если ты настаиваешь, Кира… Поговорим в моём кабинете.
— Я правильно понимаю: квадрат переходит к тому, кто срубит дерево? — сказал я.
Боярыня кивнула в ответ.
На случай, если я не заметил её жест, сказала:
— Всё верно, Кира. Квадрат переходит к тому роду, чей представитель срубил чужое дерево предков.
Слова Кишины заставили вздрогнуть от омерзения и ужаса эльфийскую составляющую моей собирательной личности, а притаившегося во мне тёмного мага вынудили содрогнуться от истеричного хохота.