"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Он сам заметил меня из окна и выбежал навстречу, весь какой-то потерянный.
— Ну, принес? Ну, даешь! Нахрена мне три литра-то? Куда я его девать буду? А, ладно, в холодильник поставлю, от этих не убудет... На вот, тут как обещал. Мрут как мухи на тех улицах. Как будто эпидемия какая! Ты уж разберись, журналист, а то и вправду страшновато — три сердечных приступа, два кровоизлияния в мозг, одна черепно-мозговая травма и семь алкогольных интоксикаций. Чертовщина! А я побежал, у меня там клиентов привезли, надо оформить и обслужить...
Я стоял ошарашенный и мял в руках листочек со списком из имен и фамилий. Семнадцать человек
Путь мой должен был дальше лежать в БТИ — именно они имели на руках всю техническую документацию по недвижимости и вполне могли мне сказать, не переходила ли эта самая личная недвижимая собственность, бывшая во владении умерших, в руки неких случайных лиц, родством с бедными алкоголиками никак не связанных?
В одном конкретном случае я был совершенно точно уверен: агрессивные индюки и развязные гуси мне запомнились куда как хорошо!
Глава 5, в которой журналистское расследование завершается
БТИ, конечно, было закрыто. Раз написано до 18-00, значит, ровно в 18-00 народ собирает манатки и уходит по домам. Стахановщина — она в шахте хороша, а на этих потусторонних созданий с растрепанными прическами и так смотреть было жалко, и потому я даже и не думал лезть к кому-то из них со своими просьбами.
Подумать только, сколько проклятий, вызванных бумажной волокитой, сыплется на головы таких работниц и работников со стороны советских граждан... Возьмите ту справочку, заполните этот бланк, поднимитесь в такой-то кабинет и поставьте штамп, потом все эти бумаги отнесите на улицу Завиши Чарного-Сулимчика, дом фигдесят, и получите там справку по форме номер дохренадцать, и тогда мы вам всё подпишем. Это и незабвенного Сиддхартху Гаутаму по кличке Будда на коня бы подсадило. А они в этом жили! Это являлось их обыденностью...
Нужно было искать другие подходы. Вроде как Драпеза — директор Дубровицаводоканала — как-то обмолвился, что кто-то из его инженеров перешел в БТИ... Может — даст наводку? На-водку. На водку. В голове созрела идея — можно было провести время с пользой и продолжить расследование и без документов о недвижимости. По крайней мере, свою теорию о махинациях с частными домишками можно было проверить не только на бумаге, но и на практике.
Поскольку с патологоанатомом я не пил, то добежал за пару минут от "Дома быта", где располагалось БТИ, до стоянки рядом с редакцией и хотел было уже залезть внутрь верного "козлика", как увидел весьма тоскливую фигуру на лавочке под яблонькой, за домом, где располагалась редакция. Стариков!
Наш фотокор страдал. Он крепко держал голову в ладонях, чтобы она не упала на землю, и ковырял носком туфли загаженное бычками и пробками утоптанное пространство перед лавочкой.
— Женёк! — сел рядом с ним я. — Знаешь, мне очень-очень нужна твоя помощь...
— Гера! Что-то я тебя в редакции последнее время не вижу... О, а что с бровью?
— Отвалилась, — отмахнулся я. — Я тут расследование веду, и мне без фотокора никак нельзя!
Кажется, в его глазах появился интерес. Нет-нет, он не был пьян, просто Стариков пребывал в отчаянии, а в такой ситуации показать человеку, что он кому-то нужен и даже необходим, часто на самом деле является
единственным способом вывести несчастного из тупика.— Так, — сказал Женёк. — Ну, ключ от редакции у меня есть. Могу за аппаратом сходить. Что делать будем?
— Старожилов Резервации опрашивать. И фотографировать. И добывать ценные сведения, то бишь — убивать двух зайцев одним ударом.
— Шустрый ты стал, Гера, в последний год. Как будто второе дыхание открылось!
— Может, так оно и есть. Может, я теперь — другой человек? — прошелся по грани я.
— Эх, мне бы так...
— Не-не-не, одного чудилы нам в редакции достаточно, — тут же забеспокоился я.
Накличет ещё, второго попаданца сия уютная реальность не выдержит! А ну, как вселится в него какой-нибудь упырь и будет деньги на ставках выигрывать, а потом мир захватит?
Стариков сходил за фотоаппаратом и вспышкой и с мрачным видом взгромоздился на пассажирское сидение "козлика".
— Я закурю? — спросил он.
— А ты куришь? Не знал. Стекло открути тогда...
— Закуришь тут, — всё так же угрюмо бормотал фотокор. — Я, может, повеситься хочу.
— Эк чего удумал! И не противно?
— В каком смысле — противно? Веревку накинул на шею, затянул, табуретку пнул ногой — и всё. Адью!
— И ничего не "адью". Будешь мучиться от удушья четыре или пять минут, загадишь всё вокруг испражнениями... Фу, Стариков! Потом кому-то тебя снимать, гадости вонючие убирать-отшкребать. Чистой воды эгоизм, а?
— Э-э-э-э... — Женёк был озадачен. — В смысле — четыре или пять минут?
— А ты что — собрался с веревкой на шее с высоты прыгать? Если этажа с третьего, четвертого — тогда да, может получиться и почти мгновенно. Шейные позвонки хрустнут — тогда да, тогда "адью". Но необходимо подобрать длину в соответствии с ростом. Есть, говорят, какая-то табличка, со специальными расчетами. Использовалась в викторианской Англии. Надо ведь продумать момент, чтоб голова не оторвалась и не улетела невесть куда, такое нередко случается, если веревка слишком длинная. А ну, как голову не найдут? Стыдно без головы-то!
— Гера, ну что ты дичь-то городишь?! — возмутился он.
— Я-а-а-а? Женёк, это ты дичь городишь! Какое, нахрен, повешение? Соображаешь вообще?
— Не соображаю, — согласился он. — От меня Май беременная.
— Что-о-о?! — я дал по тормозам довольно резко и тут же свернул к обочине.
Благо, улица Калинина, по которой мы ехали в сторону Резервации, была не самой популярной у немногочисленных дубровицких автомобилистов.
— Ну вот! Такое дело! Я понятия теперь не имею, что с этим делать! Что мне — жениться на ней, что ли? Я ж знаю, что она меня загнобит, Гера! У нее характер ого-го, а у меня характера — нет! Точнее есть, но не такой, чтобы с ней каждый день баталии устраивать! И как на ней жениться? Чтобы потом разводиться? И какой из меня папаша?
— Ну, положим, папаша из тебя будет отличный. Ты добрый, старательный, веселый. В этом плане полный порядок. Насколько я могу судить — подавляющее большинство людей с ролью родителей как-то справляется. Думаю, ты справишься лучше многих... Но у меня есть другой конкретный вопрос...
— М?
— Почему ты решил, что именно ты — отец?
— Это в каком смысле? — удивился он. — Погоди-ка! Это что ты имеешь в виду?
Я пожал плечами:
— Ну, знаешь, театральные дивы — они такие, склонные к экспериментам...