Фантастика. Журнал "Парус" [компиляция]

— Так это же наш телескоп! Ну, молодцы, оперативно! — Он даже подпрыгнул от счастья. Диван, однако, не разделил настроения хозяина и, радуясь своей предусмотрительности, тихонечко сдулся.

— Вот ты, значит, как?.. Я его как друга таскаю в кармане, а он… — намекнул санайтик дивану, зависая в воздухе. — Вот брошу здесь, и поглядим, что от тебя останется. Говорят, марсианские крысы…

Быстренько же округлился диван, подставляя пухлый живот под удар. Юкла Стэ придиванился, покачал головой и докончил фразу:

— …не вынесли войны. А нынешние «звери» Марса, пожалуй, похлеще будут. Железо — и то рассыпается.

Камера показала девушку. Вот она повернулась лицом к камере.

— Иртрэм! — Юкла снова подпрыгнул. Диван сморщился, однако и хозяин не собирался падать: погруженный в размышления, он парил над диваном… Иной раз нелегкие думы лишают нас физического веса.

— Ну-с, что мы имеем? Выходит, Земля вот-вот начнет обчитывать Марс, а у меня ничего еще не готово? — Юкла мигом вытряхнул содержимое карманов на диван. Тот пороптал на судьбу, посопел, да и раздался вширь; кое-что все же не уместилось на дутой жилплощади.

Чуть погодя пятнадцать стальных работяг взялись за приготовление раствора. Из второю вездехода вышел робот-бригадир и двухместный велосипед. Юкла поздно углядел излишество, но распыляться на перемонтаж не посмел: времени и без того недоставало.

Три дня и четыре ночи накручивал Юкла Стэ педали, носился, как угорелый, от площадок до телевизора, в душе побаиваясь: вдруг телескоп соберут раньше, чем семнадцатый робот (сын велосипеда) подпишет акты о приемке объектов?

К восходу четвертого дня раствор созрел. Санайтик поцеловал фотографию Иртрэм, проинструктировал роботов на предмет брака и ответственности за оный; каждый робот в свою очередь заполучал оригинал и работал его на своей площадке. К ужину все пятнадцать площадок излучали девичью улыбку. Сын велосипеда принял объекты на «хорошо» и развинтился в срочном порядке. Тогда только Юкла Стэ позволил себе распластаться у телеприемника. К этому времени Юкла выучился читать по дикторским губам.

«Телескоп санайской цивилизации дает первую информацию, — лопотали губы молодого диктора. — Теперь с полным правом мы смеем утверждать, что жизнь на Марсе сохранилась. Пример тому — семнадцать роботов и марсианин, управляющий ими. Дорогие телезрители, мы предлагаем вашему вниманию уникальные кадры, полученные при помощи телескопа «Санай-2».

Зрителей оказалось много больше, чем ожидал санайтик. И не только с Земли наблюдали за ним. Марсианские мутанты — птицы и зверье — приглядывали за человеком из укрытий, что не утаилось от зоркого глаза телескопа. Какая-то тварь, с оглядкой на роботов, поедала остатки механического уборщика. Из песка — тут и там — выныривали остроголовые чудища; самая большая фотография была пробита норами в нескольких местах. А вот и сам он, Юкла, заснятый со стороны правого уха, — какой-то нескладный и замученный. Вторая сцена — он мается на тандеме, третья — велоотпрыск принимает объекты…

Вообще-то гласность не вписывалась в планы Юклы Стэ, поэтому, посмотрев телепередачу, он в поисках подходящей формулы подался в пустыню Марсианской библиотеки.

Телевизор, между тем, сообщил зрителям, что за хозяином роботов, как обнаружилось, присматривает человек в форме Галактического Патруля. Патрульный скрывался на краю канала, где вырыл окоп полного профиля. Рядом с ним лежал бластер армейского образца, под рукой находилась и подзорная труба. Точнее — позорная труба, ибо он не наблюдал, а подсматривал.

Кому могут помешать пятнадцать фотографий — преогромных и малых? Часть из них подвижные пески засыплют в ближайшие дни. Но представитель Галактического Патруля не желал того знать. Они оба — патрульный и санайтик — продолжали: один подсматривать, второй — носиться по Библиотеке. Один — преуспевал в ленивом созерцании, второй — отыскал формулу.

Она гласила: «Перемещение только во времени, только в обратную сторону, только одного объект-субъекта и только с сохранением его поправок в будущем.

Следует изготовить (найти, купить, срезать) веревку длиной в сто восемь сантиметров, свести концы, связать. Нанести на нее двенадцать делений, как на циферблате хронометра, встать против ветра (при отсутствии оного рекомендуется повернуться в противоположное нежелательному направление) и на каждый шаг пролазить в веревочно-временное кольцо. Сколько шагов с пролазами — столько же дней вычитается из начального (стартового) времени. Если кольцо окажется для вас тесноватым, то изготовьте веревку подлиннее. Далее. При переходе во времени запрещается чихать, кашлять и разговаривать.

Показания. Формула действует безотказно. Группа исследователей, занятых изучением, до сих пор не вернулась. Перед ними поставлена задача — дойти до конца.

Противопоказания. При прохождении через временную петлю вам может показаться, будто кто-то вас постоянно опережает. Не робейте! Сравните обувь впереди идущего со своею».

Следуя формуле, Юкла Стэ вернулся на четыре дня назад. Все 15 площадок излучали улыбку Иртрэм, так что собирать роботов, мотаться по пескам санайтику не пришлось. С полным комплектом путешественника-одиночки Юкла Стэ покинул дно канала и, уже наверху, обнаружил окоп неучтенного наблюдателя. А неподалеку торчал бетонный куб со створками дверей. Мало того, куб самостоятельно передвигался и передвигался весьма осмотрительно: на его крыше торчала вращающаяся кинокамера.

Юкла Стэ вспомнил, что кто-то рассказывал ему о блуждающем по Марсу лифте (кстати сказать, незаменимая вещь для сокрытия фамильных ценностей и прочих соблазнительных вещиц, на которые объявлен Всегалакгический розыск).

Лифт замер в трех шагах, как вкопанный, распахнулись створки. Из шахты повеяло холодом и спиртным духом. Запели промасленные тросы, запаздывая, примчалась кабина. Из нее выглянула опухшая личность в форме Галактического Патруля.

— Ты уже выбрался?.. Ах, да, вижу. Компанию не составишь доблестному представителю Галактического Патруля? — спросила личность. — Ганс Наветофф не каждому предлагает выпить, лишь тем, кого заносит сюда судьба.

Волосатая рука патрульного выставила на песок стеклянную бутыль с мутным содержимым.

— Шнапс ваш не очень свежий, — уклонился Юкла Стэ.

Ничего не сказал патрульный: убрал бутыль и был таков. Куб тронулся дальше, а санайтик оседлал вездеход и трусцой (подсели аккумуляторы) засеменил к кораблю.

Стартовал без приключений. Шла пятьдесят четвертая серия «Волчьих трагедий», динамик, одолев помехи, сообщал о завершении монтажа телескопа «Санай-2». Юкла Стэ облегченно вздохнул и уснул с замороженной улыбкой на загорелом лице. И привиделся ему сон — как бежали марсиане прочь от ядерного безумия: все заводы разом наладили выпуск веревочных петель — с двенадцатью делениями, как на циферблате хронометра.

Плотный мешок космоса с дырками звезд таинственными шорохами напевал колыбельную, а в салоне «Пелпо-Тучки» тем временем разгорелся спор: хозяин запамятовал распорядиться насчет курса. Ез-шик всеми манипуляторами голосовал за полет к Санай. Мозг корабельный произнес знаменитое «хорошо» и, как обычно, сделал по-своему. «Пелпо» отыскал носом Луну.

На борту корабля игра в шахматы была одним из способов скоротать время (ловля метеоритов, латание пробоин и оборона относились ко второму способу). Играли Мозг с роботом. Диван номер один болел за Ез-Шика всей кислородной душой, видя в его противнике обыкновенного кучера-таксиста, и частенько исподтишка сдувал с поля вражью артиллерию с кавалерией. Диван считал так: откажи автоматика — он и сам сумеет привести корабль куда следует. Крути штурвал, переключай рычаги, и вся недолга.