Фантазм

Она сверкнула на него взглядом.

— Я никогда не буду умолять тебя ни о чём, — заявила она.

Он усмехнулся.

— Легендарные последние слова.

Она проигнорировала его, собирая свои разбросанные вещи, очень стараясь не трогать ткань, изъеденную кислотой. Отступив на шаг, чтобы убедиться, что всё собрала, она случайно опрокинула один из канделябров. Поспешив поднять его, чтобы не сжечь это место дотла, она заметила что-то странное. На дубовом полу были вырезаны слова. Первое было неразборчиво, исцарапано до глубокой борозды, но остальные читались чётко.

«И Габриэль навсегда».

ГЛАВА 23. СТРАННОЕ УТЕШЕНИЕ

Ночь четвёртая в Фантазме

Блэквелл прислонился к комоду и наблюдал, как Офелия ходила взад и вперёд по комнате. Она уже в мельчайших подробностях рассказала ему всё о дневниках своей сестры — наверняка больше, чем ему хотелось бы услышать, но он был достаточно терпелив, чтобы не жаловаться. Теперь она пыталась связать эти кусочки пазла с тем, что они только что нашли.

— Габриэль — это распространённое имя, — спокойно заметил Блэквелл.

— Моя сестра тайно одержима Фантазмой на протяжении многих лет, пишет, что ей нужно найти какого-то Габриэля, а потом мы находим это имя, вырезанное на полу в Фантазме, и ты думаешь, что я должна просто списать это на совпадение? — Офелия смотрела на него с явным недоверием.

— Ладно, согласен, — кивнул он. — Но сегодня ты больше ничего не выяснишь. Почему бы тебе не отдохнуть, а я тем временем попробую найти одного из Дьяволов и выяснить, где хранятся журналы участников.

Она оживилась.

— Журналы участников?

Блэквелл кивнул.

— Да. Дьяволы очень тщательно ведут учёт всех, кто проходит через это место, но они не делятся этой информацией с кем попало. Придётся постараться. Если получится.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, попробуй.

Он оттолкнулся от комода и положил руки ей на плечи, развернув её к кровати.

— Я попробую. А теперь ложись спать. Тебе понадобятся силы для следующего уровня.

Офелия откинула одеяло и забралась под него, всё ещё в его рубашке. Мягкая ткань была приятной на ощупь, а главное — она пахла им. Ваниль и табак. Странно, но этот запах начинал её утешать.

Блэквелл подтянул одеяло ей до плеч и уже собирался уйти, но она поймала его за руку.

— Ты уходишь? А если посреди ночи начнутся кошмары?

— Я останусь, пока ты не заснёшь, — сказал он, осторожно высвобождая руку и усаживаясь в кресло рядом.

Офелия закрыла глаза, пытаясь заставить себя заснуть, но мысли лихорадочно проносились в её голове. Женевьева, загадочный Габриэль и что всё это может значить. Губы Блэквелла на её губах. Что привело их к этому моменту. Кислота, прожигающая её одежду, и следующие мучительные испытания, которые ей предстоит пережить. Всё это было слишком, чтобы она могла спокойно заснуть.

И, как по расписанию, появился Призрачный голос.

Постучи по изголовью, — велел он. — Три раза по три удара. А потом назови тех, кого хочешь уберечь этой ночью. Иначе они все умрут. Один за другим.

Она осторожно протянула руку к изголовью и постучала: раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.

— Женевьева, — прошептала она.

— Что ты делаешь? — тихо спросил Блэквелл.

Чёрт. Она была не осторожна.

Только её мать и Женевьева знали о ритуале, который она выполняла каждую ночь по требованию Призрачного голоса. И не потому, что она им об этом рассказала, а потому что они видели это сами. Офелии было неловко, что она зависела от подобных странных действий, чтобы Голос наконец замолчал и дал ей спокойно спать, не угрожая гибелью близких.

— Удовлетворяю своих внутренних демонов, — наконец сказала она, полушутя.

— Может, я могу как-то помочь изгнать их, чтобы ты смогла заснуть? — предложил он.

Его искренний тон заставил её грудь сжаться от непонятного и нового для неё чувства.

— Если бы, — прошептала она. — Кроме того, если уничтожить всех моих внутренних демонов, от меня самой почти ничего не останется.

Он долго молчал, а затем сказал:

— Пока я здесь, тебя никто не тронет, Офелия. Отдыхай.

Она глубоко вдохнула и погрузилась в матрас, слушая ритмичные удары сердца, которые доносились от медальона на её шее — пульсация не прекращалась с тех пор, как они поцеловались. Вскоре вибрация от медальона и энергия Блэквелла убаюкали её, и она, наконец, погрузилась в сон.

На следующее утро Блэквелла уже не было, но рядом с ней, уютно свернувшись клубком, мурлыкал кот По. Офелия погладила призрачную голову кота, потянулась и начала готовиться к новому дню. Она выбрала простое белое платье из шифона и корсет с завязками спереди. Наряд позволял ей свободно двигаться.

Часы на стене показывали, что до ужина ещё оставалось несколько часов, а это значило, что у неё есть время снова пробраться в секретную комнату, пока она не столкнётся с Блэквеллом. Она хотела осмотреть её в одиночестве и дать себе время оплакать ту ложь, в которой жила: её веру в то, что она знала Женевьеву лучше всех на свете. Женевьева, конечно, знала Офелию лучше всех. По крайней мере, до Фантазмы. Сейчас Офелия чувствовала, что они стали чужими друг другу. Возможно, это было немного драматично, но скрытая боль последних дней наконец начала прорываться на поверхность, усиливая чувство предательства в её сознании.

Офелия носилась по Фантазме, заключая кровавые сделки с призраками, страдая от укусов ядовитых змей и рискуя своей жизнью каждую ночь, а Женевьева, вероятно, даже не подозревала, что Офелия осмелится пойти за ней.

Конечно, Офелия понимала, что это несправедливо по отношению к сестре, но сейчас она понятия не имела, о чём Женевьева могла думать. Самое ужасное было то, что прямо сейчас Офелия больше всего на свете хотела просто поговорить с ней. Несмотря на все секреты, ссоры и злость, Офелия отчаянно хотела знать, что её сестра в безопасности. И рассказать ей всё. О том, что она пережила в Фантазме, о странной природе её новой магии, о пульсации медальона и, конечно же, о Блэквелле.

Она хотела рассказать Женевьеве о своей опрометчивой сделке с призраком и о том, как её раздражал этот призрак. Хотела рассказать о том, как Блэквелл постоянно давал ей половинчатые ответы на её вопросы, заставляя её злиться, а затем спасал ей жизнь или заставлял смеяться. И, безусловно, ей до отчаяния хотелось рассказать сестре о том, как этот призрак её касался, как захватывали её его поцелуи, и о том, как одна страстная встреча с ним заставила её понять, что она нормальная, в отличие от того, что она чувствовала с Эллиоттом во время их недолгого романа.