Фантазм

ГЛАВА 44. ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ

Кожа Офелии покрылась мурашками, когда через неё пробежала странная вибрация энергии, заставляя её кровь петь от мощи.

Сила жизни Кэйда, — осознала она. Она украла её, перезарядив себя.

В центре комнаты появилась золотая дверь. Офелия вытерла окровавленные руки о подол платья, затем подняла юбки и решительно направилась к ней, даже не удостоив Кэйда и его жалкого последнего взгляда.

Пробираясь к порталу, который вернёт её в особняк, она чувствовала, как гордость пропитывает каждую частицу её существа. Победа далась тяжело, но она дошла до этого момента. Однако её триумф быстро угас, как только перед ней открылся вид на столовую.

Что-то было не так.

Атмосфера изменилась настолько резко, что по её позвоночнику пробежала дрожь, реагируя на перемену в воздухе. Всё утонуло в тенях. Еда, обычно украшавшая стол, превратилась в высохшие плоды и гнилые туши жареных птиц. Если раньше готическая роскошь особняка казалась ей захватывающей, теперь всё стало слишком резким, мрачным, угрожающим. Стены будто сжались вокруг неё.

Нахмурившись, она пересекла арку столовой и вышла в коридор. Тот погрузился во мрак — ни один из бра на стенах не горел. Тени вокруг неё казались живыми.

— Нечто зловещее приближается, — прозвучал коварный голос из глубины коридора.

Она замерла, чувствуя, как её живот сжался от страха. Это прозвучало не у неё в голове.

— Здравствуй, Офелия, — прошипел Призрачный Голос, выходя из тьмы. Казалось, он улыбается, хотя состоял лишь из теней и клубящегося дыма.

— Как ты выбрался? — Она изо всех сил старалась удержать дрожь в голосе.

— Ты меня выпустила. Когда подчинилась моим тёмным желаниям.

Он выглядел так же, как и в её снах: воплощение тьмы, олицетворение каждого греха её разума. Почти человеческая фигура, но без черт лица, только бездонные чёрные провалы на месте глаз и зловещая щель острых, как бритва, зубов вместо рта.

— Ты хочешь сказать… — начала она.

— Ты убила Кэйда голыми руками, и теперь ты выпустила меня в этот мир, — его хриплый смех пробрал её до костей. — О, как же я ждал возможности воплотить все греховные фантазии, которые вынашивал столько лет.

Она сделала шаг назад, и он повторил её движение. Она остановилась, и он сделал то же самое.

Он засмеялся, видя ужас на её лице.

— Да, ты начинаешь понимать. Я — это ты, а ты — это я. Наша тьма переплетена.

— Нет, — прошептала она. — Мы не одно и то же.

— О, ещё как одно, — возразил он. — Не смотри так разочарованно. Разве не этого ты всегда хотела? Чтобы я оказался снаружи?

Её кулаки сжались по бокам.

— Нет, если это означает, что ты будешь мучить других так же, как мучил меня.

— Хочешь сказать, что ты предпочла бы, чтобы я вернулся в твою голову? — он мурлыкнул.

Она задержала дыхание.

Всю свою жизнь она хотела только одного — тишины. Чтобы её «починили». Чтобы не быть обузой для тех, кого она любила. Но если избавление от голоса в её голове означало, что она никогда не узнает покоя… стоит ли это того?

Тебе не нужно чинить себя. Ты не сломана. Но это нормально — искать помощь, если шум становится слишком громким.

Слова Блэквелла с силой ворвались в её сознание, и она поняла, как он был прав. Каждый раз, когда Призрачный Голос подталкивал её к чему-то гнусному или порочному, а она сопротивлялась — это был её выбор, выбор быть собой. И выпустить такое создание в мир, где она не сможет контролировать последствия его действий, — слишком тяжёлое бремя. Слишком тяжёлое, чтобы с ним жить.

— Тик-так, — напомнил Призрачный Голос.

— Я не позволю тебе выйти на свободу, — заявила Офелия, гордо вскинув подбородок.

— Тогда попробуй поймать меня, — прорычал Призрачный Голос.

Он метнулся по коридору во тьму, и Офелия бросилась за ним. Её юбки развевались, когда она неслась вниз по коридору, спустившись на два пролёта лестницы к первому этажу особняка — месту, куда её не пускали с самого прибытия в Фантазму. Волосы хлестали по лицу, пока она повторяла резкий поворот, который тёмное создание сделало у подножия лестницы. Она выбежала на открытую площадку с двумя полукруглыми лестницами, ведущими к главному фойе. Бледный лунный свет, струящийся через огромные готические окна, заливал площадку и фойе, выделяя силуэт Призрачного Голоса, который ускользал в ночь, сбегая вниз по левой лестнице.

Офелия поспешила за ним, спускаясь на первый этаж. Но когда существо нырнуло во тьму под сводчатым потолком, где не проникал лунный свет, она остановилась, чтобы сорвать латунный канделябр с поста на перилах лестницы. Тусклый свет позволил ей двинуться дальше, в неизведанные части особняка.

В самом конце фойе она наткнулась на U-образную нишу с тремя парами двойных дверей. Держа свечи перед каждой, она искала малейшие признаки того, что какая-то из них приоткрыта. Подойдя к правой двери, она почувствовала, как её медальон начал пульсировать с оглушающей силой. Не раздумывая, Офелия распахнула двери и вошла внутрь.

Перед ней оказалась комната, полная зеркал, обрамлённых плотными красными бархатными шторами. Каждое её отражение было другим: одно — с криком, другое — с рыданиями, третье — с пугающе широкой улыбкой, неестественно растянутой по лицу. Жуткое зрелище.

Её платье было залито кровью и изорвано в драке с Кэйдом, а пляшущее пламя свечей в её руке придавало зловещую живость этим искажениям. Офелия медленно обернулась, глядя на каждую версию себя.

— Выходи, выходи, где бы ты ни был, — прошептала она.

Внезапно что-то стремительно вырвалось из-за одной из штор и сбило её с ног. Канделябр вылетел из её руки, громко ударился об пол и, покатившись, остановился у одной из штор. Пламя мгновенно охватило ткань, и в комнате запахло дымом, когда огонь потянулся к потолку.

Но всё её внимание было сосредоточено на Призрачном Голосе, который прижал её к полу, вцепившись ей в плечи.

Она боролась, но его извивающиеся, дымоподобные руки удлинились, превращаясь в когти.

— Офелия Гримм, — прохрипел он, проводя одним из когтей по её щеке. Температура в комнате резко возросла, грозя задушить её жаром. — Ты всегда была своим злейшим врагом.

Офелия собрала остатки магии, которые она обрела после смерти Кэйда, и направила мощный выброс в тёмную фигуру. Магия прорвала его дымчатую оболочку, но взамен его когти впились ей в грудь, разрывая кожу. Она закричала от боли, когда плоть разошлась рваными кусками.

Попытавшись перевернуться и уползти от существа, она почувствовала, как оно сильнее прижало её к полу, не давая двигаться. Её попытка стать невидимой не увенчалась успехом. А с каждым вдохом в лёгкие проникал дым, делая её кашель всё более хриплым.