Фантом памяти

–  Тоже, - кивнул я.
– Продолжай, пожалуйста.

–  Ну вот, мы с ним периодически перезванивались, с праздниками друг друга поздравляли. Потом у нас был длинный перерыв в контактах, он делал свою карьеру, я - свою. И вдруг в прошлом году, где-то весной, он разыскал меня здесь, во Франкфурте, и попросил найти нескольких человек, наших соотечественников, которые уехали в Германию. Я тогда страшно удивилась, ведь у Валерки в его министерстве такие возможности, они кого хочешь где хочешь найдут, а он сказал, что это просьба личного порядка, частная, так сказать. Я навела справки, как сумела, и из пятерых человек нашла двоих. Один живет недалеко от Кельна, в Тройсдорфе, второй вообще перебрался во Францию, в Бордо. Остальные трое как в воду канули, во всяком случае, мне не удалось их найти. Может, имена сменили, что вероятнее всего.

–  И что потом?

–  Я позвонила Валерке, отчиталась, он поблагодарил и сказал, что в октябре во Франкфурт приедет человек, который со мной свяжется, и я должна буду дать ему, тебе то есть, эти два адреса. Вот и все.

–  И ты не спрашивала его, что все это значит, зачем ему это? недоверчиво спросил я.

–  Спрашивала. Но не особенно настойчиво. Мне, честно говоря, это было неинтересно. Ну ищет один человек другого в чужой стране - почему не помочь? Андрей, мы с тобой уже говорили об этом в прошлом году. Видишь ли, Валерка Маслов - хороший парень, но хороший парень, как говорится, это не профессия, а в данном контексте - быть хорошим парнем это еще не достаточные основания, чтобы становиться любовником. Ты меня понимаешь?

–  Не очень. Ты хочешь сказать, что Маслов не оставил затеи жениться на тебе?

–  Ну, не так прямолинейно, - рассмеялась Вероника.
– Он давно женат, я давно замужем. Но снова затащить меня в койку он хочет и пользуется для этого всеми возможными предлогами. Чем меньше я буду задавать ему вопросов, тем меньше он будет отвечать, тем короче будет наш разговор и тем меньше оснований у него будет считать, что между нами возрождаются какие-то отношения. Понимаешь?

Еще бы мне не понимать! Вероника слово в слово повторяет то, что сам я частенько думаю. Да, сходство менталитета у нас с ней явно имеет место, не зря, наверное, я так ею увлекся. А она - мной. Но я обратил внимание, что она говорит о генерале Маслове в настоящем времени. Неужели не знает о том, что он погиб?

Оказалось, она ничего не знала. И если судить по тому, как быстро Вероника справилась с шоком от моего сообщения, их действительно сердечные дела не связывали в последнее время. Никаких слез, никаких причитаний и ахов. Просто минутная пауза, во время которой Вероника сидела в кресле, будто оцепенев, с закрытыми глазами. Потом молча сделала глоток из бокала, еле слышно пробормотав:

–  Упокой, господи, его душу. Пусть земля ему будет пухом.

Еще через минуту она полностью овладела собой и продолжала свой рассказ. Когда в октябре я ей позвонил, мы встретились, Вероника дала мне оба адреса и объяснила, как добраться до Тройсдорфа: от Франкфурта два часа на скоростном поезде до Кельна и оттуда на электричке еще двадцать минут. Она со мной не ездила, в Тройсдорф я отправился один. Вернулся с горящими глазами. Вероника встречала меня на вокзале, и я тут же выплеснул на нее шквал эмоций. Дескать, информацию я получил прелюбопытнейшую, но главное - не это. Главное, я понял, о чем будет моя новая книга: о людях, пришедших в милицию еще при Брежневе и Щелокове и полностью сломленных и перемолотых жерновами перестройки. Конечно, люди - это аллегория, на самом деле книга будет о системе, созданной и выпестованной, отлаженной и усовершенствованной "тогда" и разрушенной и исковерканной "сейчас" до полной неузнаваемости и непригодности к использованию. И показано это будет через конкретные судьбы как честных профессионалов, так и омерзительных своекорыстных коррупционеров. Идеей я, таким образом, с Вероникой поделился, а вот содержанием полученной информации нет. То есть я попытался, но, с ее слов, она мягко дала мне понять, что ей это не интересно, что она в этих банковских и финансовых хитростях все равно ничего не понимает, и нам так мало осталось побыть вместе, так неужели мы станем тратить бесценное время на обсуждение чужих махинаций?

–  Я запомнила только одну твою фразу, - извиняющимся тоном добавила Вероника.
– Ты сказал тогда, что все это можно назвать силовым предпринимательством. Что одни люди торгуют своими знаниями и способностями, другие - товарами, а третьи - физической и властной силой.

Силовое предпринимательство. Ну надо же, почти научно! А как еще назвать то, например, что менты сделали с Борькой Викуловым? Борькины конкуренты купили ментовскую силу, их возможности арестовывать, доставлять, бросать в застенок, мотать нервы, высасывать здоровье, организовывать внутрикамерное физическое насилие. В октябре прошлого года я уже давно знал, что случилось с Борькой, поэтому и термин родился в моей голове. Ладно, какие конкретно данные я вывез из поездки в окрестности Кельна, не суть важно, наверняка я все это обработал и переписал в компьютер и уже десять раз прочел вместе со всеми остальными материалами.

–  Ты хочешь снова туда съездить?
– спросила Вероника.
– У меня все осталось, и адрес, и имя.

–  Да, - неожиданно для себя согласился я. Я снова проеду по тому же маршруту, встречусь с тем же человеком и, может быть, вспомню...

–  Хочешь, я съезжу с тобой?
– предложила она.
– Я могу отпроситься на работе.

–  Не нужно, спасибо, - я постарался, чтобы отказ не звучал обидно.
– Мне нужно сделать это самому. Я хочу попытаться восстановить обстановку, а ведь тебя в прошлом году со мной не было.

–  Я понимаю, - кивнула она.
– Что еще тебе рассказать?

–  Теперь расскажи о нас с тобой.

Вероника поднялась с кресла, подошла к высокому, до потолка, окну, постояла молча, глядя на улицу.

–  О любви нельзя рассказывать, - негромко произнесла она.
– Ее либо чувствуешь, испытываешь, либо нет. Все остальное - мишура, подделка, эрзац. Если ты хочешь меня любить, тогда люби, а если нет, тогда мне незачем рассказывать тебе об этом.

Все сказано предельно ясно. Спустя несколько мгновений мы уже страстно целовались, потом вместе отправились в ванную...

* * *

Я проснулся от тихого шелеста. Открыл глаза - в комнате темно, часы на дисплее телевизора показывают 0.17. По комнате двигается темная фигура: Вероника одевается, стараясь не разбудить меня.

–  Ты уходишь? Не останешься до утра?
– Фигура остановилась.

–  Ты хочешь, чтобы я осталась?

–  Хочу. А ты не можешь?

–  Могу. Но мне придется очень рано встать, надо взять из дому документы, которые будут завтра нужны на работе. Если ты не возражаешь, я бы лучше ушла сейчас, все равно ведь проснулась. А рано утром мне так тяжело вставать!
– жалобно произнесла она.

–  Хорошо, - вздохнул я.
– Как тебе удобнее, так и делай.

–  Ты не обиделся?

–  Ну что ты. Когда мы увидимся?

–  Завтра?
– чуть вопросительно предположила Вероника.

–  Завтра открытие Ярмарки и вечером прием в издательстве, я должен там быть в качестве почетного гостя. А про послезавтра я ничего не знаю, расписание у Муси, она его составляет и за ним следит. Еще нужно выкроить время для Кельна...

Я вдруг отчетливо осознал, что на встречи с Вероникой у меня может вообще не оказаться времени. Хитрая Самка Гепарда наверняка так скроила график встреч и мероприятий, чтобы все вечера у меня были забиты до отказа: таким способом она надеялась добиться своего и помешать моему дерзкому плану, ставящему под угрозу мое (и ее, заметьте себе!) благополучие. Ну ничего, кроме вечеров, есть ведь и ночи, над которыми Муся не властна. Ночи... А не погорячился ли я?

–  Я пробуду здесь пять дней. Ты сможешь оставаться у меня до утра? Боюсь, что мое расписание так составлено...

–  Извини, родной, - мягко оборвала меня Вероника.
– У меня есть муж. Мне нужно было раньше напомнить тебе об этом. Сегодня я на всякий случай сказала ему, что еду по делу в Бонн и либо вернусь очень поздно, либо останусь там ночевать и приеду рано утром. Я ведь не знала, как повернется наша с тобой встреча. Но деловые поездки в течение пяти дней подряд не пройдут.

–  А в прошлом году? Ты ночевала у меня?

–  Один раз, как раз после твоей поездки в Тройсдорф. У тебя было достаточно времени по вечерам.

Я включил лампу на прикроватном столике. Вероника, полностью одетая, сидела на стуле перед письменным столом.

–  Как же быть?
– расстроено спросил я.
– Это же черт знает что получается: быть в одном городе и не иметь возможности встречаться.

–  Погоди, Андрюша, ты ведь не знаешь своего расписания, рассудительно заметила она.
– Завтра ты обсудишь его с Марией, посмотришь, что и как, и позвонишь мне. И мы что-нибудь придумаем. Во всяком случае, днем я всегда могу вырваться с работы, а для вечеров состряпать отговорку для мужа. Договорились?