Фартовые деньги

— Иная старая кобыла лучше молодой бабы.

Анюта, которой этот скандальчик стал надоедать, быстренько допила компот и заявила:

— Спасибо, тетя Рая. Очень все было вкусно. Пойду я вздремну немного. Перегрелась на солнце, наверно. А потом, наверно, собираться начну. Как вы думаете, Олег Федорович меня сможет завтра на станцию отвезти?

— Что так? — спросила Раиса. — Надоело у нас?

— Да нет… — уклончиво отозвалась Анюта. — Просто пора и честь знать.

И удалилась в свою комнату.

Шпиндель, который тоже допил компот, добровольно вызвался мыть посуду. А Юлька с Епихой, довольно быстро завершив обед, дружно выскочили из-за стола и испарились.

— Шпана несчастная, — проворчала Райка. — И сама с круга сбилась, и пацана за собой тянет.

— Может, у них любовь? — предположил Шпиндель, ополаскивая очередную тарелку.

— Какая там любовь? Хулиганство одно. Ей нужен парень лет под тридцать, а не мальчишка, понимаешь? Неделю так побесится, поиграет, как кошка с мышонком, а потом надоест. А Лешка, дурачок, все всерьез принимает. Если она ему в один прекрасный день скажет: «Пошел ты от меня!», он еще и удавится сдуру. Но и ей самой туго будет. Ерема-то сердитый, обратно не примет. А еще хуже, если она, дуреха, возьмет да и залетит…

— Как это? — похлопал глазенками Шпиндель.

— Да так, как бабы залетают. Забеременеть она может. Ерема-то берег ее, а Лешка твой ни хрена не смыслит. И она, дуреха, небось за этим делом не приглядывает… Да чего я тебе, несмышленышу, это рассказываю! Не поймешь ничего.

Шпиндель, конечно, обиделся за «несмышленыша», потому что все прекрасно понимал, но возмущаться не стал. Он продолжил свое посудомойное занятие.

Через некоторое время, когда Райка уже вытирала последнюю ложку, вымытую Шпинделем, со стороны леса послышался шум мотора.

— Ну, слава тебе, Господи! — сердито произнесла Раиса. — Едут, кажется. Опять обед грей и на стол собирай, а потом посуду мой! Во жизнь!

Но злилась она не на то, что Механик опоздал к обеду, а на Юльку. Достала она ее с этой «кобылой». Точно ведь, если ее и ценит за что-то Олег, так это за полезность в хозяйстве и за безотказность в работе. То есть за те же самые достоинства, за какие ценят старую, смирную и уже не способную носить приплод кобылу… И то, что Механик с ней спит, — это всего лишь теплая благодарность за трудовые успехи. Премия, так сказать. А любит он по-настоящему только Юльку. Хотя Юлька в хозяйственном смысле много меньше Райки соображает. И ежели она до сих пор старалась трудиться на совесть, то только потому, что хотела Райке нос утереть. А сейчас нашла себе игрушку и точно на все наплюет. И придется Райке, как старой кобыле, весь этот воз везти. На то, что Ерема Юльке мозги вправит, надежда плохая. Стоит этой козе дрыгнуть ножкой — побежит за ней не хуже, чем пацан Епиха, все простит и все позабудет. Потому что она для него и жена, и любовница, и дочка еще ко всему прочему. А Райка — домработница, и ничего больше…

Гражданка Мартынова зло шмыгнула носом, промакнула глаза кухонным полотенцем. Не хотелось реветь в присутствии Шпинделя, да и Механика встречать с мокрыми глазами она не собиралась. Не фига давать Юльке лишний повод радоваться и злопыхательствовать. Мы еще поборемся!

Шпиндель в это самое время залег на печку и мирно засопел. А к воротам хутора, куда Райка вышла встречать Механика, подъехали, как это ни странно, две машины. «Уазик» тянул за собой на тросе синюю «шестерку», в которой сидели незнакомые люди. Мужик с перевязанной головой и рукой на перевязи, а также полная немолодая баба в ситцевом платье.

— Извини, Раечка, — развел руками Механик, — задержаться пришлось. У людей машина изломалась по-крупному, не ночевать же им на дороге?

— Конечно, конечно… — поторопилась согласиться Райка. — Святое дело. Сейчас обед погрею.

— Ой, не беспокойтесь, пожалуйста! — зажеманилась Нинка, хотя была голодна, как волчица. — Вы же, наверно, не рассчитывали на нас…

— Да, — поддакнул Шура, который, как ни старался, не сумел запомнить путаную дорогу по просекам. — Нам бы надо побыстрее отремонтироваться да ехать.

— Ничего, заночуете, — радушно отмахнулся Механик. — Вам же не к спеху. Все равно дотемна в Москву не доедете. Давайте-ка сперва пообедаем, а потом на сытый желудок будем разбираться, чем ваша машинка заболела.

Казан решил, что за столом их вряд ли отравить попытаются. В конце концов, Райка вовсе не смотрелась злодейкой, способной насыпать стрихнину в суп для дорогих гостей. Да и вряд ли такое мероприятие могло быть загодя запланировано. Механик, правда, по своей внешности выглядел странновато. Ни на фермера не походил, ни на бизнесмена, ни на бандита. На военного отставника — смахивал. На мента или чекиста — чуть меньше. Хотя, конечно, все силовики обычно матерые ребята, а по выходе на пенсию еще больше толстеют. А этот уж больно мелкий какой-то. Полковников таких не бывает, генералов — тем более, а по возрасту — Механик без бороды смотрелся лет на 50 — как раз должен был до таких чинов дойти. Однако при нем были два крупнотоннажных молодца, каждый из которых в отдельности мог бы запросто повязать в пучки и Шуру и Нинку вместе взятых. Таким ребяткам, если они на госслужбе не находятся, надо платить хорошие денежки, уж никак не меньше 500 баксов в месяц, а то и всю тыщу. С другой стороны, хутор вовсе не выглядел загородным дворцом миллионера. Обычно те, кто такую охрану нанимают, ставят себе особняки в четыре этажа с лифтами и бассейнами, а не избу-пятистенок.

Впрочем, Казан решил, что лучше сперва пожрать, потому как его не вполне восстановившийся после ранений организм своего требовал. К тому же идея-фикс: а не тот ли это хутор, где атаман Орел зарыл свое золотишко, утаенное от красных, хоть и ушла поглубже в подсознание Шуры, по-прежнему там сидела.

Нинка тоже постепенно успокаивалась, хотя в самом начале поездки по просекам она была убеждена в том, что Олег Федорович — Механик не постеснялся представиться настоящим именем и отчеством — хитрый головорез и что их с Шурой ждет печальная судьба. Ограбят и уроют в лесу, фиг найдешь. Но когда увидела Райку, напряжение сошло. Эта баба располагала к доверию. Хоть и молодая — для 43-летней Нинки 36-летняя Райка казалась молодой, — но не оторва, не распустеха, не алкашка. Хозяйственная, сразу видно. Дом держит, и мужу, поди-ка, распускаться не дает. Конечно, могла б, наверно, и не такого морщинистого коротышку сыскать, но, должно быть, решила, что синица в руках лучше, чем журавль в небе. Нинка вот погонялась за журавлями, да и едва на мели не осталась. Правда, кто ж его знает, как у нее дальше с Шурой повернется?

Когда Нинка заходила в избу, то увидела на печке спящего Шпинделя. Правда, Колька спал, отвернув лицо в сторону, и узнать его «госпожа Пашинцева» не сумела.

— Это сынок ваш? — вполголоса полюбопытствовала Нинка.

— Сынок, сынок… — кивнул Механик, упреждая Райкины сомнения. — У нас тут целый детский сад старшего школьного возраста и выше. Дочка-орясина, два сына, да еще и племянница из Москвы отдыхать приехала.

— Ничего, — бодро заявила Райка, тут же все сообразив, — у них не одни рты, а и руки имеются. Пашут на совесть, от работы не бегают.

Галдежа от новоприбывших было немного. Механик, Казан и Нинка разговаривали негромко, а охранники вообще помалкивали. Ларев отдал их в полное и беспрекословное подчинение Еремина. Они жевали, смотрели, слушали, но рта не разевали. Поэтому Шпиндель дрых себе, как сурок, ни на что не обращая внимания, а Анютка за стеной тоже тихо сопела носиком, даже не заметив приезда гостей.

Механик, конечно, предложил по сто грамм с приездом, но Казан и Нинка сказали, что с удовольствием выпьют за окончание ремонта, а пока воздержатся. Райка тоже, умело разыграв строгую жену, напомнила Механику, что ежели он окосеет, то машину чинить будет некому. Вообще-то Олег был на пьянку не настроен, а выпить предложил чисто из вежливости. Казан же, напротив, хоть и отказывался, пристограммился бы с удовольствием, и даже пожалел, что Механик так быстро снял свое предложение с повестки дня.

За обедом Шура пытался изложить историю аварии, в которой он якобы получил свои увечья. У Механика, как известно, на этот счет были сильные сомнения, но он тихо удерживал их при себе. Ему не терпелось поглядеть мотор «Жигулей». Поломка занимала его тем, что вероятность какой-либо естественной причины для выхода из строя двигателя была невелика. Вместе с тем Механик догадывался, что вряд ли «шестерку» запортили Нинка с Шурой специально для того, чтоб проникнуть на хутор. Это ни в какие ворота не лезло. Скорее всего эту пакость им организовал какой-то «доброжелатель». А может быть, на «шестерке» стоял какой-нибудь хитрый противоугон, который дает похитителю малость покататься, а потом глушит двигатель в самый неподходящий момент. Понять, что к чему, можно было только после того, как найдешь убедительные доказательства диверсии. Может, и хозяин «Жигулей» после этого станет пооткровеннее. Наконец, ближе к вечеру собирался подъехать Ларев. Он тоже мог многое прояснить, ибо, в отличие от Механика, хорошо знал многих представителей криминала из соседней области в лицо. В том, что его сегодняшние гости имеют некоторые нелады с законом, Олег был почти убежден.