Фата моргана

— Давай, козел, рассказывай, или язык присох? !

В этот момент мне следовало выхватить пистолет, и, отпрыгнув в сторону, пристрелить своего противника. Как в кино... Я вовсе не был уверен, что попаду, но рискнуть стоило. Собираясь с духом, я вдруг заметил, как позади Кремня что-то мелькнуло, и непроизвольно перевел взгляд. За спиной моего врага бесшумно перемещался Юра с ножом в руке. Поняв, что я его заметил, кореец приложил к губам палец, призывая меня молчать.

Может быть, все еще обойдется? — подумал я.

— Старый трюк, ты хочешь на меня прыгнуть, когда я посмотрю назад, — усмехнулся бандит, — но меня ты не проведешь! Да и кишка у тебя тонка...

— Откуда у тебя такая уверенность? — язвительно спросил я.

— Все, хватит болтать! — заорал Кремень, — сейчас я считаю до трех, а потом прострелю тебе колени. И ты все равно расскажешь мне, где спрятал пистолет. Итак, начали: раз, два...

Я отпрыгнул в сторону, пытаясь вытащить пистолет из кармана. В ту же секунду, хищно сверкнув в лучах солнца, тяжелый клинок вонзился бандиту точно под левую лопатку. Ноги Кремня подкосились, а палец судорожно нажал на оба курка. Картечь с грохотом вознеслась в небо, а я еще не вытащил оружие. Но теперь это и не требовалось.

— Далеко не каждый может позволить себе салют в предсмертную минуту! — лежа на траве, сказал я, хриплым от пережитого напряжения голосом.

— Эта был редкостный сволочь! — Юра яростно пнул бездыханное тело ногой.

— Да! — согласился я. — интересно, отчего он сразу не выстрелил в меня?

— Ты мог иметь смерть от болевой шок, запросто! — сказал мой спаситель, вытирая нож пучком травы, — и тогда Кремень ничего не узнать!

— Почему ты не уехал со всеми?

— Никто не уехать с ними! Кроме Дуня, все умереть. Я смочь унести свой нога. Бежать, как сразу увидел! Они стрелять, но не попади в меня. Стрелок плохой!

Юра торопливо, и оттого изрядно путаясь в построении фраз, рассказал, что китайцы, погрузив золотой песок, застрелили из автомата раненого Рудольфа и подвернувшегося под руку Кривого, а ему чудом удалось сбежать.

Что ж! Логика преступников была объяснима. За добычу желтого металла должен отвечать человек, хорошо знающий места, где его можно найти. После того, как бывшие хозяева Рудольфа решили, что раненный геолог им не больше нужен, судьба его спутников была предрешена. Кремень понимал это лучше остальных, именно поэтому он не вышел к шхуне, и так настойчиво искал оружие и полевую сумку с картами.

— А куда делся Дуня?

— Они забрать его с собой!

— Но его дома ждет расстрел, за наркоторговлю.

— Мой думай, нет! Дуня из китайский триада. На его груди татуирован дракон с крылами. Я думай, он из них один!

— Все может быть, — пожал плечами я. В нашем положении судьба китайца была не самым главным вопросом, нам с Юрой предстояло решать более важные проблемы.

Похоронив Кремня в отвалах пустой породы, мы осмотрели его рюкзак. Это был ценный трофей. Там были чай, солдатская фляга, тушенка, сухари, крупы, и котелок. В боковом кармане мы нашли консервный нож, спички, и колоду порнографических карт. Другой карман рюкзака был набит охотничьими патронами, а на его дне мы нашли ракетницу, несколько ракет, и мятую справку об освобождении, с выцветшей фотографией, на имя Петра Кузнецова. Эта бумажка могла послужить растопкой для костра, и я засунул ее в обратно в рюкзак.

Изучив топографические карты, доставшиеся нам от Рудольфа, мы с Юрой испытали разочарование. Географические названия рек и озер ни о чем нам не говорили, а главной неприятностью было то, что на них не было ни одного населенного пункта.

После недолгого совещания мы решили продолжить мое прошлое путешествие, постепенно двигаясь на юг, благо на карте было указано, что при отливе возможно передвижение вдоль берега. Рано или поздно, мы должны будем обнаружить какое-нибудь поселение, или стойбище коряков. Кроме того, оставалась надежда увидеть грузовое судно.

Смеркалось. Наскоро перекусив консервами, мы заночевали на старом месте в последний раз, с тем, чтобы с утра окончательно убраться отсюда. Предположив, что судно не вернется за нами, мы сделали промашку, и спастись нам удалось лишь случайно.

Перед самым рассветом меня разбудил встревоженный Юра:

— Уходить нужен, теперь быстро!

Серьезность его голоса не оставлял никаких сомнений, поэтому я нисколечко не колебался. Позднее я спрашивал Юру о том, как он догадался о том, то должно случиться?

— Они потревожить спящий птица! — спокойно отвечал кореец.

Мы схватили приготовленные рюкзаки, быстро поднялись на гребень водораздела, возвышавшийся над лагерем, и замаскировались в кедраче. Сверху остатки лагеря были видны, как на ладони.

Отрядом из пяти человек, вооруженных автоматами Калашникова, командовал Дуня. По его знаку двое китайцев в камуфляже сразу же бросились к уцелевшей палатке. Автоматные очереди разорвали ветхий брезент в клочья. Когда выяснилось, что в старом лагере никого нет, китайцы обыскали окрестности, и дали выход всесокрушающей ярости, расстреливая все, что оставалось в старом лагере.

Из простреленных пакетов высыпалась мука, жалобно гремели продырявленные миски из алюминия, со звоном лопнул старинный умывальник. Все что могло гореть, было подожжено, а под конец этой вакханалии уничтожения, в руках у одного из китайцев появился гранатомет.

— Скоро назад! — шепнул мне Юра.

И вовремя! Как только мы скрылись за водоразделом, в том месте, где мы прятались, раздался взрыв. Через некоторое время раздалось еще несколько взрывов, было очевидно, что бандиты стреляют по тем местам, где можно спрятаться. Прошло некоторое время. Когда мы снова осмелились подняться на водораздел, то увидели что китайцы уходят.

С того места, где мы находились, хорошо просматривалась морская гладь. Мы с Юрой прождали несколько часов, чтобы убедиться, что траулер ушел. Возвращаться в разгромленный лагерь не имело никакого смысла, и мы решили спуститься на берег.

— А вдруг они оставили там засаду? — спросил я у своего (теперь уже дважды) спасителя.

— Думай нет, не оставили, — сказал Юра, — они расстрелять все, что был у них… Как это по-русски?

— Боезапас?

— Точно. Они наврать начальник, что все сделан, а мы все труп. Нет, они не возвращаться!

Немного подумав, я пришел к выводу, что он прав.

Мы с Юрой спустились на берег. Китайцы не затрудняли себя похоронами, они лишь оттащили трупы в кустарник, растущий в устье реки. Переборов неприятные ощущения, я обыскал карманы Рудольфа, и вытащил найденный мной самородок. Как знать, вдруг он сможет нам пригодиться?

Когда мы забросали трупы камнями, Юра еще раз удивил меня, произнеся короткую молитву. Оказалось, что за время работы в Сибири, он успел принять православие. Связав две деревяшки обрывком веревки, мы соорудили над грудой камней крест, и двинулись на юг.