Фау-2
Шрифт:
Кэй обернулась к медсестре:
— Куда его везут?
— В Бартс. Можешь поехать с ним, если хочешь.
— Хочу.
Он отнял руку. Его взгляд стал отстранённым, как будто она чужая. Он посмотрел в небо.
— Лучше не надо, — сказал он.
3
Они стояли под мокрой елью: Граф курил сигарету, Бивак делал записи в блокноте. Граф хотел сразу после запуска вернуться в Схевенинген, но Бивак настоял на том, чтобы посмотреть, как работает полк. Они наблюдали, как шестеро членов стартовой команды приводили площадку в порядок: сворачивали кабели, складывали мачту. Стартовая платформа —
— Сколько весит?
— Полторы тонны, примерно.
Команда подтащила двухколёсный прицеп и подогнала его под платформу. Работали быстро и молча, чтобы как можно меньше времени находиться под открытым небом — вдруг налетит авиация. Где-то в лесу загудел танковый двигатель, вырывая клубы буро-серого дыма, и из-за кустов медленно выбрался полугусеничный броневик.
— Что это?
— Машина управления запуском. На время старта она была заглублена в землю.
Броневик протиснулся через заросли и остановился, пока платформу прикрепляли к сцепке. Затем солдаты забрались на крылья и вцепились в броню. Мотор взревел, машина тронулась. Через минуту от них не осталось и следа. Только лёгкий запах сгоревшего топлива да пара обугленных веток напоминали, что отсюда стартовала ракета.
Бивак был поражён не меньше, чем при самом запуске:
— И всё? Боже, да ведь её и правда можно запускать откуда угодно!
— Да, если площадка ровная и твёрдая. Подойдёт школьный двор или стоянка.
Ещё год назад Граф не мог представить, что запуск ракеты станет настолько простым делом. Но тогда он и не верил, что Фау-2 начнут массово выпускать тысячами. Ужасающее мастерство всего проекта постоянно его изумляло.
— Должно быть, для вас это невероятное чувство, — заметил Бивак, — видеть, как то, над чем вы работали с шестнадцати лет, стало оружием для защиты Отечества.
Слова прозвучали странно — с подтекстом. Граф быстро глянул на него, но лицо Биаква было непроницаемым.
— Конечно, — сказал он. Докурил, бросил окурок в траву и раздавил ботинком. — Нам пора обратно.
Они прошли всего метров пятьдесят, когда услышали, как возвращается полугусеничный броневик — мотор визжал, будто в панике. Машина вынырнула из-за поворота задним ходом, без солдат, зацепившихся ранее за броню, резко затормозила. Боковая дверь распахнулась. Из неё высунулся сержант Шенк — ветеран Восточного фронта, лишившийся обоих ушей от обморожения.
— Доктор Граф, срочно на позицию семьдесят три! Лейтенант Зайдель вызывает вас.
Он протянул руку, чтобы помочь Графу забраться, но, увидев Бивака, замер в нерешительности.
— Всё в порядке, он со мной, — сказал Граф.
Сержант втянул эсэсовца и захлопнул дверь.
— Кажется, вы кое-что забыли, сержант, — холодно напомнил Бивак.
Шенк смерил его взглядом, затем неторопливо поднял руку:
— Хайль Гитлер.
Броневик резко сдал назад, потом рванул вперёд, сбив всех с равновесия. Граф ухватился за одну из двух поворотных сидушек. Шенк сел на другую и с нарочитой вежливостью — как метрдотель в дорогом ресторане — предложил её Биваку. Они подпрыгнули на кочках и снова выехали на дорогу.
Места были предназначены для офицера запуска и его помощника. Сквозь узкие щели в задней стенке машины виднелась дорога, отдаляющаяся позади. Бивак рассматривал приборы — явно хотел ещё один урок. Но Графа терзали дурные предчувствия. Аварийная ситуация. Сколько
раз он слышал эти слова за последний месяц?Его начинало мутить. Он вцепился в край сиденья. Через несколько минут они проехали мимо колонны топливных машин, припаркованных у обочины. Солдаты стояли под деревьями, руки в карманах — курить было запрещено рядом с топливом. Броневик остановился. Граф с облегчением выскочил на мокрый воздух.
Лейтенант Зайдель ждал. В полку было три батареи, каждая — по три взвода по 32 человека. Зайдель командовал второй. Он был ровесник Графа, тоже берлинец. Иногда по вечерам, если оставались силы, они играли в шахматы. Политики не касались. Сейчас лицо Зайделя было мрачным:
— Пожар в отсеке управления.
— Пожар? Электричество отключили?
— Полностью. Пойдём, сам посмотришь.
Они обошли броневик. В двухстах метрах стояла готовая к старту ракета, без поддержки. Зайдель протянул бинокль. Граф навёл — из-под боеголовки клубился дым, уносившийся ветром.
— Она заправлена?
— До краёв. Поэтому площадку эвакуировали. Замечено буквально за минуту до пуска.
Граф опустил бинокль. Он погладил подбородок и потёр нос большим и указательным пальцами. Другого выхода не было.
— Полагаю, мне стоит взглянуть.
— Ты уверен?
— Это я, чёрт побери, её и построил, — попытался он пошутить.
— Честно говоря, пугает меня не взрыв, а лезть по этой чёртовой лестнице "Магирус". Это было недалеко от правды — он терпеть не мог высоту.
Зайдель хлопнул его по плечу.
— Так, нужны два добровольца. — Он подмигнул Графу и огляделся. Потом указал на двух стоявших рядом солдат:
— Ты и ты. Тащите лестницу к ракете.
Солдаты вытянулись по стойке «смирно», лица у них побледнели.
— Есть, господин лейтенант!
Граф крикнул им вдогонку:
— Мне нужны перчатки и инструменты для отсека.
Впервые он заметил, что Бивак прислушивается к их разговору. Он повернулся к Зайделю:
— Кстати, это штурмшарфюрер Бивак. Он присоединяется к нашему полку в качестве нового офицера национал-социалистического руководства.
Зайдель снова рассмеялся, будто это было продолжением их шутки, но тут Бивак щёлкнул каблуками и отдал честь:
— Хайль Гитлер! — и улыбка Зайделя поблекла.
Он ответил на приветствие:
— И в чём именно будет заключаться ваша роль в полку, штурмшарфюрер?
— Поднимать боевой дух. Напоминать солдатам, за что мы сражаемся.
Уголки рта Зайделя опустились. Он кивнул:
— Полезно.
Граф снова посмотрел на ракету в бинокль. Ему показалось, или дым действительно стал гуще? Его беспокоила не столько близость жара к боеголовке — пока взрыватели не активированы, аматол не опаснее желтого глиняного кома весом в тонну, но совсем другое дело — топливо. Он уже видел, как взрываются топливные баки. Как-то раз на его глазах трёх человек разорвало на части. И это был всего лишь небольшой экспериментальный бак, тогда как Фау 2 несла восемь с половиной тонн спирта и жидкого кислорода. Он попытался отогнать эти образы.
— Мы теряем время, — сказал он. — Скажи им, пусть поторопятся с этой лестницей.
Он направился к ракете. Сзади послышались шаги, и он обернулся: его догонял Бивак.
— Нет-нет, — сказал Граф, — вам тут нечего делать. Вам лучше оставаться подальше.
— Я предпочёл бы пойти с вами, — сказал Бивак, шагая рядом. — Лейтенант, похоже, считает, что я просто канцелярская крыса из Коричневого дома, но на самом деле я два года воевал на Восточном фронте. Я подаю людям пример — вы понимаете?