Фауст

Мефистофель

И струн прекрасны перезвоны, И голоса не монотонны, Но тем не менее напев Единственно лишь слух ласкает, А в душу мне не проникает, Нисколько сердца не задев.

Сфинксы

Какое сердце? Слово слишком громко. Не сердце, а пустой горластый зев Да, может быть, старьевщика котомка.

Фауст (подходя)

Как крупно все! Черты души громадной Здесь даже и в уродливом наглядны! Все мне кругом так много говорит И, кажется, удачу мне сулит.

(Посмотрев на сфинксов.)

Пред ними некогда стоял Эдип.

(Посмотрев на сирен.)

От этих Одиссей чуть не погиб, В пеньковых путах корчась.

(Посмотрев на муравьев.)

Муравьями Редчайший в мире клад зарыт был в яме.

(Посмотрев на графов.)

Тот клад вот эти грифы стерегли. В какой величественной панораме Былое подымается вдали!

Мефистофель

Ты прежде плюнул бы на этот сброд, А ныне видишь тут родной свой угол. Кто поиски возлюбленной ведет, Тот радуется виду встречных пугал.

Фауст (сфинксам)

Вы, с женщинами сходные на глаз, Не видел ли Елены кто из вас?

Сфинксы

Наш род до дней Елены не восходит. Убил последних бабок Геркулес. Спроси Хирона [169] . Он в округе бродит, Ступай к нему скорей наперерез.

Сирены

169

Спроси Хирона. — Хирон — мудрый кентавр (получеловек-полуконь), искусный врачеватель.

Можем быть и мы полезны. К нам заехав на привал, Некогда Улисс любезный Много нам порассказал. Из услышанных историй Мы б не скрыли ничего, Если бы ты для того Перебрался к нам на взморье.

Сфинкс

Гость, не поддавайся лжи И обманщицам отпетым! Как Улисс, себя свяжи, Но не цепью, а советом: Отыщи Хирона. Он В эти тайны посвящен.

Фауст удаляется.

Мефистофель (с недовольством)

Кто это, каркая сурово, Летит с такою быстротой, Что никакому птицелову В ту кучу не попасть стрелой?

Сфинкс

Стремительнее стрел Алкида, [170] И зимних бурь, и птичьих стай Над нами мчатся стимфалиды, [171] Безвреден их вороний грай. Их клювы хищно крючковаты, А лапы словно у гусей. Они нам родственники, сваты, И к нам летят станицей всей.

170

Стремительнее стрел Алкида… — Алкид — баснословный силач и богатырь Геракл.

171

Над нами мчатся стимфалиды… — Стимфалиды — мифические хищные птицы с железными перьями, которые они разбрасывали, как стрелы. Эти птицы были перебиты Гераклом.

Мефистофель

А это что за свист злодейский?

Сфинкс

Пусть эти гады не страшат. То головы змеи Лернейской, [172] Хоть много лет тому назад Мечом отнятые от торса, По старой памяти шипят. Во что глазами ты уперся? Куда кидаешь нежный взгляд? Там — ламии [173] , там привиденья. Не пяль глаза в том направленье, А то ведь сам не будешь рад, Свернешь, оглядываясь, шею. А впрочем, я держать не смею, Ступай к ним, окунись в разврат. Они развязные особы, Со льстивым ртом и медным лбом, И, как сатировы зазнобы, Повсюду лезут напролом.

172

То головы змеи Лернейской… — Лернейская змея (или гидра) — мифическое девятиглавое чудовище, убитое Гераклом.

173

Ламии — женщины-вампиры, оборотни.

Мефистофель

Но я, вернувшись, сфинксов здесь застану?

Сфинкс

О да, конечно! Отправляйся к ним. Мы, родом из Египта, невозбранно Уже тысячелетьями царим И высимся для вас подобьем вех, Чтоб направлять луны и солнца бег. [174] Мы сидим у пирамид, Как судилище народов, В годы мира, войн, походов, Сохраняя тот же вид.

174

Чтоб направлять луны и солнца бег. — Сфинксы символизировали у египтян месяц июль, стоящий под знаком Льва, и август, стоящий под знаком Девы; в июле и августе происходят разливы Нила, по которым у египтян производилось летосчисление.

У нижнего Пенея

Пеней, окруженный ручьями и нимфами.

Пеней

Зашурши, камыш! Мне дорог Тихий тростниковый шорох. Тополь, всколыхнись лениво, Содрогнись листвою, ива, И тогда я вновь усну. Отзвук страшного чего-то, Бури иль переворота, Разогнал мою дремоту, Хоть и клонит вновь ко сну.

Фауст (подойдя к потоку)

С видимостью как бороться? Как мне слух от вод отвлечь? В рокоте их раздается Человеческая речь! За ветвями — шуры-муры Волн и ветра-балагура.

Нимфы (Фаусту)

Всего будет лучше, Когда постепенно В тени ты растянешь Усталые члены. Такого покоя Всегда ты лишен, А мы б тебе пеньем Навеяли сон.

Фауст

Ведь я не сплю, я наяву Тех женщин вижу в отдаленье. И все ж они как в сновиденье, И я боюсь, что сон прерву. Как мне знакомо их явленье! Я точно видел их в былом! Со всех сторон через осоку Стекаются ручьи притока В один, удобный для купанья, Глубокий, чистый водоем. В нем, отражаемая влагой, Стоит и плавает ватага Купальщиц, царственных собой. Они разбрасывают брызги, И слышны плеск, и смех, и взвизги Веселой битвы водяной. Достаточно мила картина. Зачем же я ее покину? Но ненасытен взор живой И рвется дальше, под защиту Кустарника, в котором скрыта Царица за густой листвой. Вдруг, о прелесть! Горделиво Лебеди плывут, залива Ясности не колыхнув. Их скольженье — нежно, плавно, И у каждого державны Шея, голова и клюв. Но один, всю эту стаю Смелостью опережая, Круто выгибает грудь. Шумно раздувает перья И к святилища преддверью Прямо пролагает путь. Другие плавают в затоне Или бросаются в погоню За девушками всей толпой, И, госпожу забыв, служанки В испуге прячутся, беглянки, Всецело заняты собой.