Фауст

Снимает и встряхивает меховой плащ, из которого вылетают моль, кузнечики и прочие насекомые.

Хор насекомых

С приездом, с приездом, Старинный патрон: Твоим появленьем Наш рой привлечен. Ты сеял нас редко Числом небольшим, И тысячью тысяч Теперь мы кишим. Таинственно скрытен Лукавец и плут, А вши прямодушно Наружу ползут.

Мефистофель

Рад видеть этот молодой приплод. Вы только сейте, урожай придет. Еще раз плащ встряхну. Поодиночке Взлетает моль из ветхой оболочки, Жучки, букашки, живо по углам! Скорей запрячьтесь глубже в старый хлам! В забытые глухие закоулки, На дно пустой рассохшейся шкатулки, Между горшечных пыльных черепков, В пергаменты, в глазницы черепов. Под этой гнилью и негодным ломом Естественно водиться насекомым.

(Надевает плащ.)

Накину вновь я этот балахон, Как будто важным званьем облечен, Но мало называться принципалом, Иметь студентов надо под началом.

Звонит в звонок, издающий гулкий пронзительный звук, от которого содрогаются стены и сами собой отворяются двери.

Фамулус [153] (шатающейся походкой входит по длинному и темному коридору)

153

Фамулус (лат.) — ученый служитель при профессоре или лаборатории.

Гул приводит в содроганье Лестницу и стены зданья. Молньи блещут в окнах дома, И трясется пол от грома. Под влияньем отголоска Сверху сыплется известка, Двери сами силой крена Отворяются мгновенно. В Фауста былом наряде Великан какой-то сзади Подзывает, улыбаясь, Но от страха я шатаюсь. Как мне быть? Бежать? Остаться? Что грозит мне? Как дознаться?

Мефистофель (кивая ему)

Войдите. Ваше имя — Никодим?

Фамулус

Действительно. Молитву сотворим.

Мефистофель

Ну, это мы оставим.

Фамулус

Как мне лестно, Что имя вам мое небезызвестно.

Мефистофель

Так, несмотря на возраст пожилой, Еще вы студиозус, милый мой? Иной к штудированью пристрастится И уж не знает этому границы. Большое множество простых умов Живет постройкой карточных домов, Хотя при жизни даже самый стойкий Доводит редко до конца постройку. Но доктор Вагнер — разговор иной. Учитель ваш, прославленный страной, — Единственный ученый по призванью, Который ежедневно множит знанья. Живая любознательность к нему Притягивает слушателей тьму. С вершины кафедры он объявляет Всему, что было раньше, пересмотр, И сам ключами, как апостол Петр, Земли и неба тайны отмыкает. Все признают его ученый вес, Он затмевает остальных по праву. В лучах его известности исчез Последний отблеск Фаустовой славы.

Фамулус

Простите, сударь. Так судить нельзя. Я ваше заблуждение рассею. Как ни почетна доктора стезя, Он выдается скромностью своею. Он свыкнуться не сможет никогда С исчезновеньем славного предтечи, Ждет возвращенья Фауста года И только жив мечтой об этой встрече. Вы видите, в теченье многих лет Осталось все, как до его пропажи, Доныне доктор Вагнер был на страже, Чтобы всегда был заперт кабинет. Но силой звезд свершен переворот. Я слышал гром и видел молний вспышки, Замки слетели, лопнули задвижки, И мы смогли попасть под этот свод.

Мефистофель

Где доктор сам? Нельзя ли мне к нему? А может быть, я сам его приму.

Фамулус

Он затворился в строгости такой, Что я боюсь смущать его покой. В теченье месяцев, вообразите, Прикован он к великому открытью. Кто в чистоте держал свой гардероб, Стал грязен и чумаз, как углекоп. Сам до бровей покрылся сажей черной И воспалил глаза вздуваньем горна. Так день и ночь, закрывшись на засов, Он счастья ждет под музыку щипцов.

Мефистофель

Неужто он и от меня в затворе? Я ход его открытия ускорю.

Фамулус уходит. Мефистофель усаживается с важностью.

Едва успел до кресла доплестись, Знакомый гость откуда ни возьмись! Он — человек формации новейшей И, следовательно, нахал глупейший.

Бакалавр [154] (стремительно входя через коридор)

154

Бакалавр — младшая академическая степень; бакалавр второй части «Фауста» — не кто иной, как тот самый студент, которого Мефистофель дурачит в первой части «Фауста»; он наделен чертами самоуверенной академической молодежи, столь несимпатичной Гете-старику.

Что я вижу? Сняты скрепы С двери каменного склепа? Стало быть, конец гнездовью, Портившему столько крови Молодому поколенью Духом падали и тленья? Стены этой древней кладки В разрушенье и упадке. Лучше не соваться близко, Чтоб не подвергаться риску. Можно жертвой стать обвала, — Этого недоставало. Узнаю тебя, твердыня! Мальчиком я, рот разиня, Слушал в этих же палатах Одного из бородатых [155] И за чистую монету Принимал его советы. Все они мой ум невинный Забивали мертвечиной, Жизнь мою и век свой тратя На ненужные занятья. Вот один из них в приемной Скрылся в нише полутемной. Ба! Никак он в том же платье? В этом меховом халате, Видя, как еще я мал, Он мне пыль в глаза пускал. Как глубок его подлог, Я тогда понять не мог. В нынешнее время — дудки! Не пройдут такие шутки. Милейший! Если Леты муть в разлитье Вам памяти песком не затянула, Я ваш студент тех лет, успевший выйти Из-под академической ферулы. Я в вас не замечаю перемены, А я переменился совершенно.

155

Одного из бородатых… — «Бородатыми» на студенческом жаргоне назывались профессора, главным образом философы.

Мефистофель

Рад, что пришли вы без заминки. Я оценил вас в тот приход. Мы бабочку уже в личинке Угадываем наперед. Вы радовались так по-детски Своим кудрям и кружевам. Но стрижка без косы, по-шведски, Идет гораздо больше вам. Лишь философский абсолют Не заносите в свой уют.

Бакалавр

Почтеннейший! Хоть мы на месте старом, Зато у нас иные времена. Двусмысленности не пройдут вам даром, Мне сущность их теперь насквозь ясна. Над мальчиком вы потешались вволю! Вы б этих штук теперь не откололи. Такой прием теперь недопустим.