Фельдмаршал Репнин

Репнин направился к себе домой: он обещал жене вернуться до наступления темноты, а сумерки были уже где-то рядом.

У подъезда князя поджидал какой-то человек. Приблизившись, Репнин узнал графа Огинского, который был у него с требованием об улучшении условий содержания в тюрьме пленённых участников восстания.

–  Как вы здесь оказались?

–  Нас освободили, и я пришёл сюда, чтобы поблагодарить вас за всё, что вы для нас сделали.

–  Не стоит благодарности. Да, - вдруг вспомнил Репнин, - ваш главарь арестован. Наверное, будут другие аресты лиц, причастных к организации мятежа. На вашем месте я бы на время уехал за границу, например в Италию или ещё куда-нибудь.

–  Благодарю вас, я подумаю.

Они обменялись рукопожатиями и разошлись в разные стороны.

Дома Наталья Александровна встретила мужа вопросом, который задавала ему всё последнее время:

–  Есть ли новости из Петербурга?

–  Пока нет. О происходящих событиях мне по-прежнему приходится судить только по слухам, рассказам приезжающих с той стороны офицеров да по донесениям конных разъездов, посылаемых вглубь польской территории.

–  Помнится, ты собирался ехать в Петербург, если в течение недели не получишь оттуда письма. Ты не раздумал?

–  Мы выедем туда завтра или послезавтра. Сначала я должен сделать неотложные распоряжения относительно возвращения войск на зимние квартиры. Формально я всё ещё остаюсь главнокомандующим армией, поэтому не должен забывать о лежащих на мне обязанностях.

Кроме хлопот, связанных с размещением войск на зимние квартиры, у Репнина нашлись и другие дела. На несколько дней пришлось съездить в город Гродно, куда из Бреста переместилась главная квартира армии. Он принимал там участие в совещании командиров войск, размещённых на территории Польши. В Петербург Репнины смогли выехать только в первых числах декабря.

5

Президент военной коллегии граф Салтыков сидел за изучением карты Польши, когда Репнин вошёл к нему доложить о своём прибытии.

–  А, князь!..
– обрадованно раскрыл объятия Салтыков.
– Проходи и садись. Я тут прикидываю, кому что от Польши достанется.

Увидев на мундире графа фельдмаршальскую звезду, Репнин удивился:

–  А я и не знал, что вы уже в новом чине.

–  Государыня милостива. На войне судьба не дала мне случая показать себя большим полководцем, зато на этом месте моё усердие щедро вознаграждено.

–  Я от души поздравляю вас с повышением.

–  Спасибо. Впрочем, о подобных вещах удобнее говорить в другой обстановке. Один приехал или с женой?

–  С женой.

–  Очень хорошо. Завтра воскресенье, а по воскресеньям я принимаю гостей. Жду тебя с супругой в два пополудни. Надеюсь, не откажешься?

–  Постараюсь прийти, если...

–  Что если?

–  У меня временами возникают сильные головные боли.

–  Ничего страшного. Мой главный повар умеет делать такие настойки, что мёртвого оживить могут. Буду ждать. Договорились? А коль договорились, можно и о деле поговорить. Как там поляки, больше не бунтуют?

–  Жизнь постепенно налаживается, но люди ещё не знают, что будет с их страной.

–  Что будет? А ничего не будет, потому как не будет самого государства и им придётся принимать подданство соседних стран. Король Станислав уже отрёкся от престола и намерен принять российское подданство. Речь Посполитая, можно сказать, канула в прошлое. Ты посмотри на эту карту, - возбуждённо продолжал Салтыков, - тут выделены районы, которые переходят к нам и которые войдут в состав Австрии и Пруссии. Видишь, от прежней Польши даже рожек и ножек не остаётся.

–  Надеюсь, этот раздел международным договором ещё не оформлен?

–  Пока нет, но за этим дело не станет: не успеем в этом году - оформим в будущем. Со своей стороны государыня уже приняла твёрдое решение: она берёт под свой скипетр Курляндию, Литву, Западную Белоруссию, Западную Украину и Подолию.

–  А в чьи руки попадает Варшава?

–  Варшава будет находиться под скипетром прусского короля. Да ты сам посмотри, на карте всё помечено.

–  У меня болят глаза, и без очков не смогу разобрать ни одной буквы.

–  Жаль, - сказал Салтыков.
– Кстати, насколько мне известно, перешедшими к нам польскими землями придётся управлять тебе.

Репнин вспыхнул:

–  Но мне и без того хватает работы. Я генерал-губернатор Лифляндской и Эстляндской губерний. Кроме того, на мне всё ещё висит должность главнокомандующего армией.

–  Сочувствую, но придётся покориться: такова воля государыни. Что до должности главнокомандующего, - сделав паузу, продолжал Салтыков, - то о ней можешь забыть. То было временное назначение. Брестской армии больше нет, значит, не должно быть и командующего.

Репнин почувствовал, как в голове неприятно зашумело, сердце стало биться как бы рывками, временами пугающе затихая.

–  Тебе плохо?
– заметил бледность на его лице Салтыков.

–  Ничего, скоро пройдёт.

–  Воды принести или водки? Со мной иногда тоже такое бывает. Но я лечусь водкой. Полбокала залпом - и как рукой снимает. Эй, человек, - крикнул он за дверь, - быстро подать водки! Мигом!..

Не прошло и минуты, как появились два лакея с подносами, на которых была водка и холодная закуска.

–  А это зачем?
– сердито глянул он на закуску.
– Я просил только водки.
– Он сам налил в бокал водки и сунул в руки Репнину.
– Пей, князь, выпьешь до дна и сразу почувствуешь, как станет легче.

После водки Репнину и в самом деле стало лучше, перебои в сердце прекратились.

–  Может, ещё?
– предложил Салтыков.

–  Нет, нет, пусть ваши люди лучше помогут мне дойти до кареты. Я должен поехать домой.

–  Тогда не буду задерживать. Но помни: в воскресенье жду вместе с супругой.

Слуги готовы были донести гостя на руках, но делать этого им не пришлось: Репнину хватило сил самому дойти до кареты.

Когда он подъехал к своему дому, то снова почувствовал себя плохо. Выпитая по настоянию Салтыкова водка ударила в голову, и он смог добраться до своей комнаты только с помощью камердинера. Княгиня, пришедшая к нему, ужаснулась:

–  Боже, да ты, кажется, пьян! Как это тебя угораздило?

Репнин рассказал ей о сердечном приступе, случившемся с ним во время встречи с графом Салтыковым. Наталья Александровна расстроилась не на шутку.