Феникс

Боги, боги, подумала Санса, такого леди Тирелл не оставит безнаказанным.

История получила продолжение через несколько минут. Счастливая, сияющая Нариса впорхнула в зал и подбежала к Маргери.

– Миледи!
– воскликнула она и от избытка чувств обняла новую знакомую, - я перед вами в неоплатном долгу!

– Ну, что вы, миледи! Всегда приятно помочь такой благородной даме, - улыбнулась она, - как всё прошло?

– Прекрасно!
– Нариса буквально светилась, - мне кажется, я ему понравилась!

– Уверена, что так оно и есть, моя дорогая.

Спеша сообщить эту новость своим отцу и леди-матери, Нариса убежала. Не успела Санса спросить, что, собственно, всё это значит, как в зал вошёл Джон. Выглядел он неважно.

– Седьмое Пекло!
– тихо выругался он.

– Что произошло?
– Санса понимала, что, кажется, и без того знает ответ.

Со слов брата она узнала следующее. Шустрая Нариса подловила Джона, когда он ненадолго остался в одиночестве, и попросила устроить “небольшую экскурсию” по замку. Леди Мандерли проявила недюжинную настойчивость (не без помощи Маргери, как догадалась Санса), и Джону волей-неволей пришлось согласиться. В течение следующего часа они ходили по тёмным галереям Винтерфелла. Леди Нариса недвусмысленно держала его за руку, щебеча что-то про боязнь темноты и при каждом шорохе не упускала возможности прижаться покрепче.

– Надеюсь, ты не наделал глупостей?
– серьёзно спросила Санса.

– Издеваешься?
– вытаращился на неё Джон, - её лорд-отец только этого и ждёт, - он перевёл дух как после изнурительной погони, - хватит с меня этого бала.

– И всё-таки она очень красива, не так ли?
– хитро спросила Маргери.

Санса закатила глаза.

– Угу, - мрачно кивнул Джон, - только от неё чесноком разит, будто целую миску съела.

“Тоже твоя работа?” читалось в глазах Сансы, но Маргери лишь пожала плечами.

Интересно, что бы он сделал, если бы узнал, по чьей милости отправился на прогулку с леди Нарисой, думала девушка.

– Не переживайте, Ваша Милость, - успокоила Маргери, - бал уже подходит к концу.

– Не называйте меня так, - попросил Джон.

Через час или около того, гости начали расходиться по комнатам. Джону пришлось остаться до конца и попрощаться со всеми.

– Я, должно быть, выглядел как идиот, - усмехнулся Джон, когда вместе с Маргери возвращался к себе.

– Совсем чуть-чуть, - ответила она, - но кое-кому нравится ваша северная неуклюжесть. В хорошем смысле, разумеется.

Он так и не понял, оскорбила его Маргери или похвалила.

За углом раздались стремительно приближающиеся шаги и подвыпившие голоса.

– Нариса и мамаша… - простонал Джон, но прежде, чем Мандерли свернули в галерею, Маргери схватила его за рукав дублета и оттащила в узкую нишу меж двумя колоннами.

– Ни звука!
– шикнула она.

– Я был братом Ночного Дозора и знаю, как сидеть в засаде, - так же прошипел он.

Давным-давно здесь находилась каменная статуя, изображающая меч, и места для двоих взрослых людей было явно маловато. Они стояли, прижимаясь друг к другу, а шаги и голоса всё приближались.

– Перестань ерзать, - прошипел Джон, когда Маргери в очередной раз вжалась грудью в его грудь.

– Мне тяжело дышать, - пожаловалась она и снова толкнулась. На этот раз бёдрами.

Джон стиснул зубы.

Нариса и леди-мать остановились всего в паре-тройке футов от ниши. Дамы, судя по всему, заблудились.

Маргери тяжело дышала, и Джон чувствовал, как вздымается её грудь под тугим корсажем платья. Он попытался отодвинуться на сколько возможно, но лишь ударился затылком о стену.

– Что это было?
– леди Мандерли вскинула голову и подслеповато заморгала, - ты слышала, Нариса?

Маргери беззвучно хихикнула, но Джон тотчас же закрыл ей рот ладонью. Каблучки её туфель шаркнули по полу.

Очевидно, старые боги всё-таки вняли его молитвам, потому как через минуту Нариса и её мать все же развернулись и зашагали в обратном направлении.

– Это не смешно, - рявкнул он, когда они выбрались из “укрытия”, - из-за тебя нас могли увидеть.

– А зачем ты трогал меня за ногу?
– хихикнула Маргери.

– Я тебя не трогал!
– Джон выкрикнул это громче, чем собирался. Гулкое эхо разнеслось по коридору, - некуда было девать руку, - уже тише пояснил он.

– Но ты же не станешь отрицать, что это было весело?

“И приятно”, добавила мысленно, вспомнив, как он заволновался, когда она потерлась об него.

– Идём, привожу тебя до твоей комнаты, - пробормотал Джон и, не дожидаясь ответа, зашагал к выходу из галереи.

***

Маргери была собой довольна. Ловко поставила Нарису в неудобное положение, не навредив при этом дипломатии. Лорд Мандерли без сомнения пребывал в восторге, уверенный, что его красавица дочь приглянулась Королю Севера.

Она улыбнулась собственному отражению, убрала в ящик комода черепаховый гребень и небрежным жестом откинула волосы за спину.

Фрида с дочерью уже спали, и комнаты погрузились в звенящую тишину. Утром надо написать бабушке и сообщить, что пока всё идёт по плану. Медленно, по тонкому льду, но идёт. Тут Маргери вспомнила, что Санса приглашала её к себе по окончании бала. Юной леди Старк, как и ей самой, иногда не спалось по ночам.

Маргери накинула свой любимый бархатный халат, захватила с каменной полки свечу и тихонько выскользнула за дверь.

***

Мрак всё теснее смыкался вокруг него. Где-то далеко, едва заметный, мерцал тусклый свет. Проваливаясь в снег, Джон шагал вперёд, но спасительный огонёк оставался недосягаем. Вдруг он вспыхнул и померк. Темнота окутала Джона со всех сторон, обняла липкими, холодными щупальцами.

– Скажи моей матери, что я погиб в бою с Одичалыми.

– Ты предал нас, предал Дозор.

– Ты был мёртв. Ты не должен быть здесь.

– Будь у меня выбор, я бы сделал это ещё раз.

Голоса звучали у него в голове, наслаивались один на другой, шептали, шептали…

“Замолчите!” Джон закричал, но не услышал собственного голоса. ” Пожалуйста!” Боги свидетели, он не хотел казнить их. Он делал то, что должен. Джон рухнул наземь, закрыл глаза, но лица не уходили. Они никогда не оставят его в покое. “Предатель! Предатель! Убийца!”

Он резко дернулся, и всё исчезло. Не было ни снега, ни ночного леса, ни мёртвых братьев. Джон вымученно вздохнул и откинул голову на спинку деревянной кадушки. Вода давно остыла и теперь холодила кожу. Он зябко поежился. С болезненным стоном поднялся, вылез из кадушки и упёрся ладонями в каминную полку.