Феномен

– Для начала я не вижу причин ему помогать. Тот вполне сам может остановить немцев, без особых усилий. Просто у наших командиров окружение вызывает огромную панику, что передаётся дальше. Сейчас части в панике пытаются вырваться из ловушки. Какая ловушка? Вот у меня армия в Минске сидит, не имеет контактов с Большой землёй, кроме воздушного моста, и что? Нужно поставить во главе фронта нормального генерала, что прекратит панику, расстреляв этих паникёров, приведёт дивизии и армии в порядок и врежет уже самим немцам. Сил достаточно. Юго-Западный фронт губит паника. Тот же генерал Жуков достаточно жёсткий командир, думаю вполне справится. Однако командует фронтом другой, а что он устроит, не знаю. Поэтому уверен, что Юго-Западный фронт обречён. Мы же далеко, и не пожарная команда, что должна спасти всех. Корпус выполняет поставленную задачу, и будет дальше выполнять.

– Страшное дело, - сказал Бичурин

– Меня удивляет как корпус так спокойно идёт, и немцы не перекинут силы и не уничтожат вас, - сказал Семёнов.

– Причина в авиации. Она нам здорово помогает. В Минске у меня дислоцируется ночная отдельная эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, «Ар-два». Я уже подал заявку в Генштаб на выпуск этих пикировщиков, а то почему-то прекратили. Лётчики влюблены в них, в отличии от «Пе-два». Так вот, ночью до выхода корпуса, эти бомбардировщики звеньями облетели разные железнодорожные ветки, и банально бомбили колеи и полустанки, где нет зенитного прикрытия. Они разнесли линию Пинск-Гомель, в Прибалтике и на Украине поработали, а «Пе-два», дневные пикировщики, работали днём. Поэтому, немцы просто не успевают за нами. Железной дорогой силы не перекинешь, там ремонтные поезда работают, их тоже бомбят, на автотранспорте не нагнать, мы банально быстрее, поэтому в Люблине больше чем на сутки я не задержусь. А «Арочки» и «пешки» продолжают бомбить.

– А в чём смысл этого рейда?
– задал правильный вопрос Семёнов.

– Показать немцам, что мы тоже можем их бить, - за меня ответил Бичурин.

– Это конечно тоже, показать себя, но не на первом месте. Не первым голод и дефицит всего. Не поняли? Минск по сути блокирован, там полмиллиона жителей, не считая тех что в окрестных деревнях живут, да ещё триста тысяч бойцов и командиров моей армии. И мои маневренные группы продолжают работать, перехватывая колонны военнопленных, и освобождая лагеря. Пополнение идёт и освобождённых ставят в строй после проверки.

– Их нужно кормить, - тихо сказал Семёнов.

– Да, их всех нужно кормить, запасов сделано немало, но это максимум на месяц. Этот вопрос частично решают маневренные группы, освобождение пленных - это попутная задача. Главное захват складов, и вывоз продовольствия. Сейчас уборочная идёт, перехват колонн и обозов, и даже поездов, расстреляв паровозы, уже обычное дело. Всё вывозиться к Минску, где строительными батальонами срочно создаются подземные хранилища, разные, включая овощные базы. Поэтому и у корпуса основная задача добыча ресурсов. Первое, это продовольствие, второе, это топливо, бензин и солярка. Также авиационный бензин. В моей армии пять автобатов, включая тот автобат, что за корпусом числится, более пяти тысяч автомобилей. Три с половиной тысячи из них идут с нами, представляете длину тылов? На этих машинах пустые бочки, куда и сливается добытое топливо, захваченное на разных станциях, или городах. Мы в рейде как викинги, за добычей идём. Зачем к своим пробиваться и требовать, что нужно, у наших интендантов, когда тут добыча имеется? Двойной плюс. И немцев бьём и добыча из трофеев. Именно поэтому по сути главными тут снабженцы в походе, решая куда идти и что брать. Рук им здорово не хватает, поэтому, когда ваш лагерь освободили, первыми искали интендантов и снабженцев и первыми их проверяли, сразу ставя встрой. Нарезая свой круг задач. Ну а по вам, поставлю в резерв, где потребуется командир, если прошлый выбыл, погиб или ранен, и вас задействуют. О, ещё. Я на вас представления написал, за расстрел одной колонны, уничтожение другой и атаки третьей. На «Красные Звёзды». Вернёмся в Минск, отправлю запрос в наградной отдел.

Вот так и общались. И всё получилось. В Люблин штаб корпуса зашёл уже с наступлением темноты. К тому момент передовые части корпуса уже закончили бои и сейчас шла планомерная зачистка район за районом, дом за домом. Особенно еврейский полк этим с охоткой занимался. Знаете, вот как боевое подразделение они так себе, опыта мало, а как выполнять полицейские функции или вот так при зачистке, вполне неплохи. Стал ощущать себя немцем, те также создавали националистические батальоны, и позволяли им творить разное. Евреям не позволяли, там контролирующие органы работали. Ещё на подходе наша авиация перебралась на аэродром Люблина, ну и начала работать, а целей тут ух. Тем более на станции запасы авиабомб обнаружили, и немалые запасы топлива в подземных хранилищах аэродрома запасены. Там на охране десантники, а то были попытки их уничтожить. Бои всю ночь шли, а транспортные самолёты не преставая летали, успевая за ночь сделать по два рейса. Более того до наступления темноты на аэродром перелетели полк «Пе-2» и две эскадрильи «Як-1». Топлива тут хватает, нужно тратить, всё равно вывезти всё не сможем, хотя в пустые бочки и заливаем. А истребители нужны, корпус под постоянными ударами вражеской авиации был, мы уже шесть «ЛаГГ-3» потеряли, в воздушных боях, два лётчика погибли, но и немцы тоже потери несли, двадцать семь сбито, и наши ястребки постарались, и зенитчики, но всё равно прикрытие нужно. «Илы» работали по тем площадкам, откуда взлетали немцы, чуть позже прилетели «пешки» и поучаствовали. Один вылет успели сделать и стемнело. Правда и немцам хватило, как-то больше не появлялись, видимо впечатлил налёт целого полка пикировщиков, где сорок машин сравняли всё с землёй, накатываясь волнами. Поэскадрильно, работая по разным объектам, включая казармы и стоянки самолётов. Аэродром военный оказался, крупный. Правда, как части Люфтваффе, что тут дислоцировались ушли дальше следом за наступающими войсками, тот использовался как тыловой, для перегона новых частей или самолётов, а так сюда успели перекинуть фронтовую боевую часть, бомбардировщики «Юнкерс» и истребители, но налёт «Пе-2» разнёс там всё. Так что пока небо чистое. Кстати, сюда же перегнали и эскадрилью «Арочек», раз тут топлива завалились, и началась ночная работа. Прилетели те пустыми, без бомб, скинули уже где-то, поэтому привлекли роту мотострелков в помощь, доставлять авиабомбы, помогали механикам подвешивать, а то батальона аэродромного обслуживания тут нет, и так готовили самолёты к вылетам.

«Арчоки» сделали три вылета за ночь. А тут всё рядом, и улетели на рассвете. Впрочем, истребители и «пешки» тоже отбыли, мы забрали всё что могли, интенданты всю ночь по складам работали, все машины заняты. Даже мотострелков на танки сажали, благо поручни там теперь есть, освобождали машины, захваченные трофейные грузовики и легковые авто ставили в строй, сажая за руль освобождённых командиров. А ведь ещё десять тысяч освобождённых военнопленных было. Проверка спешная, но архив взят, знали кто на немцев работает, этих сразу по приговору суда. У нас были военюристы с собой, суд на месте был организован. Исполнение приговора на месте. Из освобождённых командиров и этих бойцов формировали стрелковые батальоны, за счёт немцев и взятых с них трофеев вооружали, и отправляли в сторону Минска с задачами заходить в сёла и города, набирать припасов в дорогу, бить противника. Кому повезёт, дойдут, кому нет… Что ж, всё равно некоторые силы на себя оттянут. Уж лучше так, чем в плену сгинуть. Эти батальоны остались в Люблине, когда мы уходили, задача уничтожить всю инфраструктуру военного значения, фабрики и заводы, и могут уходить. Пешком, всю технику мы забрали. Маршруты им выданы в сторону Бреста, там дальше до Минска. Воздушные разведчики будут за ними приглядывать. Может действительно кто дойдёт? Что по моим давним знакомым, лейтенантами Семёновым и Бичуриным, то Семёнов получил под командование «тридцатьчетвёрку», танкового батальона, Первой мотострелковой бригады, она Минск брала, прославленная. Ходит слух что ей собираются дать звание Гвардейской. У меня же все части с нуля созданы, дал номера от одного и дальше, знамён нет, вот в Генштабе и собираются исправить это упущение. Некоторые дивизии получат знамёна погибших частей, станут второго формирования. А тут командир танка был убит, когда, приоткрыв башенный люк, проводил осмотр, бой в городе шёл. Точный выстрел в голову. А Бичурина на немецкую самоходку, арт-штурм. Двадцать шесть штук их захватили на платформах железнодорожной станции, две правда спалили в бою за станцию, но остальные как новые. Вот для них формировались экипажи из командиров и бойцов освобождённого тут лагеря. К слову да, не все в батальоны ушли, ценные специалисты изымались, лётчики, авиационные механики, танкисты, артиллеристы и миномётчики. Ну в общем по спискам что требовались особо. Так что было из кого формировать эту часть. Правда, в бою она не поучаствует, задача перегнать под Минск, и сформировать там очередной самоходно-артиллерийский полк, но уже противотанкистов. Всю ночь летали все наличные транспортные самолёты, по два рейса успели сделать. Бой за Люблин был серьёзным, двенадцать танков безвозвратно потеряли, шестьсот бойцов и командиров погибло, полторы тысячи раненых. Самых тяжёлых, что прошли через золотые руки наших врачей медсанбатов и санрот, и отправили в Минск. Сняли проблему с плеч. Лёгких хватало, но дорогу те переживут, выдержат. Некоторые даже строй не покинули. Парней похоронили на окраине Люблина, утром был прощальный воинский салют, я там был, сказал слова на братской могиле. Военные корреспонденты, с нами их шестеро было, у моей армии две своих армейских газеты, фиксировали и фотодокументировали происходящее. Местным пригородили устроить геноцид при возвращении, если тронут могилу.

За день мы дошли до Бреста, снова мост наведён в удобном мне месте, а не там где нас ждут. Причём место не самое широкое, сначала один мост навели и пока переправа шла, второй, что ускорило переброску сил с одного берега на другой. Ночевали между Кобриным и Брестом. Шли прямо по полям, потому как дороги минированы, расход топлива подскочил, но не страшно. Оставив Кобрин позади, разделились. Тылы корпуса, а самое главное пяти тысячи шестьсот автомобилей с захваченными трофеями, десантной бригадой, и самоходками, ну и плюс ценными пленными из освобождённых, под прикрытием десятка броневиков направились по трассе в сторону Минска, через Барановичи. А мы повернули на Слуцк. Сюда по другой дороге вышла автоколонна порожних грузовиков из Минска, для следующей добычи. Тысячу двести автомашин набрали. А та, что мы пустили с трофеями, благополучно дошла. Там уже активно заполняют хранилища и отстроенные склады, создают склады «ГСМ». Как освободят машины, то по тысяче грузовиков в колонне будут к нам направлять под охраной маневренных групп, а мы следующее колонны обратно уже с трофеями. Запасы на зиму. Может я и перестраховываюсь, но память о блокаде Ленинграда, как морозом по коже. Мои бойцы и командиры голодать не будут. Ну и жители Минска тоже. Для них же стараемся.

Четыре дня, и пройдя Борисов, мы направились к Минску, и под вечер благополучно пересекли передовую. Всё, закончился этот наш десятидневный рейд. Запасов изрядно, до Нового Года точно хватит, а там новый рейд устроим. Самое главное, уникальный опыт, приобретённый бойцами и командирами в этом рейде. Причём, я приказал комкору Сумину готовится, через две недели снова пойдёт. Но уже без меня. Ближние станции чистить. Пока бомбить ветку Пинск-Гомель не будем, мы разбомбим, немцы за день восстановят, и снова по кругу, я понимаю, что мосты уничтожать надо, но как раз нам это не требуется, планы на эту линию были. А так, как составы пойдут, и начнём грабить те что со свежим урожаем, и которые немцы в Германию отправляют. Наши агенты среди служащих дороги передадут какие грузы везут, будем брать ценное.

У нас рейд прошёл более чем удачно, прислали личное поздравление от товарища Сталина, наш рейд наделал немало шуму. Что по общим фронтам, за эти неполные десять дней есть свежие новости. Юго-Западный окружили, шесть дней назад замкнули колечко, переваривают в котле. Перешеек в Крыму перешли немцы, давят, до Джанкой почти дошли. На остальных фронтах без изменений. В нескольких местах пытались наступать, кое-где даже немного продвинулись, но особо это на ситуацию не влияет. Всё равно огромная дыра была в сторону Москвы, без передовой. Что меня заинтересовало, срочный вызов из Москвы. Я только от линии обороны, которую ещё пересекали части корпуса, добрался до штаба армии, и начал входить в курс дела, тут же первый секретарь Минска был, благодарил, трофеи только радовали, мельницы работали круглосуточно муку моля, в остальном ничего нового, как сообщение, шифровальщик принёс. Меня срочно требовали в Москву. Пока самолёт готовили, истребитель двухместный, я пообщался с Васильевым, отдавал ему те приказы, что запланировал на блажащую неделю, ввёл в курс дела по мехкорпусу, что пусть ещё раз прогуляется через две недели, готовится уже сейчас нужно, ну и передал конверт. В нём план операции «Удар». Решил повторить высадки с транспортных самолётов диверсантов с миномётами и ударами из них по вражеским аэродромам в разных местах, но сначала воздушная разведка, чтобы выявить эти аэродромы. Немцы их особо не прячут, авиации у РККА мало. Выполнение операции возлагаю на бригаду ВДВ, миномёты с расчётами путь берут в отдельных батальонах тяжёлых миномётов. Пусть штаб армии проработает детали, и через неделю начинают. Подготовку нужно уже сейчас начинать. Покинув здание штаба, отдельно поговорил у машины с первым секретарём Минска. Тот ожидал снаружи, не слышал какие задачи я ставлю. Не для чужого уха. От был назначен из Москвы, из местных подпольщиков товарищ, вторым секретарём был в Барановичах, высоко взлетел. Уфимцев его фамилия. Обсудили добытое, что ещё планируется добыть, картошки и пшеницы будет немало, почти весь город был на стройке овощехранилищ и продовольственных складов, и на этом покатил на аэродром, а оттуда сразу же вылетел на Москву. Лететь полтора часа, даже поспать успел. Проснулся от тряски, когда самолёт катил по бетонной полосе аэродрома, притормаживая.

Пока я выбирался на крыло и спускался на бетон, передав шлемофон лётчику, как и парашют, у истребителя уже ожидала машина, со знакомым капитаном госбезопасности, это он обычно меня в Кремль возит. Хм, а приказ на прибытие пришёл от Генштаба. За их подписью. Переодеваться перед вылетом я не стал, как был в камуфляжном костюме с петлицами генерал-лейтенанта автобронетанковых войск и наградными колодками, так и остался, так что сел в машину и меня повезли в Кремль. Не ошибся. В машине только шофёр был и капитан. Молчаливые, ни слова не проронили. Я так и понял, что встречу в кабинете Сталина, маршала Шапошникова. А в прошлый раз также было, вызвал Генштаб, а у Сталина маршал ждёт. Ждать минуту пришлось, пока не вызвали в кабинет, и первый вопросом, в лоб:

– Это вы писали?

Подойдя, я взял протянутый лист бумаги и обнаружил своё послание Жукову, чуть усмехнувшись, кивнул, говоря:

– Моё сообщение.

– Вы действительно бы приказали убить генерала Жукова?

– Мне мои бойцы важнее чем какой-то там генерал. Пусть своими бойцами командует, а к моим не лезет.

– Вы знали о том, что войска Юго-Западного фронта немцы собираются окружить?

Этот вопрос от Сталина я ожидал. Если недруги хотят подставить меня, отличный момент, сместив акценты. Мол, он знал, но специально увёл свои подвижные части подальше, чтобы не оказывать помощь, а это предательство. Значит, эту карту решили разыграть? Ладно.