Феномен

Я работал в дороге, в штабном автобусе, сюда прямо на ходу стекалась вся информация, поэтому я вполне активно реагировал на разные ситуации. Да и авиацию использовал пока это было возможно. Работал я в штабе корпуса, мне подавали то что могло заинтересовать, и я отдавал приказы, реагируя на изменение обстановки. В этой операции командую я, отдавая приказы уже комкору. Тот ещё не имел такого опыта, как раз и набирался со своим штабом. Так что добили что уцелело и шли дальше. А разбили силы блокирования, тут пехотная дивизия была, с танковым батальоном, причём на наших танках, но с крестим, и усилены также артиллерией. Двенадцать часов, и дивизии не стало. Всё, дорога открыта, так и двинули дальше, а одна из стрелковых дивизий, что шла следом, подчистит то что осталось, окружив места боёв и выискивая уцелевших фрицев, после чего вернётся обратно на нашу территорию. Ночёвка прошла спокойно, утром проскочили Барановичи, немцев не было, ушли, знали, что мы приближаемся. А мы нагнали. По пути отхода, на двух разных дорогах, было две наших маневренных группы, что встали в засаде. Много техники и солдат набили. Да и перехватили польский карательный батальон, он тут действовал. За ним охотились с азартом, как опознали, каратели, пока полностью не уничтожили. Парни его к реке прижали и там добили, расстреливая плавающие головы в воде. В этой операции участвовали одна манёвренная группа и два батальона мотострелковой бригады и национальный стрелковый батальон. Сил более чем достаточно. Причём, пока поляков били, корпус вышел на засаду французов, те нас ждали, окопались, готовились. Даже мины перед окопами установили, воздушной наблюдатель на «У-2» видел, что там копались фигурки. Пока артиллеристы наши разворачивали орудия, и корректировщики давали первые цели, удобное место французы заняли, похоже весь полк у них тут, моторизованный, мой танковый полк с одной мотострелковой бригадой, это вторая, их всего две в корпусе, обошли и ударили избиваемых артиллеристами французов с тыла. Там же смяли и пушки лягушатников, у них тоже были четыре полевых батарей лёгких гаубиц. А орудия-то британские. Их грузовики могут буксировать, технику вот загрузили и включили в наш состав.

Пока сапёры разминировали, а мы обедали, прилетали два транспортных самолёта, забрали раненых и убитых. Не так и много их у нас было, бой шёл в одни ворота, основные потери при зачистке окопов шли. Стоит помянуть о позиции французов, она действительно неплоха, слева речка, а справа болотце и заливной луг, дальше лес, чтобы обойти нужно лес огибать, километров двадцать. А обойти не получится, там новое болото. Я поступил проще, перекинул понтонный мост через речку, он тут не длинный, французы этого не видели, перегнав части на другой берег, те обошли эсэсовцев, их другой лес с той стороны скрывал, и новый мост у них за спинами. Так что увидеть противника с тыла те не ожидали никак. Пленных не было. Эти гады наших парней убили, вот и мы их. Зачистку тщательную провели чтобы выживших не сталось. Сапёры сняли мины, засыпали окопы и корпус двинул дальше. К вечеру подходя к Кобрину. А в штаб армии ушёл сигнал, завтра на рассвете сбросить воздушный десант, в три приёма, всю бригаду на Седльце. Не думаю, что у десантников будут проблемы. Немцы немало охранных частей из Польши под Минск кидало, один полк из Варшавы был, так что силы охраны тыла ослаблены, а город, и станцию, нужно захватить, и освободить лагерь с военнопленными. Там довольно крупный лагерь, где содержат командиров Красной Армии. С десантниками рота НКВД будет высажена, на них работа с освобождёнными. Ну и дожидаться нашего прихода, держа оборону. Приказ ушёл, его подтвердили, будут исполнять, а у нас Кобрин впереди, и нас там ждали, как мне разведка сообщила. Дома в крепости по-быстрому превращали. За счёт обороны города решили приостановить мой корпус, и даже если не разбить серьёзно потрепать и обескровить.

Я даже ощутил исходящие от города эмоции облегчения и злости. Облегчение, что мои части обтекая город по бокам уходят дальше к Бресту и злость, что мы это делаем, не заглянув к ним на огонёк. Кобрин уже остался за спиной, блокирующие группы, что позволили нам обойти город и идти дальше, тоже снялись, и последовали за нами, когда наступило время ужина. Сигнал пришёл, повара сообщили, что всё готово, так что корпус встал. Это позволило пройти ко мне в штабной автобус шифровальщику. Взяв протянутый лист сообщения, я стал всё больше хмурясь читать сообщение. После чего сообщил Сумину, комкор присутствовал тут же, как и часть штабных командиров:

– Истерички из Генштаба. Немцы сегодня двинули. Были у них резервы, но они их не трогали, видимо Гитлер запретил. Ударили из-под Гомеля и Белой Церкви. Идут по сходящимся курсам.

– Хотят захлопнуть киевский выступ с войсками Юго-Западного фронта, - понятливо кивнул комкор.
– Вполне ожидаемо. Вы про это ещё две недели назад говорили.

– Да, и свои мысли отправили в Генштаб. Насколько мне известно, их приняли к сведенью, и действительно усилили оборону в тех местах, вторая линия окопов, резервы. Только всего этого мало было, не хватило. Приказ из Генштаба, ударить немцам с тыла и остановить наступление с севера.

– Что делать будем?

– Где мы, а где Гомель? Всяко не успеем, только истеричкам это не важно, главное зад прикрыть, а вину можно свалить на меня. Мол, не успел, и развал Юго-Западного фронта только вина командарма Сергеева. Ату его… Авдеев!
– окликнул я старшего по связи в корпусе, и как майор заглянул в дверной проём, велел.
– Пиши сообщение в Генштаб. «Выполнить приказ не могу, нахожусь у границы с Польшей, перехожу границу для удара по гарнизонам польских городов. В Минске нет достаточных подвижных сил для этого удара. Крайне рекомендую отвести войска Юго-Западного войска в тыл и избежать окружения, которое готовит противник. Счёт идёт на часы. Генерал Сергеев». Второе сообщение, в штаб моей армии. «Генералу Васильеву. Приказываю игнорировать приказы из Генштаба до особого распоряжения. Войскам минскую зону не покидать. Командарм Сергеев». Послание Генштабу зашифровать стандартным кодом, послание в штаб минской обороны - особым. Выполнять.

– Не простят, - сказал Сумин.

– Ну конечно не простят, - хмыкнул я.
– Я не удивлюсь, что Юго-Западному фронту дадут сгинуть в котле, чтобы меня утопить. Мне уже неоднократно намекали, что у меня, выскочки, появилось множество влиятельных недоброжелателей. Особенно маршал Кулик. Та статья, где я довольно грубо высказался о его военных умениях, ударила по нему, и тот пышет местью. Да и другие генералы и маршалы не блещут, и какой-то бывший старший лейтенант, ставший вдруг генералом, для них как серпом по яйцам. Если бы у меня были поражения, я тоже отступал под ударом немцев, то есть, не отличался от них, проблем бы не было, но с каждой победой моих частей народ что ещё больше меня славит, а это генералы ненавидят. Зависть. Не все, но таких большинство. Василевский, что был у нас не так давно, нейтрал в этом противостоянии, он прямо сказал. Меня будут подставлять, советовал быть поосторожнее. Меня считают любимчиком товарищи Сталина, что конечно же не так. Когда товарищ Сталин генерала мне давал, то я поставил условие, и мы пришли к соглашению. Когда мы победим, а в победе я не сомневаюсь, то в первый же день капитуляции Германии, получаю отставку. Я прохожу службу пока идёт война, как она закончится, оставаться в армии я не желаю. Об этом мало кто знает, мы не распространялись о соглашении, но это факт. Что по удару лично по мне, то прежде чем ударить, нужно опустить мой авторитет в его глазах, и сейчас Главнокомандующему нашепчивают какой я плохой генерал, не выполняю приказы. Да всё что в голову взбредёт, и при любой ошибке, ударят. Я пока не знаю как, но они это сделают. Развал Юго-Западного фронта, готов даже поспорить, что если ему и отдадут приказ на отход, то он опоздает, и войска окажутся в котле, неплохое средство для удара по мне. Поэтому пойду я к соседям или нет, значения не имеет. А вот как мы проведём наш рейд по Польше, как раз имеет большое значение. Победителей у нас не судят.

В это время нам сервировали стол официантки в белых передниках, а у штаба корпуса была столовая и её взяли с собой. Я имею в виду персонал, так что несколько бойцов из взвода обслуживания поставили стол у автобуса, лавки, девушки накрыли скатертью и сервировали стол. Поэтому помимо десятка командиров и других таких слушателей хватало. Я же не обращал на это внимания, да и даже хорошо, чем больше услышат мои выводы и те разойдутся, тем лучше. Мы устроились за столом, командиры штаба, что так же с нами заняли лавки, слушали внимательно, вот один майор из оперативного отдела и не выдержал:

– Товарищ командарм, но это же… предательство? Дать уничтожить свои войска ради мести другому командующему?

– О, человеческая подлость не знает конца. Возможно я преувеличиваю, увидим, что будет. Только я как-то не сомневаюсь в своих выводах.

Через полчаса, когда мы уже поели, радисты сообщили, что сообщения ушли, подтверждение приёма обоих получены. Да, у нас вполне устойчивая связь как с Минском, так и с Москвой. Банально использовали как ретранслятор минский радиоузел. Мы же поев двинули дальше и уже ночью вышли к Бресту. Всего две засады, чтобы нас притормозить, одну снесли маневренные группы, что шли впереди, вторую уже передовые части корпуса. Примечательно, что в этой засаде были два зенитных орудия «ахт-ахт», и мы потеряли две «тридцатьчетвёрки» безвозвратно. Ещё одну обещали вскоре вернуть в строй. Ещё две наши группы шли по флангам. А серьёзная оборона у города. Мы биться в неё как бараны не стали, банально обошли, выставив заслон, и пока артиллеристы устраивали дуэль между собой и выбивали солдат в обороне города, ночью, при свете фар и осветительных ракет понтонное подразделение начало возводить мост в удобном месте. Берег с той стороны уже занят, у нас две роты плавающих танков, перебрались с бойцами в качестве десанта, и разбежавшись заняли оборону. Там же и корректировщики. У меня в корпусе два отдельных батальона тяжёлых миномётов. Это полковые орудия, по три роты в батальоне. В планах их развернуть в будущем в бригады, но пока такие подразделения. Опыт получают, недавно сформированы и это их первый поход и первые бои. Один батальон у Бреста, ведёт бой, там уже выбили немецкую артиллерию, у нас тупо стволов больше. Оба батальона «Т-28», их трёхдюймовки, участвовали в обстреле пригорода и обороны города, да и станции. Станцию разносили два дивизиона пушек «УСВ». Там был развёрнут штаб артиллеристов, они и работали по целям, командуя. Второй батальон тяжёлых миномётов тут у моста развернул позиции и готовится открыть огонь в случае надобности. А в Польше нас не ждали, наш рывок стал полной неожиданностью. Саму Польшу немцы называли Генерал-Губернаторство, и считали своей вторничной, куда может ступить грязная нога советского гражданина только в качестве раба или военнопленного. Ступор их длился недолго, но в том и загвоздка, они кидали к Минску всё что было под рукой, включая националистические батальоны и охранные полки, резервы не трогали особо, небольшие силы выделили и всё, сейчас они котёл вокруг Киева и организуют. Некому нас остановить было по сути. Мелкие части мы сносили, гарнизоны тоже. Станция Бреста меня не интересовала, обстреляли, вызвав обширные пожары и ладно. Вот так корпус перешёл на другую сторону по двум наплавным мостам, почти пол ночи переходили, и двигались дальше по трём дорогам, основой трассе и двум второстепенным. Поэтому, когда бригада десантировалась, транспортники над нами пролетели, мы были уже в тридцати километрах от города.

Стоит отметить, что десантники особо с парашютами не прыгали, кроме двух рот. А как показала воздушная разведка, там дорога неплохая, транспортные самолёты сядут. Они и садились, выпуская из своего нутра бойцов, отцепляли с подвесок противотанковые пушки, батальонные миномёты, ящики со снарядами и минами выгружались, и припасы. Причём транспортники и по нашему корпусу работали, все транспортные самолёты. На Москву массовые вылеты пока перекатились, всего три борта продолжали рейсы. Заявок на вывозы хватало. Например, у переправы через Буг, был найден луг с твёрдым покрытием. Там заровняли все воронки и следы другие боёв, прошедших в первый день войны, и стали прибывать транспортники отдельной эскадрильи. Транспортный полк не был задействован, он готовился перекинуть бригаду ВДВ, грузилось всё что необходимо, и тот был в полной готовности к вылету. В основном со снарядами, мы их тратим. Топлива как раз нет, захватили в Барановичах цистерны. Железнодорожная ветка до Минска была целая, только часть путей разобраны. В Барановичи уже пригнали подвижные составы и там грабили, и вывозили всё со складов, что немцы бросили в панике, топливо тоже. Да и людей. Желающих хватало, все хлебнули немецкого порядка. Еврейские семьи разбежавшись из гетто, также эвакуировались. Пока у корпуса запасы есть. Пополним в Люблине. Если нет, транспортники подкинут. Ещё добавлю, что евреи начали приходить на призывные пункты. Я дал добро. Два стрелковых полка националистических было сформировано. Один с нами в рейд ушёл. Армейский автобат его перевозил. Это они гетто в Барановичах освобождали, уничтожив часть охраны, что не успела разбежаться. И польский националистический батальон также один из их батальонов бил. А потом сам полк там прошёлся, подчищая, выискивая выживших. Вот с французами те дел не имели, в тылу ожидали, пока дорога не освободится, осуществили боевое охранение у тыловых колонн. Машины по дороге шли в два ряда, иначе растянутся.

Пока десантура брала Седльце, а мы шли к городу, я читал сообщения. С ударом по флангам немцами, те бросали дивизии в прорыв одну за другой. Клещи уже нависли угрожающе над Юго-Западным фронтом, но как и ожидалось, с отходом промедлили. Не успели. Мне уже жёстко приказывали, но и я отвечал, что нахожусь в Польше, приказ выполнить не могу. Тоже мне, нашли палочку-выручалочку. Командиры штаба тоже были и в недоумении. Где мы, а где образовывался котёл. Мы как бы очень далеко. А подвижные минские подразделения, что остались у города, находятся в стадии формирования, я все боеспособные забрал, чтобы те боевой опыт получили такого похода. Он уникальный. Оставшиеся подразделения как резерв у начальника штаба генерала Васильева. В походе не нужны, а отбить возможные атаки способны. Я только беспокоился как бы в Минск не прилетел кто имеющей более высокое звание чем Васильев, и давя чином, взяв что есть, не двинул в сторону Киева. Такое тоже может быть, что я и озвучил командованию корпуса. На что те только качали головой, что такое не может быть. Да ещё как может, какой только бред не устраивают советские командиры, чтобы задницу прикрыть. Поэтому я не удивился сообщению из штаба своей армии, полученное в восемь утра, о прибытии в Минск генерала Жукова. И не побоялся ведь на двуместном истребителе добраться.

– Шифровальщика ко мне, - приказал я, прочитав сообщение.

Корпус стоял, а время завтрака, точнее он уже закончился, первые подразделения выдвигались, когда я получил это сообщение. На данный момент веся бригада и рота НКВД уже были высажены и бои за Седльце уже подходили к концу, там не так и много сил было, а две роты, выброшенные с парашютами за городом, не дали им уйти. Стоит отметить, что по моей заявке ткацкая фабрика начала изготовление камуфляжной ткани, рисунок «Берёзка», а пошивочные мастерские шили армейские комбинезоны с капюшонами. Именно бригада ВДВ первой получила их. Нет, вру, первыми разведчики маневренных групп, но факт, что десантники имели свою отличительную форму, имел место быть. Также в каждом взводе хотя бы одно противотанковое ружьё было. Мы их у немцев в боях захватили порядочно, да ещё на складе в Минске были, вот и для десантников выделили при вооружении бригады. Хотя бы по одному ружью на взвод, поэтому те две роты что были сброшены, когда немцы начали отступать, выбили и бронированную технику из ружей. У них их шесть было. Лагерь военнопленных командиров освобождён, там сотрудники НКВД работают, и сотрудники из Особого отдела моей армии. Небольшой аэродром захвачен, сейчас бои за железнодорожную станцию шли. Там неожиданно оказался моторизованный батальон. Хорошо техника на платформах была. Штаб бригады постоянно на связи, помощи особо не просили, пока своими силами справлялись. Блокировали немцев у здания вокзала и у вагонов, там три состава на путях стояло, два вагона горело, постепенно сжимая колечко. А вообще корпус, пройдя через Буг, разбежался. Со штабом корпуса не так и много подразделений шло, в основном зенитчики и тылы. Охватили зону на пятьдесят километров слева и на пятьдесят справа, посещая все деревушки, сёла, хутора и городки. Разбившись на роты, и взвода. Такой работе особенно еврейский стрелковый полк рад был. Получив свой маршрут для действий, сразу умчались. Этими отрядами выбивались гарнизоны, разные армейские и полицейские подразделения, сжигались склады, с тем что нам не нужно. Тут по трассе основой автопоток шёл с грузами, тылы в общем. Если что интересное, то порожние грузовики, колонной, с охранением, выдвигались куда нужно. Там снабженцы корпуса работали, что в приоритете среди трофеев те знали. Это ещё не всё. Тут железнодорожная ветка шла от Бреста на Варшаву. Ещё за две недели до этого рейда я дал задание своему заму по ремонту, сделать машину для уничтожения железной дороги. Даже намёк дал. Мощный трактор и опускаемый крюк сзади, тот будет ломать шпалы, и рельсы сами будут гнутся. Что-то такое и у немцев было под конец войны, но они паровозы использовали. Те пять дней работали и выдали результат, пробная работа подтвердила, хороший аппарат. Этот трактор «Коммунар», двигался с нами на трейлере, иначе бы не поспел, скорость маленькая.